Хогсмид, неприметный дом

[Лайв Хогвартс]

Обычный жилой дом в магическом поселении. Ничем не выделяется и ничем не интересен для тех, кто не знает его тайн.

[Victor Calhoun]

Еще раз сверился с адресом на конверте и толкнул дверь. Тихо. Пусто. Но других вариантов просто не оставалось. "Ты знаешь, куда" было где-то... Здесь. Всю дорогу он только и занимался тем, что убеждал себя в этом. Убедил. Почти.
- Хей? Есть кто дома? - позвал на всякий случай и вошел.
Дверь захлопнулась с глухим стуком. Передернул плечами и перехватил удобнее дипломат. Ну, какой английский джентльмен путешествует без дипломата, скажите на милость? На досмотре в аэропорту на него косились. Упиханная в дипломат смена белья - такое себе наполнение. Занятый сначала поспешными приготовлениями, затем и самим отъездом, он уже вторые сутки почти не спал и был изрядно раздражен. И письмом, и женой, и глупой Англией. Ведь все так замечательно шло!
Небольшая прихожая сразу переходила в комнату с пустым обеденным столом, стульями самого простого вида и непонятно как тут оказавшимся зеркалом в старинной раме. Из зеркала на Виктора хмуро смотрел слегка встрепанный волшебник в простой темно-синей мантии, распахнутой ровно настолько, чтобы виден был недешевый костюм-тройка и поясной чехол с палочкой. Все это: и костюм, и чехол, и мантия - сочеталось весьма нелепо. Отражение нахмурилось, попыталось переложить на другую сторону волосы и неловко одернуло слишком широкие рукава. Затем установило дипломат на ближайшем стуле, а само уселось так, чтобы наблюдать за входной дверью, прекрасно разместившейся у отражения за спиной.

[Arlene Calhoun]

Поправила капюшон мантии, накинутый на голову, и подошла к нужной двери, мельком привычно удивляясь количеству денег, которые имело подполье. Иногда ей казалось, что она может попросить у начальства что угодно - и получит, если это что-то можно купить. Так и этот дом. Арлин, вы хотите новое помещение для встреч? Вот вам дом, вот вам ключи, пользуйтесь.
Тихо хмыкнула, доставая свою библиотекарскую связку, на которой имелся и тот ключ, который не отпирал ничего в Хогвартсе.
И через секунду поняла, что он не потребуется. Дверь была не заперта - и от легкости в настроении не осталось ничего.
Достала палочку, уже совершенно иначе глядя на дом. Скинула с головы капюшон, чтобы не мешался.
Адреналин в крови бурлил, словно впереди была опасность, а разум кричал, что хорошо, если та самая опасность не случится.
Левой рукой толкнула дверь, делая шаг вперед и оказываясь в прихожей. Терпения бояться уже не было, хотелось действия.
... Уже не услышала стук захлопнувшейся двери за спиной. Каким-то чудом не уронила палочку. Покачнулась и оперлась свободной рукой о стену.
И смогла лишь растерянно спросить у того, кого здесь быть не могло. Не должно быть. Никоим образом.
- Виктор?

[Victor Calhoun]

Обернулся на звук открывшейся двери и тут же встал, чтобы поприветствовать женщину, из-за и ради которой были все эти годы. Наблюдая, как на прекрасном лице супруги острая сосредоточенность сменяетя на нечто, что прочитать он не мог, почувствовал... К своему вящему изумлению самое настоящее смущение. Сколько он не видел ее? Сколько они не разговаривали? Казалось, она только похорошела.
Сделав несколько шагов вперёд, склонил голову в приветствии, испытывая какое-то совсем мальчишеское желание шаркнуть ножкой и приложиться к ручке.
- Арлин.

[Arlene Calhoun]

Растерянно спрятала палочку, малодушно жалея, что не может спрятаться и сама. И, не контролируя себя, сделала шаг назад, когда Виктор оказался близко.
Попыталась улыбнуться так, чтобы это не было вымученно. Кажется, вышло.
- Что...
Прокашлялась, когда голос решил самым позорным образом оборваться.
- Что тебя сюда привело?
Откуда вообще все эти чувства, зачем они ей? Она должна быть спокойной, доброжелательной и вообще быть рада. Да, точно, рада. Все же целый год не видела мужа. Его появление - это же хорошо. Хорошо ведь?

[Victor Calhoun]

Без усилия подавил вздох. Старые навыки легко восстанавливаются, однако. Похоже, Арлин ему совсем не рада. Хотя, почему она должна быть рада? Весь их до нелепости странный супружеский быт складывался взаимно отлично, пока он был в штатах, а она - среди своего обожаемого волшебного сообщества.
Молча протянул жене письмо. Если она скажет, что делать ему тут нечего - что ж, у него есть, куда возвращаться. У него есть к кому возвращаться, вот что главное.

[Arlene Calhoun]

Видеть Виктора с каждой секундой становилось все сложнее и сложнее, словно сознание не могло решить, в какую эмоцию окунуться до конца. Последний год стал тем временем, когда она нашла равновесие, пусть и не всегда это равновесие дарило радость. А что было до этого? Взлеты и падения, когда было то счастье, а то - боль, от которой не скрыться? Лучше ли это спокойного делового равнодушия?
И падений было куда как больше, хоть этот брак и позволил ей достичь многого. Но стоило вспомнить Шляпу и ощущение волшебства, Хогвартса, своего факультета - и становилось тошно. Виктор стал ее билетом в нормальную жизнь, но как быть с тем, что в детстве она и подумать не могла, что нормальной станет именно такая жизнь - с магглами, магглорожденными и неадекватными законами?
Вопросы в голосе рождались и рождались, но все они оставались без ответа.
Машинально протянула руку, забирая письмо.
- Что это?
Самый безобидный и бессмысленный вопрос из всех. И на него ей не хотелось знать ответа - это вряд ли что-то меняло. Очевидно, муж оказался тут по их рабочим делам. И в письме крылась причина, что-то про подполье, спасение, пересылку и прочее. Будто они не могли решить это, будучи по разные стороны океана, в конце-то концов!
Листку бумаги достался нервный жест, который чуть его не порвал.
Быстро пробежала глазами по тексту, потом еще раз и еще. Смяла письма в руках, восклицая.
- Уна! Зачем она вообще сунула нос не в свое дело!
И возмущенно воззрилась на Виктора, теперь желая получить ответ, пусть даже и вопрос был адресован не ему.

[Victor Calhoun]

Усмехнулся на искреннее возмущение и совершенно внезапно для себя ответил:
- Может быть, она знает что-то, чего не знаю я?
Хотя он совершенно не думал об этом. А действительно, зачем Уна писала ему? Их переписка выходила почти дружеской. В последний год с этой девушкой он имел больше эпистолярных контактов, чем с собственной женой. Чем вообще каких-либо контактов с собственной женой. И, похоже, Арлин это не беспокоило. Не так, как беспокоит его приезд. Вполне возможно, что она устроила себе наконец-то личную жизнь, которую хотела. Непонятно было только, что он чувствует по этому поводу. Все было бы совершенно замечательно, если бы не одно но. Но, которое уже ходило в младшую школу и периодически взрывало чашки в приступе ярости.
Покачал головой.
- Я, верно, неправильно понял, что нужен здесь. Мне не составит труда улететь обратно, Арлин.

[Arlene Calhoun]

Ответ был... совершенно не таким, какой она ждала. Улыбка Виктора заставила почти улыбнуться в ответ - как это было тогда, когда они еще жили вместе. Когда ей казалось, что жизнь будет такой всегда. Без страстей, но зато спокойной и стабильной. Дом, муж, ребенок - дети в перспективе, конечно же, а не один ребенок. Мир был совершенно удобен.
Когда все сломалось?
Сжала руки, окончательно превращая письмо в макулатуру.
А было ли оно вообще целым?
- Я...
Замолчала, опуская взгляд. Виктор не виноват в том, что происходит. Не виноват же?
- Ты весьма четко выразил свое желание... еще тогда.
И вдруг ощутила мощную волну сердитой злости, которая, кажется, никогда и не исчезала до конца, дожидаясь нужного момента. Момент настал - и она точно не собиралась сопротивляться.
- Не составит труда? Что ж, улетай. Улетай, Виктор!
Приблизилась, обвиняюще тыкая пальцем в пиджак мужа.
- Тебе не составило труда сделать это тогда - почему бы не повторить все еще раз? Полагаю, и новая мама у Евы уже есть?
Практически прошипела, глядя снизу вверх.
- Поставил галочку в списке правильных дел? Можешь возвращаться к себе домой.

[Victor Calhoun]

Искал в себе силы ответить ей мягко, но не находил. Внезапная вспышка словно прошибла и его тоже. Перед глазами вставали картины их совместной жизни, дни, вечера, ночи. Он и дочь. И жена, выпархивающая за дверь в постоянном поиске чего-то. Жена, с легкостью принявшая решение жить раздельно, жена, не готовая сражаться за ребенка, которого родила. Сжал зубы и резко выдохнул.
- Я несу ответственность за свой выбор, - проговорил с ледяным спокойствием в голосе. - Соглашаясь на брак с тобой, я понимал, что моя жизнь изменится, и я полностью принимаю все изменения, Арлин. Ты тоже сделала свой выбор. Каждый раз ты делала выбор. У алтаря. Рожая ребенка. Оставляя ее в чужой стране. Посвящая свою жизнь чужим детям. Каждый раз ты делала выбор, и я принимал его, потому что такова роль супруга. И в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии.
Помолчал недолго и закончил устало:
- Ты пришла ко мне годы назад потому, что твой восхитительный волшебный мир тебя не принимал такой, какая ты есть. Теперь он принял тебя? Я уехал, потому, что хочу для нашей дочери полноценной свободной жизни просвещенного человека. И сделал бы это снова. И сделаю, если Америка по каким-то причинам перестанет подходить для этого.
Покачал головой.
- Я вижу, ты здорова. Вижу, что не рада мне. И не собираюсь дожидаться списка причин, почему я бесполезен внутри твоего обожаемого английского волшебного сообщества и почему мне следовало сидеть в штатах и быть ... полезным... там. Придерживаясь плана, так? Но ты все еще моя жена. Ты все еще мать моего ребенка. И я устал придумывать красивые сказки для Евы на ночь, Арлин. По-человечески устал. Ты год не появлялась дома. И если твой дом - Англия...
Усмехнулся.
- За что же ты борешься? Зачем пересылаешь детей? Прими новый политический курс и живи счастливо. Я не нужен тебе здесь? Значит, поеду домой, к дочери.

[Arlene Calhoun]

Виктор... был Виктором. Словно все вернулось на круги своя. И вот он опять невыносимо рационален, а она соглашается с его рациональностью, потому что, в самом деле, какие еще мечты? Какой еще дом, уют и семья? Они подписали договор, вот Виктор его и выполняет.
Но слушать это было совершенно невыносимо. Теперь она вспомнила даже слишком хорошо, почему с такой легкостью отпустила Еву.
Отступила на шаг, теряя весь запал. Смысла доказывать что-то не было тогда - не будет и сейчас. Так зачем она продолжает и продолжает?
- Ты во всем прав. Мы подарили друг другу то, что обещали подарить. Свободу... каждому - свою. Знаешь, в этом уравнении была лишней Ева. Она никогда не вписывалась в наш договор.
И вдруг поняла, что Виктор никого там себе не нашел. Он просто честно выполнял то, что обещал.
- Тебе же будет легче без меня. И тебе, и Еве. Ты мог бы завести нормальную семью. Правильную. Дать Еве забыть ту женщину, которую она уже вряд ли четко помнит.
Сжала палочку в кармане, борясь с нахлынувшим желанием заставить Виктора забыть обо всем. Привезти Еву, вернуться самому. Заставить жить его так, как они жили прежде. Но рациональная часть сознания знала, что сама она счастлива не будет.
- Списка причин не будет. Ты волен действовать так, как хочется. Я... ты ничего мне не должен, Виктор. Не надо... тратить жизнь. Она ведь одна.
Шагнула вбок, чтобы не видеть свое отражение в зеркале. Пол под ногами был куда интереснее. И добавила совсем нерадостно, но уверенно.
- Ты не нужен здесь. Ты нужен в Америке. Езжай домой, к Еве. И не надо больше появляться в Англии.

[Victor Calhoun]

Ощущая беспомощность, только головой качал.
- Ева не может быть лишней, Арлин. Она же не просто живой человек, она... Она наша дочь, и твоя тоже, понимаешь? Я могу понять, почему ты не хочешь видеть меня, но никак не могу понять, как ты можешь не хотеть видеть ее, видеть каждый день своей жизни и делить эту жизнь с ней... - последние слова скорее бормотал, чем говорил.
Встряхнул головой и выпрямился, осознавая, что словно сгорбился весь.
- Я нужен в Америке, да.
Механически повторил и взялся за дипломат. Как же это было глупо! Сорваться и прилететь сюда по неясному намеку? Почему он вообще это сделал? Пристально посмотрел на все еще прекрасную пока еще жену. Ради нее или ради Евы? Или ради себя? Опустошенно пробормотал, срываясь в конце на горькую усмешку:
- Не надо больше появляться в Англии или твоей жизни, Арлин? Я больше не нужен тебе, так? Все ресурсы исчерпаны?

[Arlene Calhoun]

Непоследовательность Виктора нервировала и сердила, словно он назло ей делал всё сложнее. А всё и так было сложно! Она вообще не планировала сегодня начинать решать семейные проблемы. Она их вообще не планировала начинать решать. Сохранить статус-кво было ее задачей все эти годы. И в последний она преуспела, прекрасно проводя время в делах и работе.
- Год. Тебя не было год, Виктор. А теперь ты приходишь и обвиняешь меня? В том, что сам решил? В том, что выбрал для нашей дочери?
Усталость в голосе опять сменилась злостью - глубокой, наболенной.
- Ты считал, что здесь ей будет плохо - я послушала тебя. Ты хотел ее увезти - я сделала так, чтобы это стало возможным. Вы живете в свободе. Так почему ты обвиняешь меня в том, чем я плачу за эту свободу для вас, Виктор?
Кажется, когда-то она и правда верила в идеи подполья. Искренне желала спасать детей и взрослых. А потом... просто привыкла. Семья была в безопасности, проблем не было, количество ответственностей в подполье росло. Замкнутый круг, начавшийся, как и у многих других, с помощи для семьи, за которую не надо было платить - надо было лишь помочь в ответ.
Тряхнула головой, придерживая шляпу. Пауза затянулась, а у нее все еще не было нужных слов.
- Ты не знаешь меня. Ты живешь в мире спокойствия и стабильности. Оставайся там. Еве нужен отец. Ты для нее - главный родной человек.
Что еще надо сказать этому мужчине, чтобы он просто ушел? Ушел - и перестал сжигать то, что осталось от ее нервов, одним своим видом. Перестал быть напоминанием о том, как оно было... как оно могло быть. И о том, от чего она сейчас отказывается.
И так и не смогла ничего ответить на последние слова Виктора, закашлявшись от внезапно пересохшего горла. Сделала еще шаг назад, вглубь комнаты.
- Следующая группа будет в это воскресенье, максимум - в понедельник. Скорее всего, с ними придется отдельно работать. Это... приютские.
Драко Малфой. И Нарцисса, которая согласилась на многое, чтобы спасти сына. Смогла бы она сама так? Ей не пришлось тогда жертвовать ничем, да и сейчас она могла все бросить. Улететь в Америку, к мужу и дочке. Могла же?

[Victor Calhoun]

Горечь от слов жены ушла, оставив только злость.
- Я хотел свободы для нас, Арлин, для всех нас. И никогда не скрывал этого. Ты приезжала, когда хотела, в эти три года. И я все ждал, что ты наконец уладишь дела и приедешь... окончательно. Потому что, прости мою косность, я не вижу причин, почему Англия так важна для тебя! То, что происходит здесь... и даже то, что ты делаешь. Оно лишь условно-полезно, но ничего не меняет, неужели ты не видишь? И, да, я эгоист, Арлин. Семья всегда будет для меня важнее этого. И если ты признаешь, что Еве лучше со мной в Америке, почему не можешь признать, что вам с Евой будет лучше в Америке? Не хочешь жить со мной, я не настаиваю, очевидно, я совершенно далек от идеала супруга. Недостаточно романтичен? Неправильно заботлив? Просто не подхожу тебе? Все испортил? Пусть так! Но устроиться можно было бы где угодно, кроме этого проклятого острова с этой проклятой политикой!
Последние слова почти выкрикнул, даже не заметив, как начал расхаживать туда-сюда на маленьком пятачке между коридором и столом. Остановился и выдохнул то, что давно назревало в нем.
- Если Англия так важна для тебя, важнее благополучия дочери... Извини, не так, - усмехнулся. - Если на твое благополучие никак не влияет, есть в твоей жизни дочь или нет, то просто признай это. Удобно, когда я несу ответственность за нашего ребенка, верно?
Покачал головой.
- Думаешь, я не понимаю, как много ты сделала для нашего переезда? Думаешь, не ценю твой вклад? Только, когда мы планировали все это, я думал, что "мы" - это мы трое. Сам дурак? Не спорю...
Прикрыл глаза, сжав переносицу руками.
- Только это слишком затянулось. Не важно, что ожидал я, чего хотела ты... Это слишком затянулось, милая. И так больше продолжаться не может.
Открыл глаза отыскивая взгляд жены.
- Если ты не можешь решить, то я снова решу за нас. У тебя было довольно времени. Я уеду и больше никогда в твоей жизни не появлюсь, никак тебя не побеспокою, обещаю. Документы на развод и форму отказа от прав на ребенка вышлю экспресс-почтой.
Поправил ворот рубашки и пригладил волосы. Окинул комнату взглядом, ощущая в голове пустоту и тяжесть в груди. Тяжесть, отголоски которой преследовали его с момента переезда. Медленно пошел на выход и у самой двери обернулся:
- И меня не больше не интересуют партии, дети, беглецы и прочие, совершенно чужие мне люди. Думаю, за три года я отдал все долги, так? Найдешь себе другого удобного... готового для тебя работать идиота, я передам бумаги и контакты.
Взялся за дверную ручку и обернулся, чтобы посмотреть на Арлин в последний раз. Он любил ее? Наверное, все же любил. Только это никогда не имело никакого значения.

[Arlene Calhoun]

Обхватила себя за плечи, слушая Виктора. Он был прав - для себя она это могла признать. Как все началось - это один вопрос. Но вот продолжение... Ей было легче жить так, как она жила этот год. Легче словно забыть и не помнить. Толку от приездов на час, на день, даже на неделю? Какая это семья, если муж и жена живут отдельно? Этого она совсем принять не могла.
Замерла, едва дыша, и слушала Виктора. Он изменился. И она не знала, хорошо это или плохо. Этот незнакомый Виктор пугал и интересовал одновременно.
Очнулась, когда муж оказался уже у выхода.
- Погоди!
Дергано шагнула ближе, еще ближе.
- Я... ты не дашь мне видеться с Евой?
Это не было тем вопросом, который она хотела задать, это не было ответом, который он хотел услышать. Но это было важным для нее - не самым, но очень важным.

[Victor Calhoun]

Так и замер, вцепившись в дверь, чувствуя что-то странное, похожее на головокружение.
- Ты никак не была ограничена, Арлин, и не хотела её видеть. Теперь, после того, как отправила меня в отставку, посоветовав подыскать ей подходящую мачеху, ты хочешь... Что?
Отцепившись от двери, сделал пару стремительных шагов навстречу, подходя почти вплотную.
- Дело не в моем желании, понимаешь? - слова получились тихими и хриплыми. - Совсем не важно, чего я хочу, чего хочешь ты. Она ждёт тебя, Арлин, она тоскует, зовёт тебя по ночам, даже если делает вид, что все в порядке. Ты оставила ее, даже не писала нам... Ничего, кроме этой проклятой работы. И чего ты хочешь? Приезжать раз в год и оставлять ее каждый раз одинокой и несчастной потерявшей маму девочкой? А я снова и снова буду лгать ей, рассказывая красивые сказки о том, как важна твоя работа, как сильно ты скучаешь, но просто не можешь быть с ней?
Качал головой просто не в силах выразить все, что чувствовал.
- Я совсем тебя не понимаю, Арлин, совсем. Я думал, тебе никто не важен, только работа, это понятно. Если важна дочь... Почему ты живёшь так, как живёшь? Неужели я тебе настолько отвратителен, что ты не смогла бы со мной договориться... Ради ее блага?

[Arlene Calhoun]

Голова раскалывалась. Почему она до этого момента не замечала? Потерла виски, пытаясь собраться с мыслями.
- Не знаю. Я всегда хотела ее видеть! Всегда хотела семью, дом.
Растерянно продолжила, как-то впервые облекая в слова то, о чем вроде как думала, но никогда не говорила вслух. Отвела взгляд, не в силах сейчас смотреть глаза в глаза.
- Я... ты очень беспокоишься за Еву. Это... хорошо.
У нее были такие знакомые. Они жили вместе, тихо друг друга ненавидя, но упорно сохраняли семью "ради детей". Выходит, и они будут так? Виктор уже сейчас считает, что ей нужна только работа. Но...
Часто заморгала, пытаясь не дать пролиться вдруг навернувшимся слезам. Сможет ли она довольствоваться тем, что она хорошая мать для своей дочери? А как же... настоящий дом?
- Просто... тебе же будет лучше с тем, кого ты сможешь полюбить. У Евы будет мачеха, но зато всегда рядом. Я... Ты прав, неважно, чего хотим мы.

[Victor Calhoun]

Отступил на шаг назад, окидывая жену взглядом, будто со стороны. Если бы сейчас она раздвоилась, это обрело бы больше смысла.
- Не понимаю... - пробормотал, снова качая головой. - Ничего не понимаю... У нас же была семья, которую мы могли строить. Все уже есть - бери! Тебе так плохо в договорном браке? Со мной.... Но зачем тогда... Это все?
Отступил ещё на шаг. Женщина перед ним была совсем не такой, какой он помнил ее. Она была такой, какой он все время представлял ее. Теперь не он был беспомощным никчёмным ни на что не способным магглом в ее чудесной независимой жизни. Теперь он чувствал, что вовлечён в нее. Сделал ещё шаг назад, упираясь спиной в дверь. Но какая теперь разница, если она гонит его?
- Хватит мне говорить, что делаю я, - попросил внезапно чужим голосом. - Скажи мне, что делаешь ты. Чего хочешь ты, Арлин? С кем будет лучше тебе?

[Arlene Calhoun]

Проморгалась, упорно не давая скатиться не слезинке. И сердито топнула ногой, опять глядя на Виктора, а не на пол.
- Да все было хорошо! Все было даже слишком хорошо для договорного брака, как ты не понимаешь? А потом ты решил увезти Еву. Знаешь, в чем разница между "увезти дочку" и "уехать семьей"? В том, что первый вариант не предполагает обязательного наличия жены рядом. И тебя прекрасно устроило то, как продолжали жить мы. Ты заметил мое отсутствие, только когда оно стало полным, понимаешь? И неудобным - потому что дочка.
Встряхнулась вся, возвращаясь в привычный настрой.
- Почему, мерлин тебя подери, тебе стали интересны мои желания, когда я почти готова вас отпустить? Где ты был с этими вопросами все годы?
Покачала головой, добавив с горечью.
- Даже когда я исчезла, ты целый год обо мне не вспоминал. И если бы не дурацкая выходка Уны... Не замечал бы и еще год-другой?
Хмыкнула.
- И в такую семью ты и зовешь меня вернуться? Молодец, родила дочь. Молодец, укладываешь дочь спать. Молодец, дочь из-за тебя не плачет больше. Возьми с полки пряник и иди на кухню, там ужин пора готовить.
Приблизилась к Виктору, чувствуя себя как-то выше ростом.
- Что для тебя семья, муж мой?

[Victor Calhoun]

Покачал головой. Она это серьезно? То, что для него было очевидным, для нее, оказывается, превращалось в какие-то странные непонятные ограничения. Поднял руки в защитном жесте.
- Единственное, что я всегда знал точно, Арлин - это то, что взрослый человек, вступая в брак, должен оставаться свободным человеком. Должен принадлежать себе, быть в праве принимать решения, которые он хочет принимать. Это у Евы нет выбора, пока она ребенок и пока мы за нее отвечаем. У нас с тобой всегда был выбор. Поэтому, да, увозя дочку в лучший мир, я прежде всего увозил дочку, у которой не было выбора, где рождаться. У тебя был выбор, где жить. Ты убедила меня, что нужна здесь - и я принял это. Ты погрузилась с головой в работу - и я поддержал тебя, как сумел. Ты перестала спрашивать обо мне даже в письмах - и я стерпел это. Потому что ты взрослый человек, вольный выбирать. Я не имел никакого морального права увезти тебя без твоего желания. И уж точно не могу манипулировать нашей дочерью, чтобы звать тебя в семью.
Развел руками в стороны, усмехаясь.
- Да, из укладываний ребенка спать состоят мои будни, и нет в этом ничего ужасного, знаешь? Нет ничего кошмарного и в том, чтобы готовить ужин, а потом его вместе есть, обсуждая прошедший день. Не понимаю, что тебя не устраивает в этом? Я не могу тебе предложить что-то иное, что предлагал всегда: дом, защиту, заботу, поддержку. Пусть я не умею творить чудеса, уж это-то я тебе доказал, а?
Сделал шаг навстречу, окончательно сокращая расстояние. Взял жену за плечи обеими руками и мягко сжал.
- Не пытайся переложить на меня то, что тебе злит, Арлин. Я не образцовый муж и любить меня не обязательно. Но не пытайся убедить нас, что твое поведение - целиком и полностью следствие моего только отношения, это не правда. Ты так и не ответила, чего же ты хочешь. Мне всегда были интересны твои желания и я... осуществлял их, как мог. Но я не могу залезть тебе в голову. Ты практически выгнала меня, но спросила про дочь - зачем?