Адрианов вал

[Лайв Хогвартс]

Среди живописных зеленых холмов от горизонта к горизонту тянется низенькая каменная кладка. Много веков назад эти камни были частью оборонительного укрепления римских войск. А сейчас это достопримечательность для редких туристов, о грозном прошлом которой мало кто помнит.

[Ричард Нортон]

Ноги коснулись земли, знаменуя собой окончание их мимолетного путешествия. Или бесконечно длинного? Когда к твоей груди прижимается плачущая девушка, оценивать время очень непросто.
И держать над ними мантию теперь тоже не требовалось, так что закутал в нее Дженни, защищая от холодного ночного ветра.
Здесь было тихо и пусто. А еще здесь были звезды, освещавшие кладку древних камней, здесь были холмы, покрытые тонким слоем снега и редкие всполохи крыльев в небе - совы, вылетевшие на охоту.
Предложил, продолжая сжимать девочку в объятиях.
- Поплачь, моя королева. Королевам тоже можно плакать. Здесь тебя никто не увидит. А я..
Хмыкнул с очевидной горечью.
- Больше к тебе не прикоснусь, раз это настолько невыносимо. Не бойся.

[Снегурочка]

Зажмурилась, еще раз всхлипнула и ... нет, сейчас ей было страшно к нему прикоснуться, чтобы держаться. Как и страшно отойти.
Сердито помотала головой.
- Вы обе... обещали!...Я... - говорить, или кричать, и плакать одновременно было трудно. - Я вам п-поверила! А вы... вы..
Попыталась вытереть слезы, чтобы видеть хоть что-то.
- Вы...
Он ничего не понимает. Ни-че-го.
- Вы н-не понимаете, - сообщила тише. - Для вас... для вас это н-ничего не значит. Ничего. А я ... а для меня... а вы...
Сейчас ей бы хотелось быть какой-нибудь умелой волшебницей и проклясть его так, чтобы он никогда, никогда больше не смог вообще ни к кому прикоснуться. Чтобы ему было больно от этого. Очень больно. Чтобы он знал... чтобы...
- А для меня было важно. Важно. Было.
Закрыла глаза, уткнувшись мистеру Нортону в грудь. С минуту еще молча поливала его рубашку слезами, не зная, чего ей хочется больше - сделать ему больно или себе.

[Ричард Нортон]

Подтвердил тихо.
- Обещал. И собирался это обещание выполнить, если бы в зале не оказались напившиеся студентки. Ты же видела, они были неадекватны. Они говорили гадости. И где гарантия, что через минуту в их руках не оказалась бы палочка? А мы даже шаг в сторону сделать не могли.
Погладил Брентон по спине, уверяя.
- Я понимаю. Ты хотела, чтобы все было не так. Чтобы не приходилось прятаться, чтобы не урывком, чтобы не смущаться и не считать это позором. Так, да?
Отступил на шаг, позволяя девушке оглядеться.
- Смотри. Здесь никого нет. Здесь не надо прятаться, краснеть и опасаться шепотков за спиной. Здесь никто не будет делать ставки и хихикать. Здесь только мы. Только ты и я.
Наклонился к Дженни, осторожно положил ладонь на ее затылок и снова поцеловал, прижимая к себе.
Так, как это и должно было быть. Осторожно, но настойчиво, не скрывая своих чувств. Уже не мотылек, коснувшийся уст, а ветер, налетающий порывом, заставляющий задержать дыхание, а потом дышать быстро и долго, чтобы вернуть в легкие воздух.
Конечно, поцелуй все еще был коротким. Конечно, он сразу ее отпустил, когда все закончилось. Только ладонь в своей руке оставил, чтобы тихо признаться.
- Для меня это тоже важно, Дженни. Я люблю тебя. И первый поцелуй с любимой девушкой мне бы хотелось пережить совсем иначе. Не прячась. Не успокаивая плачущего ребенка. Не сбегая с бала, как школьники, которым хочется продолжения. Но я - мужчина. И стоять, наблюдая, как унижают мою будущую жену, стоять, не имея возможности ничего сделать в ответ, я не могу. Даже если ты обидишься. Даже если ты попросишь оставить тебя в покое.
В конце-концов, обижать Дженни Брентон - это его личное, персональное и непередаваемое право!

[Снегурочка]

Так или почти так? Там еще было платье и фата. И день свадьбы. Но это ведь тоже можно отнести к "не считать позором"?
- Да, - шмыгнула носом в ответ.
И по сторонам глянула, смутно начиная подозревать, что мистер Нортон... Он сделает это опять? Опять!
Зажмурилась, сцепила зубы и замерла. К счастью, в ее книжках, где фигурировали поцелуи героев, это женихи целовали невест. А невесты... про это ничего не писалось. И не рисовалось. Значит, они стояли и ... просто стояли, как манекен.
И ей оставалось сделать так же - ждать, когда он ее отпустит, когда перестанет, когда можно будет вдохнуть.
Прижала ладонь ко рту. Значит, это так? Так... стыдно, так, словно ты больше не принадлежишь себе или семье.
И смотреть на мистера Нортона теперь было страшно. По-новому страшно. А он говорил...
Может, это она какое-то чудовище? Или превращается в него. Он ведь любит ее. Любит. И даже, кажется, впервые говорит об этом так - прямо. А она? Разве она не должна быть счастлива, если тоже любит его? В книжках ведь так - свадьба, поцелуй, долгая и счастливая жизнь. А если не любит... почему она тут? Почему не проклинает его, не гонит прочь, не ненавидит? Может быть, она вообще как те люди, о которых когда-то говорил декан. Которые никого не могут любить. Может быть, она такая? И это не у него, это у нее нет сердца. А, может, это и неважно? Если мистер Нортон может верить за них двоих, он ведь сможет и любить за двоих тоже?
- Простите.
Да, конечно, он был прав, а она со своими глупостями...
Шагнула ближе, надеясь, что он обнимет ее. Это совершенно точно было лучше этих странных поцелуев, хоть про это ничего и не писали в ее книжках.

[Ричард Нортон]

Выдохнул только, когда понял, что она не отвечает. Вообще. Никак. Просто... терпит?
- Это ты прости.
Позволил себе еще минуту просто простоять с девушкой в объятиях, а потом пообещал.
- Я верну тебя на бал и больше не буду мешать. Там твоя подруга, там развлечения, а танцев... Танцев больше не будет. Повеселись хорошенько.
И действительно аппарировал обратно в зал, чтобы подвести Дженни к Картер, а самому уйти под ёлку. Ему свалить обратно в Хогвартс никто не позволял.