ДСВ Столик №10 - Ника Морган и Лёринц Месарош

[Ника Морган]

Смутно знакомое прикосновение обдало холодом. Он запутался и перестал понимать происходящее. Голос в голове просил дать раскладку по ингредиентам. Он повар в европейском заведении? Только они так безвкусно могли назвать суп - зелье.
Разжал руку, отпуская девушку. Без желания нет смысла удерживать. Скорее по инерции, чем правда осознавая, тихо сказал.
- Не извиняйся, Лёрико. Всё...всё будет в порядке.
Что с ними происходит? Он уже не мог игнорировать этот факт. Они будто с ума сходили. Ему хотелось заплакать и сесть вот как Лёрико, это тоже казалось ему правильной реакцией, своей, но...не его. Одному всегда нужно быть сильным, чтобы вытащить обоих? Почему он думает так о них? Как об одном целом?
Наплевав на остатки правил, сел рядом с Лёрико, бережно обнимая за плечи и притягивая к себе. Голову на колени, вот так. Осторожно погладил по голове до пучка. Чертова конструкция! Это было так просто, так знакомо и так привычно. Спросил, касаясь гребня в волосах. В мыслях он мог позволить себе многое, а сейчас:
- Позволь я..?

[Лёринц Месарош]

Знания в голове роились, перекрывая друг друга и выкидывая ее в поток то одной, то другой информации. Это было почти страшно - и совершенно точно не имело никакого отношения к гейше, которой она была. Или она была врачевателем? Но тогда почему она здесь и сейчас?
Голос Ниоки раздавался издалека, словно она погрузилась в толщу воды и никак не могла выплыть. Но его голос был единственным, что имело отношение к реальности, поэтому потянулась в объятие, позволяя уложить себя и расслабляя сведенные судорогой пальцы.
- Я... я не убийца. Я... я знаю это, потому что знаю, как лечить. Но... но почему?
Пробормотала едва слышно, пытаясь не заплакать и плотно сжимая веки. Прижалась к теплому Ниоки, обнимая его за колени и утыкаясь в его одежду лицом. Прошептала уже без всяких эмоций, устав от панического страха внутри себя.
- Ничего не понимаю. Страшно.
Потянулась за ласковой рукой, которая забирала с собой частичку страха. Позволить что?
- Да...
Что угодно, если ей это поможет собрать память и себя воедино.

[Ника Морган]

Успокаивающе (он надеялся, что это именно так выглядит) провел по волосам. От слов девушки легче не становилось, но он упорно продолжал гладить по голове и себе внутри добавлять "чшшш". Да, он бы тоже очень хотел, чтобы Лёрико не была убийцей. Попытался сказать, вдруг если скажет вслух страх и напряжение уйдут?
- Как ты попала в дом гейш? Ты помнишь?
Головная боль усиливалась и перед глазами снова и снова мелькало: котел - башня - девушка в балахоне с красным отворотом - котел. Пытался сконцентрироваться на проблеме девушки, с силой отодвигая наваждение.
Лёрико позволила. Откуда он знал, как правильно вытаскивать гребень, шпильки, заколки и прочую ерунду, поддерживающую этот пучок? Рядом с ними уже лежала приличная горка женской белиберды. Сколько она времени потратила на эту прическу? Пробормотал, улыбнувшись.
- Ты очень усидчивая и терпеливая, Лёрико.
Нежно касаясь, расправил волосы из пучка, красивой длинной волной укладывая на плечи девушки и свои колени. Зажмурился, чувствуя какое-то далекое расстройство. Лёрико. Ей страшно. А он...
- Я буду рядом сколько тебе будет угодно. Я прогоню твой страх. Так и знай.
Прозвучала эта фраза так по-детски! Словно он в детском саду подошел к самой красивой девочке из группы, рыдающей над какой-то неведомой фигней, и предложил вот так вот свою дружбу. Он не мог справиться со своим страхом, вызывающим мелкую дрожь. Он пытался, отвлекаясь на девушку, расстроенным кульком свернувшуюся на его коленках. Волосы в руках превращались в косу. Неровную. Он. Никогда. Не. Плел. Косы. Эта мысль дергала нервы и дергала...больно

[Лёринц Месарош]

Помнила ли она? Конечно. Третий ребенок в семье. Никто не говорил вслух, что "ненужный", но она об этом знала почти сразу. Отдать ее сюда стало облегчением для семьи и для нее самой. Больше не мешать, а быть полезной. Не быть лишним ртом, а зарабатывать себе на жизнь самой. Многие завидовали им, когда они еще были майко - гейшам про зависть других думать уже не полагалось.
- Помню. Родители отдали меня сюда.
А еще она помнила совсем другое. Костерост - заживлять переломы. Курацио - лечить ожоги. Диагнозис - увидеть слепок. Но что такое этот самый "диагнозис"? Вторая часть памяти была куда яснее, хоть и тоже - непонятно откуда.
- Я знаю, что делать, если человеку плохо. Я могу помочь, если кто-то подавился. Если кто-то умирает. Если кто-то порезался. Я...
Подалась назад, к ласковым рукам. Потом дотянулась, ловя ладонь мужчины за пальцы и едва заметно сжимая. Почему-то сейчас это было правильно и так естественно. И отпустила, вновь позволяя делать то, что так успокаивало - кажется, их обоих.
- Вы говорили, что вам кажется...
Замолчала, дожидаясь продолжения - или тишины. Так хотелось верить, что она не одна сходит с ума. Что и Ниоки... тоже кажется. Хоть что-то!
Повернулась, садясь на колени близко-близко к мужчине. И поймала кончик косы, который выскользнул из его рук. Ей надо было видеть его лицо.

[Ника Морган]

Прошептал, дополняя и чувствуя, как застревают слова в горле.
- Ты можешь спасти жизнь.
Но раз Лёрико действительно ребёнком оказалась здесь, то откуда она это знает? Отвлекался на прикосновения, стараясь передать девушке те крохи уверенности и спокойствия, что таяли в нем, как лёд в горячий руках. Медленно ответил.
- Кажется? Я не знаю, Лёрико. У меня странные видения, будто из другой жизни. Уйдем сейчас? Вместе?
В нем была уверенность, что им есть куда идти. Просто надо начать движение, сделать первый, второй шаг...и руки. Не отпускать руки.
Так хотелось вырваться из этой комнаты, стены которой давили.
Рассеянно наблюдал, как коса медленно ускользает из его рук синхронно с девушкой, поднимающей голову. Он снова попался, плененный этими невероятными зелеными глазами. И мир вокруг перестал быть важным. Он не видел ничего другого, ни красных девичьих губ, ни черную длинную косу в тонких руках Лёрико. Глаза и правда могут сказать больше. Эти глаза любили. Его?
Потянулся вперёд, не отпуская взгляд девушки. Остановился всего в нескольких миллимметрах. Чувствовал горячее дыхание совсем близко, не решаясь сделать шаг. Глаза говорили, что он может. Он может прикоснуться, но его тело упиралось и стало отвратительно деревянным.

[Лёринц Месарош]

Все стало реальностью, когда кто-то - когда Ниоки - сказал это вслух. Она может спасти жизнь. Нож в ее руках - это... не страшно?
- Из другой жизни? А... кто вы там?
Не бывает таких совпадений. Не бывает вот так - чтобы им казалось что-то одинаковое. Но она верила Ниоки. Смотрела на него - и верила. Он не мог обманывать, говорила уверенность внутри. И...
- Вы тоже - целитель?
Напряженно наблюдала за его лицом, пытаясь уловить малейшее изменение, эмоцию, узнавание. Он знает что-то?
Моргнула, когда Ниоки оказался так близко, что его дыхание ощущалось на губах. Внутри почти не осталось того, что сказало бы: нельзя. Остатки возражений таяли под пристальным взглядом, в котором была только любовь. Она не могла это спутать ни с чем иным. Она знала, что любит - любит сильно, навсегда, так, как не любила никого прежде. Любит Ниоки? Нет... Там яркие глаза, пушистые волосы, изящные черты лица...
Качнулась вперед, прижимаясь в неловком поцелуе. Черты лица мужчины перед ней расплывались, путались и смешивались в что-то совсем иное. Закрыла глаза, чтобы не видеть, а только чувствовать и - помнить.

[Ника Морган]

Ответил, уже не сомневаясь, но все еще не до конца понимая, что это значит.
- Я варю жижу - зелья. Я..зельеварец? Или дитя леса - друид.
Хотелось дополнить: "Или идиот." Оно тоже вписывалось в эту нелогичную цепочку. Тепло улыбнулся.
- Нет. Целитель у нас ты.
У нас... Эти уверенные и странные слова срывались с губ быстрее, чем он их думал и осознавал.
Не успел поймать губы, потому что не мог совладать с этими телом. Оно стало чужим и воспринимающим все иначе. Оно было неудобным и тесным!
Закрыл глаза одновременно с девушкой, поймав ускользающие губы после первого прикосновения. Осторожно, нежно, мягко. Эти знакомые губы сводили его с ума, заставляли забывать о дыхании. Ладони горели и просили участия. Не дал шанса сделать нормальный вдох, обнимая Лёрико одной рукой за талию, второй - касаясь шеи, там, где расплеталась коса, выпущенная из ее нежных рук. Чувство, что он не на том месте, гасло, уступая другому, которое он пытался глушить, но его сбитое дыхание и руки были иного мнения.

[Лёринц Месарош]

Зелья - звучало знакомо. Шкафы с рядами зелий - и она точно знает, что где находится. Она лечит тем, что делает зельеварец-Ниоки? Но...
- Почему мы все это помним, Ниоки? Вы... я видела вас здесь много раз. И... никогда прежде...
А дальше стало все равно, откуда она знает про зелья и почему Ниоки говорит, что варит их. Какие еще зелья, когда так жарко и странно, когда кружится голова и непонятно, куда девать руки. Но от нее не требовалось думать - и как хорошо, когда был тот, кому можно довериться, кто поведет и не даст упасть. Ощущение, что такой человек - это она, получилось отпихнуть от себя даже слишком легко, подаваясь к рукам и прижимаясь к теплому телу рядом.
Обняла в ответ, сцепляя ладони между его лопаток и целуя Ниоки еще раз - уверенно и почти так, как надо. Знание того, как целоваться надо, было ярким и острым, заставляло делать правильно.
И это точно не было тем, чему ее учили в этом месте. Гейша развлекает гостей совсем иными способами. Но почему-то мысль о том, чтобы сидеть и заваривать чай, отдавала сейчас глухой тоской, которая разгонялась только мерными движениями ладоней по спине и прикосновениями губ.
- Вы... Мы... Я знаю вкус вашего поцелуя, Ниоки. Я знаю прикосновение ваших рук.
Я люблю вас - и только крохи трезвого разума остановили эти слова.

[Ника Морган]

В прикосновениях Лёрико было что-то знакомое, осторожное, робкое...оно напоминало его первый поцелуй. Эта мысль крепко вцепилась в мозг, заставляя оторваться от губ. Дышать. Нужно дышать. Нежные руки на спине до дрожи напоминали о других прикосновениях...
Только невозможность совладать с этим странным деревянным телом не дала рукам лишнюю...волю.
Закрыл, открыл глаза. Рука прошла медленный путь от талии к плечу, прижимая девушку к груди. Дышать. Нужно дышать. Осторожно опустил подбородок на макушку Лёрико, чувствуя, что совершенно точно знает это ощущение нежной тяжести и горячего дыхания.
Прошептал.
- Не понимаю... Я не понимаю, Лёрико.
Он помнил, что каждый четверг приходит сюда. Он помнил, что живет в Киото уже тридцать два года. Но он не чувствовал вес этих воспоминаний и лет. Стойкое ощущение, что он гораздо моложе, что он бывал в странной башне, не отпускало. Он хотел позвать ту девушку из своих странных мыслей. Она красиво улыбалась и что то говорила, не мог читать по губам. Нет, одно смог - настоящий друг. Девушка с большими удивительными глазами считает его другом, а он не помнит ее имени...
Ослабил объятия, позволяя Лёрико отстраниться. Не хотел ее пугать тем фактом, что он тоже узнает, более того...бережно обнял ладонями лицо Лёрико. Вот. От этого жеста внутри снова прошла волна страха. Попросил прежде, это казалось важным сделать до следующих слов.
- Ну какой "вы", Лёрико. Ниоки. Просто Ниоки.
Продолжая заглядывать в глаза девушки, согласился.
- У меня ощущение, что это не первый наш поцелуй. Я...Лёрико... Прикасаясь к тебе, я чувствую эти касания на своей кожей. Будто мы связаны...
Отпустил лицо девушки, прерывая взгляд, и поймал ее теплые ладошки в свои. Положил их соединненые руки на колени и опустил взгляд. В его ладони изящная рука Лёрико выглядело невероятно мило. И чувство нежности, теплым одеяло, укутывало с головы до ног.
Поделился, пытаясь облечь в слова то, что его беспокоило.
- Я не узнаю это чувство, мое тело не узнаю. Будто я магнит, у которого поменяли полярность, и, теперь, я точно знаю, что тебе будет приятно...вот так.
Осторожно поднес ладонь девушки к ее шее, опуская руку чуть ниже, на ключицу. И ее же ладошкой провел к плечу, заходя за линию ткани кимоно.
- Я совершенно точно могу представить, что ты чувствуешь, будто...будто ко мне так прикасались. Но...
Беспокойство гремело внутри, притаптывало огонь, оставляя тепло и дым костра.
- Я схожу с ума, Лёрико. Совершенно точно, схожу.

[Лёринц Месарош]

Наклонилась, позволяя руке прижать себя к плечу мужчины. Прижаться и сжать в ладонях ткань одежды, закрывая глаза. Шепот прошелся по уху горячим воздухом, от которого вздрогнула и прижалась еще сильнее.
Неохотно отодвинулась, все еще находясь близко, очень близко. И улыбнулась ладоням, которые обняли ее лицо.
- Ниоки.
Согласиться с этим было легко. С ним вообще было легко соглашаться, и в этом уже было не так много того сильнейшего стремления угодить, нет, сейчас ею руководили собственные желания... по крайней мере, она в это сейчас совершенно точно верила.
- Не первый, Ниоки. И я это чувствую. Знаю. Но...
Ладони утонули в теплых руках Ниоки. И стало так невыносимо уютно, что хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Сейчас ее не беспокоил ни нож, ни шкаф с зельями, ни господин Ямамото. Кроме них двоих не существовало ничего - и это было совершенно точно правильно.
И какое тут сопротивление, когда она сама охотно помогла руке Ниоки скользить по ее коже, вздрагивая от прикосновений.
- Мы сходим вместе, Ниоки. Вместе - это не так и страшно, верно? Если двое живут в одном бреду... Этот бред уже становится гораздо привлекательнее.
Решительно отпустила ладони Ниоки и перебралась к нему на колени, обнимая за шею и продолжая говорить, не отрывая взгляда.
- Я не знаю, как так вышло, но теперь я тебя не отпущу, понимаешь? Никогда и ни за что. Это - бред, Ниоки, но он наш с тобой. И сходить с ума нам вместе.
Провела по гриве его волос, задерживая ладонь на шее.
- А безумным... можно куда больше, чем добропорядочному господину и гейше.
И наклонилась ближе, почти касаясь его губ.

[Ника Морган]

Не первый. Как такое может быть? Откуда это в их головах? Слегка сжал плечо вместе с ладонью Лёрико. Маленькая, нежная, милая Лёрико. Легко поддался, отпуская руки девушки, и тихо выдохнул, когда она переместилась на коленки. Руки тут же легли на талию, будто всегда тут и были. Она удивляла и это вызывало светлую улыбку. Повторил одними губами.
- Вместе.
Он верил тихому голосу, он знал, что голос говорит правду. Эта правда была в нем с самого начала и раскрывалась все больше и прекраснее. Попросил.
- Не отпускай, милая. Не отпускай.
От прикосновений кожа пылала, а он не мог до конца сложить дважды два. Почему он..не может. Что его останавливает? Не веря себе, повторил за странно знакомым девичьим голосом в голове.
- Кажется, я люблю тебя...
Похоже голос подсказывал дельные вещи. Дыхание на губах томило и просило поймать его, отдать свое в ответ. Хрипло произнес, чувствуя, как касается губ. Близко.
- Я могу не остановиться, Лёрико. Я сумасшедший. Берегись.
Мягко коснулся губ. Дрожь по телу заставила крепче прижать Лёрико и умолять руки не перемеща..ться...стоять..стоять...
Благоразумие, вернее его жалкие остатки, громко вопило внутри и просило не целовать так жадно! Просило прийти в себя.
Целовал, хватая редкие крупицы воздуха, задыхаясь. Под руками скользила ткань кимоно, все больше обнажая ноги прекрасной гейши. Пожалуй, он бы хотел, чтобы она остановила его руку, перемахнувшую колено и скользящую выше. Что-то внутри его сдерживало, напрягало, смущало. Со вдохом прижался лбом ко лбу девушки, заставляя руки вернуться на талию. Да. Безопасная нейтральная линия.
- Лёрико... Мы не можем...здесь....сейчас.

[Лёринц Месарош]

Ниоки был не таким, каким она его помнила. Не таким, как в самом начале их встречи. Она сама была уже не той, что зашла в комнату. Теперь она уже точно знала, что чай заварить правильно не сможет даже под угрозой смерти. И... голова полнилась какими-то совершенно странными образами и мыслями, пока руки бездумно гладили и гладили, словно не в силах остановиться.
И ничего удивительного не было в тех словах, что Ниоки сказал вслух. Они уже давно набатом гудели и в ее голове, требуя, чтобы она сказала.
- И я люблю тебя, Ниоки... Так, как не любила раньше никого и никогда.
Она говорила это не в первый раз. Это понимание было даже сильнее знания о том, что она - кто-то еще. Она любила того, кто был Ниоки - и не так важно, кем он сейчас был.
- Говорят, что человеческие души проживают не одну жизнь, Ниоки. Мы встречались в нашей прошлой?
И рассмеялась, глядя в широкие зрачки напротив.
- Сходить с ума - вместе, помнишь?
Мягкое прикосновение губ было пыткой, поэтому ответила со всей страстью, углубляя поцелуй. Улыбнулась, не отрываясь, когда почувствовала движение рук. Скользнула в ответ ладошкой за ворот его одежды, поглаживая по загривку.
- Не можем? Почему же? Почему же...
Безумия было достаточно, чтобы улыбнуться шало и решительно опять поцеловать - так, как хотелось, как требовало нечто рычащее внутри, о котором она даже не подозревала.

[Ника Морган]

Хотел дополнить, что он не может... Он не может, он не понимает! Тот , кто был в нем со всеми этими воспоминаниями выходил из тени. Он слышал тихие шаги и он не мог! Они... не одни. Дочаемничался, Ниоки.
От слов признания кружилась голова и он уже был не в том состоянии, чтобы бороться с мыслями, заселяющими его голову. Лёрико, лазарет, рука, царапающая спину, башня, зелья, бальное платье, кольцо, шаль, палочка, острая боль, нежные объятия...
- Мы были вместе, я уверен. И мы были счастливы каждую секунду, проведенную вместе, Лёрико. Я уверен, что мы не подвели друг друга тогда и не подведем в этой жизни.
Дрожь до самых кончиков пальцев пронзала и заставляла трогать, гладить, сжимать, не отпускать.
Кивнул, помнит. Разве они не сходили с ума...раньше? Разве можно быть еще ближе?
Закрыл глаза, чувствуя горячие прикосновения на шее. Разрывало от невозможного количества переполняющих ощущений. Лёрико не останавливала его. Он бы это сделал ради неё. Ей достаточно сказать: "нет". Прошептал, потянувшись вперед за губами.
- Хулиганка.
Еще вперед. И еще. Не прерывая поцелуй, увлек девушку на пол. Безумные слои кимоно, жесткий пол перестали быть препятствием. Раствориться и забрать без остатка. Два сердца. Безумно любящих и стучащих в унисон. Две души, однажды коснувшиеся друг друга. И дыхание. Сбитое. Невозможное.

[Лайв Хогвартс]

Где-то в этот момент дверь открылась, впуская в комнату старушку-гейшу. Она поклонилась гостю, делая вид, что не замечает, в каком положении пара, и протянула девушке сборник хокку.
Да, прямо на пол.
- Ты еще не порадовала гостя поэзией, Лёрико. Выбери что-нибудь о сакуре. Она так дивно цветет в этом году!
И Лёрико с Ниоко вдруг слышат один и тот же вопрос - то ли в голове, то ли в реальности: "Где кубок?"

[Лёринц Месарош]

Они были так близко, что, кажется, даже сердца уже стучали друг за другом, одинаково и сильно. Оставалось только смотреть и не забывать дышать. И продолжать касаться, лаская и дожидаясь... дожидаясь, когда у Ниоки не останется никаких иных мыслей в голове. Тогда можно было счастливо рассмеяться и согласиться.
- Самая настоящая!
И отклонить голову, словно уворачиваясь от поцелуя. Но уже через мгновение она сдалась и потянулась к Ниоки сама, целуя и позволяя целовать... и не только. Пол сейчас казался мягче перины, а одежда мешала, но и разобраться с ней никак не выходило, слишком много усилий требовалось, чтобы оторваться от губ и кожи Ниоки.
- Что?
Растерянно подняла взгляд на госпожу Митико. Та не казалась удивленной... И вдруг она осознала, на что именно смотрит старушка. Зарделась, внезапно опять радуясь краске на лице - точнее, ее остаткам. И отпихнула от себя руки Ниоки, ощущая, как заходится сердце в бешеном ритме - что теперь с ней будет?
Взяла протянутую книжку - и застыла, испуганно глядя на Ниоки.
- Кубок?
Она не знала, какой кубок. Не знала же? Вот только она прекрасно помнила, какой он - этот кубок. А еще очень хотела обнять Ниоки и защитить... Она? Гейша - и защищать мужчину? Что творится в ее голове?
Машинально поправила кимоно, раскрывая книгу и не видя букв. Пробормотала то, что и так помнила - они учили это наизусть много лет, для этого ей не надо было читать.

- Как сквозь туман вишнёвые цветы
На горных склонах раннею весною
Белеют вдалеке, —
Так промелькнула ты,
Но сердце всё полно тобою!

И подняла взгляд на Ниоки. Впервые строчки обрели смысл, превращаясь из набора слов в то, что плескалось в душе. Ее сердце сжималось от того, сколько было любви в ней к этому человеку. Любви, от которой хотелось обнять, прижать к себе и не отпускать - никогда, ни в какой жизни, ни в каком из миров.

[Ника Морган]

Нежность Лёрико прогоняла его неуверенность, сверлящую и жужжащую внутри громче пчел в улье. Потоки бессвязных мыслей, чьих-то воспоминаний, отголоски настроений сводили с ума. Теперь в голове было больше этих воспоминаний, чем его собственных. И в них он был...не здесь. В них он касался по-другому.
Синхронно с Лёрико отозвался на внешний раздражитель.
- Что?
Знакомое чувство жуткого смущения накрыло волной, заставляя резко сесть и отодвинуться от двух гейш до самой стены. Вжаться, раствориться, исчезнуть. Список желаний резко сузился.
Ругал себя, что не сдержался, что поддался...снова. Поднял взгляд на Лёрико при слове "кубок". Он ведь именно это услышал тоже?
Комок чувств, не нашедших выход, не отданных, взорвался внутри, оставляя вкус горечи и разочарования. Снова одернул себя, до боли прижимаясь затылком к стене.
Слушая голос гейши, вдруг осознал одну вещь, которая легла тяжелым камнем. Он не мог вспомнить лица родителей, вместо них ему улыбалась пара: смуглая девушка в сарафане и мужчина совершенно европейской наружности. Почему-то они были ему дороги. Зажмурился, отказываясь признавать факт о раздвоении личности. Ведь в нем не может жить...девчонка.
Попросил ровно и спокойно. Откуда он нашел это?
- Спасибо, хокку, сакура. Оставьте нас, пожалуйста?
Поднялся с пола, справляясь с головокружением и рвущимся криком. Медленно подошел к сидящей девушке, наклоняясь и забирая из ее рук сборник стихов.
Пролистал. Механически. Ему нужно занять себя.
Мотылек сгорел?
Но важнее, что он решился
Лететь на свет.
"Привет, мотылёк"
"Алоха, пират"
Отошел к окну, испытывая желание уйти. Убежать от своего сумасшествия, от наваждения, путающего мозг и тело.
Ровным голосом прочитал вслух.
- Всегда видеть тебя,
Всегда ловить твои взгляды…
Ах, вот если бы ты,
Став зеркалом этим, ждал
По утрам моего пробужденья.

"Доброе утро, милая"
"Славное утро, любимый"
Сборник хокку выпал из опущенных рук. Закрыл глаза и прошептал вопрос, ответ на который он совершенно точно дал...другу..когда-то. Но себе, увы, он не мог ответить.
- Кто я?
Если ответа на вопрос нет у Лёрико, то этого ответа не существует.

[Лайв Хогвартс]

Добрая старушка, кивнув, засеменила к выходу, но ее остановил звон посуды.
Упавший из рук Ниоки сборник хокку сбил чайник с недопитым чаем, обрызгав и циновку, и кимоно гейши с гостем.
Госпожа Митико всплеснула руками.
- Духи гневаются на тебя, детка. Сейчас я принесу вам свежую одежду.
И принесла что-то объемное и мягкое, совсем не похожее на кимоно, а похожее на плюшевые комбинезоны.
Для Ниоко - белый с рогом. Для Лёрико - коричневый с ушами.
И эта одежда молодым людям очень знакома...

[Лёринц Месарош]

Необходимость помочь, защитить, обнять и закрыть от всего мира стала почти физически ощутимой. Так, что тянуло где-то в груди - к Ниоки, который был слишком далеко. Но шевелиться не выходило. Руки и ноги казались чугунными, голова с трудом поворачивалась - вот Митико, вот Ниоки, вот она сама... Кто она? Почему у нее такие изящные пальцы?
Моргнула, когда раздался голос Ниоки. Слова проходили мимо сознания, выхватывая лишь самые края мыслей, но не воспринимаясь как нечто целое. И только последнее - вопрос - заставил сосредоточиться на мире вокруг.
Открыла рот, чтобы сказать что-то. Но смогла лишь выдохнуть со всхлипом.
- Я...
Госпожа Митико уходила? Раз вернулась...
- Что?..
И снова предложение осталось незаконченным. Рука сама потянулась к одежде, которую ей протягивали. Она знала. Знала, что это такое. Медведь. Ушки которого были круглыми и... и были.
- А там - единорог... С Рождеством... Милая...

[Ника Морган]

Совершенно безразлично посмотрел на отколотый носик чайника. Неаккуратный. Перевел взгляд на старую гейшу. Духи гневаются на него?
- Простите, госпожа Митико. Я возмещу.
Разбитая посуда ведь к счастью? Духи уже давно гневаются, иначе, как обьяснить их с Лёрико сумасшествие?
Девушка не дала ответ на вопрос. Значит его нет? Не существует? Но, тогда откуда все эти чувства? Спросил у тени.
"Это твое, да? "
Свел брови, пытаясь понять, что им принесли. Плюшевое? Знакомое...
Присел рядом с Лёрико, поймав коричневое ушко. Круглое. Зажмурился. Перед глазами совершенно точно пробежал призрачный медведь, а рядом с ним летела маленькая птичка. Нашел рукой ладонь Лёрико, сжимая ее. Легче. Вдох. Открыл глаза. Спросил, пытаясь улыбнуться.
- Будешь моим маленьким медвежонком?
Добавил, вдруг Лёрико это беспокоило.
- Не переживай за...гнев духов. Мне кажется, даже если против нас будет весь мир, я справлюсь... Если ты будешь держать меня за руку.
Он говорил серьезные вещи. Но это перестало его пугать. Он просто знал, что это так. Закрыл глаза, тихо поблагодарив ту, что сидела в тени.
Потрогал рог странной пижамы. Это существо...необычное. Переспросил.
- Что ты сказала, Лёрико? Повтори пожалуйста?
Плюшевая ткань была до боли знакома. Медленно начал.
- Ты если хочешь..
Поднялся, направляясь в угол, где стояла деревянная ширма. Разложил гармошку. Вот так. И сел к ней спиной, вновь перебирая в руках приятную ткань белой пижамы.

[Лёринц Месарош]

Пожалуй, не смогла бы заметить, что госпожа Митико ушла, даже если бы следила за этим. Слишком притягательны были круглые ушки комбинезона, слишком хотелось их гладить... Слишком ярко она видела странную комнату в средневековом замке, палочку в своих руках и яркого светящегося медведя перед ней. И - яркие глаза, пушистые волосы, мягкая улыбка, гордость во взгляде. А в ответ внутри - любовь, от которой хотелось светиться и смеяться.
Сжала ладонь машинально в ответ и улыбнулась - так, как улыбалась там, в комнате.
- Всегда, Ниоки. Всегда, птица моя.
И моргнула, возвращаясь в реальность.
- Я не боюсь гнева духов. Если то, что я чувствую, это проявление их гнева, то мне надо лишь больше и больше его.
Запнулась, вдруг застеснявшись. Красивым речам их учили всегда, но таким... словно где-то была важная книга с множеством заготовленных фраз, а ей вдруг удалось придумать новую, но фраза эта была уместна разве что для той самой книги.
- Единорог. На Рождество... католическое. То, где елка, снег, бал... и много улыбок.
Кивнула, провожая Ниоки взглядом. А потом просто прижала к себе пушистую ткань, утыкаясь лицом в забавную мордочку и закрывая глаза. В голове творился форменный беспорядок, и как найти в нем что-то - она совершенно не понимала.