Сообщение
Анка Копош » Сб янв 08, 2022 8:59 pm
Слежение за Константином и разглядывание гостиной из статичного положения прервали они. Точнее он. Запах.
Согласиться с емкой характеристикой расчихавшегося сына не могла, стукнутая особой пряной духотой, как тяжелым мешком по макушке. И пока детеныш тёр нос, Анка слегка одурело моргала, втягивая носом запах готовой свинины и печеной тыквы.
Там, в нахлынувших воспоминаниях, уже стоял накрытый стол, из кухни тянуло подходившим калачом, горели свечи. Отец был дома, всегда, какой бы год не приходил, неизменно для Рождества делая исключение. В этот день даже маменька становилась почти нормальным человеком, хоть никогда и не ходила с ней в детстве по дворам, ограничиваясь городскими гуляниями. Почему раньше она не думала о том, как это хорошо? Встать затемно на утреню, смешаться с многоликой счастливой толпой, становясь частью чего-то большего, чем она сама, но не замечать этого совершенно. Признаться страшно, она ведь на последнее свое нормальное дурмовское Рождество даже не поехала домой, взбрыкивая своей взрослостью и независимостью! То письмо отцу вдруг ясно встало перед глазами.
"...у волшебников тоже есть елки, папенька, их тоже наряжают ничуть не хуже..."
Лучше бы не вставало. Придурь прошлого года с неудавшимся портальным путешествием, забывшаяся в карусели забот, вдруг перестала быть придурью, а стала совершенно осознанным желанием. Рождество следовало встречать семьей. И не такой, чтобы сперва она выворачивала тебе душу, заставляя ее каменеть, а после от нее хотелось бежать горячими пятками, нет. Семьей, в которой ты будешь ребенком, совершенно счастливым и защищенным. Пусть даже у тебя уже есть свой ребенок. Он тоже сможет стать частью разноликой толпы, слушать гул, впитывать особый запах, чтобы после, внезапно, он стукнул его по макушке.
Запах, наполнивший гостиную, был и похож, и не похож на тот самый церковный. От этой неправильной непохожести на мгновение особенно остро защемило сердце.
Но что-то отдать воспоминаниям больше, чем это самое тяжело-трудное и неуловимо грустное мгновение, помешало. Искренняя жалоба детеныша? Вопрос от Леви?
- Мы готовимся встречать Рождество, - ответила, широко улыбаясь. - Как хорошо, что ты тоже пришел! Привет!
Ни на минуту не усомнилась, что Леви пришел именно к ним: к елке, этой славной ночи и Анке с Константином, куда уж без них тут теперь? Даже забылось, что елка появилась ее собственным напущением. Мелочи! Не может же человек просто так нести подсвечник с благовониями? Пусть и очень-очень странными благовониями очень-очень странный подсвечник.
- Нам надо нарядить елку, - сообщила весело, краем глаза с любопытством наблюдая за перемещения Константина. Кажется, Панса рисковал влипнуть! А она ведь предупреждала. - Только вот я совсем не подумала об игрушках...
Коробка! Красная, чудесная, львиная, самая гриффиндорская на свете коробка, на которую она смотрела уже несколько минут, вот что вытащило ее из воспоминаний! Или вернее будет сказать, втащило в реальность? При взгляде на эту коробку невозможно было грустить, даже чуть-чуть. Она звенела колокольчиками, гудела паровозиком на настоящих мини-рельсах, переливалась лентами-шуршалками, мелькала юбками балерин, грозилась солдатскими саблями и блестела огромными снежными шарами. В общем, от одного взгляда на нее праздник стал совсем-совсем реальным, а гостиная наполнилась особым уютом, которого прежде за ней Анка не замечала.
Или же все это было игрой ее одурманенного воображения? Но в данный конкретный момент такие философские вопросы Анку точно не интересовали, интересовало лишь содержимое чудесной коробки.
- Смотрите, - ткнула в нужное направление пальцем, но слова вырвались почему-то громким шепотом. - Кажется, ее тут раньше не было, да?
И, конечно же, сразу же шагнула к камину. Коробку требовалось открыть, пока она не исчезла. Опустилась на колени и обернулась к детенышу:
- Uite, pui! Magie.
Помахала рукой призывно обоим мелким и потянулась к львиной крышке, пробуя открыть.