livehogwarts.ru

Чем больше мужчина упорствовал, тем сильнее становилась злость Адель. Словно все обиды, которые годами она копила в себе, поднимались внутри, легко проламывая истончившиеся стены, и каждая взяла в руки по зеркальному копью-осколку, призывая вонзить их в грудь напротив. - От себя я никогда не бежала....

Его смех вызвал только новую порцию слез, а контраст между лицом, голосом и смыслом стал почти невыносимым. Адель даже не заметила остановку, не дающую ей передышку, ведь теперь камни жгли ноги непрерывно. Она вглядывалась в лицо, снова и снова ловя приступы ужаса от его вида. - Я тебя не знаю. Ты в...

Мужчина тянул ее вперед, словно не замечал, как тяжело ей дается просто переставлять ноги, как она спотыкается, попадая босой стопой на острые камни, как оскальзывается - на плоских и ужасно горячих. Однако слезы, тихо потекшие по растрескавшейся коже, кажется, явились следствием не новой порции бол...

Не вышло. Она уже поняла, что заглушить голоса не получится, сколько не зажимай руками уши. Если она уже сошла с ума, почему же слушать это все еще так больно? Больно, тоскливо, холодно несмотря на слепящее неумолимое солнце. От прикосновения содрогнулась всем телом. В зазвеневшей от внезапной тишин...

Смотреть в это зеркало Адель не хотела. Возможно, поэтому отражение показалось таким далеким? Она даже попробовала отстраниться, хотя наступившая тишина давала хотя бы небольшую передышку. В глаза будто насыпали песка. Заморгала с ощутимым трудом, почти принуждая себя не гадать, не слышать, не узнав...

Снова сжала виски, ощущая какой-то новый оттенок страха и опустошения. Зеркало не разбивалось, оно просто медленно угасало. Почему она не может угаснуть так же? Какой смысл в этом существовании? Смысл отыскивался даже слишком легко, он настолько лежал на поверхности, что любые вопросы казались неуме...

Кивнула, ободренная ответом пациентки. - Как вы думаете, Жули счастлива? Хорошо ей с вами живется? Представьте что вы - ваша Жули. Что бы вы ответили своей хозяйке, спроси она вдруг вас, в чем смысл вашего, то есть ее, собачьего, существования? Легкая тревога как будто стала острее. Совсем незаметн...

Похоже, Адель снова не справилась. Ее заполнило горячее сочувствие к пациентке, сидящей напротив нее. Настолько живое и внезапное, что ее руки почти дрогнули в попытке дотянуться до чужого живого тела. Почему ей так хотелось коснуться этой женщины и убедиться, что она настоящая? - Смысла нет, Фелиц...

Адель ползла, останавливалась, утыкалась лбом в горячую землю. Как движение не приносило усталости достаточной, чтобы сознание затуманилось окончательно, так и остановка не вела к облегчению. И тогда Адель продолжала ползти вперед. Она не различала слов, не понимала снова и снова бросаемых в нее обв...

Она не совсем понимала, почему продолжает попытки что-то сделать. Вероятно, потому что не может забыть и себя? Опустив руки, вглядывалась в лица, но не находила ни одного по-настоящему знакомого. Вслушивалась в жалобы, но так и не смогла почувствовать что-то, кроме боли и ужасной усталости. Несмотря...

Они не могли ее убить, это ясно. В том, что она спятила, Адель уже тоже не сомневалась. Она уселась на землю снова, зажала ладонями уши так крепко, как могла, сейчас почему-то с трудом игнорируя боль. Крепко-крепко зажмурилась и, набрав столько воздуха в грудь, сколько вообще могло туда поместиться,...

Послушав гул еще какое-то время, Адель заключила, что находится где-то посередине. Можно было поползти вперед. Можно было поползти назад. Это даже удобно, когда между направлениями нет никакой разницы. Если нет разницы, значит, нет и самого направления. - Что вам от меня нужно? К ее удивлению, голос...

Вероятно, так и сходят с ума? Она могла бы попытаться прогнать их прочь, но вместо этого просто смотрела сквозь искаженные гневом и болью лица так, будто те ничего для нее не значили. Адель даже вины не чувствовала ни перед кем из них - их оказалось слишком много. Найдя взглядом дорогу, Адель пополз...

Чем дольше Адель сидела, тем больше вокруг нее оказывалось голосов. Ее тело дрожало, инстинктивно отвечая на их слова так, будто те были подобны ударам плетей. Будто бы боли в лице и руках самой по себе было ей недостаточно. Кровь все сочилась и сочилась, пропитывала рубашку и юбку, стягивая подсыха...

У Адель просто не осталось сил. Она осела ровно там, где стояла. Ее терзали такие глубокие, разрывающие на части чувства, что они будто бы просто не могли принадлежать ей. Захлестывающая нежностью любовь. Разве ей было, кого любить так сильно и так безответно? Горько оседающая на языке вина, исподво...

Сжала виски в бессильной панике, не обращая внимания на то, как куски стекла от этого жеста глубже и больнее врезаются в тело. Новый острый приступ боли не смог вырвать ее из ужасной картинки. - Нет, это не правда, не правда... Ее шепот зазвенел вместе с отражающимся от зазеркального мира воздухом и...

Накатившее облегчение не успело ее согреть, как картинка поменялась. Нет, нет! Нет же! Будто кто-то залез жесткой рукой прямо в сердце, схватил его и провернул. Замотала головой отчаянно, отшатываясь от упавшего на землю Лернца. Нет, все было не так! Все было... Было... А было ли? В следующую секунд...

Что-то дернулось внутри Адель Фаркаш, когда бабочка из отражения упала уже вне его. Что-то, что она не могла контролировать, более древнее, чем она сама, заставляющее волосы на теле вставать дыбом. Пока осколки зеркала врезались в ее кожу, этот инстинкт попытался ухватить ее за шкирку и утащить проч...

Глаза должны были заслезиться, но этого не произошло. В происходящем нашлось столько завораживающего и столько ужасного, что Адель Фаркаш на минуту будто бы сама стала этим подсолнухом - оболочкой, острой и хрупкой, готовой рассыпаться от одного только взгляда. Боль в глазах показалась легкой и почт...

Если бы Адель задумалась, то признала бы окружающее пространство реальностью. Всем известно, что во снах легко двигаться вперед не представляется возможным. Тем более во снах не найдется прямых дорог и четких зеркал. Или все же зеркала не были четкими? Если бы Адель задумалась достаточно крепко, она...