Кухня-гостиная

[Лайв Хогвартс]

Уютное, полное света помещение, обставленное самой простой деревянной мебелью. У дальней стены между дверью и балкой втиснулся явно гостевой камин. Сейчас он не горит и от сети оказался внезапно отрезан. Справа от камина вдоль стены выстроились стопки книг. На первый взгляд, кроме отсутствия всяких полок, системы в их расположении заметить невозможно. Завершает интерьер неведомый цветок в огромном глиняном горшке с треснутым краем. Периодически цветок издает невнятные звуки.

[Адель Фаркаш]

В какой момент все пошло наперекосяк? Когда она получила от отца то злополучное письмо? Когда решила колесить по Англии, вместо того, чтобы спокойно чаевничать с Лёринцем в школьном лазарете? Или еще раньше, когда она приехала сюда, оставив понятную и простую Венгрию и все, что ее окружало?
Неделя решительно не задалась. Последние справочники исчерпали себя, переписка с коллегами расклеилась, отчаянно не хватало практической основы. Из Мунго ей не отвечали, но надежды изначально было мало. Британские маги оказались чуть ли не консервативнее венгерских, и все как один отказывали ей в доступе к пациентам.
Вскипятила чайник и, заварив чаю до черноты на чашке, уселась за стол перед раскрытым номером "Пророка".
Нет, наперекосяк все пошло гораздо раньше, даже раньше истории, разведшей их с глупым-взрослым-мальчишкой Месарошем. Наперекосяк пошло все тогда, когда она вообще впустила его в свою жизнь.
Сделала большой глоток, обжигаясь и толком не замечая этого.
И что теперь? А теперь она заложница странной политической ситуации, заложником которой - она была уверена в этом! - Лёринц оказался гораздо раньше.
Во внезапном приступе ярости отшвырнула газету к стене и, сгорбившись, закрыла лицо руками. Что толку от того, что она осталась? Что толку от ее работы, если она никому не нужна? Что толку от всего ее распрекрасного существования, если для отца она просто очередной актив, а для Лёринца... а для Лёринца она уже давно не существует.

[Адель Фаркаш]

От приступа скорбных мыслей отвлекла влетевшая в открытое окно сова. Кинула послание чуть ли не на голову и, тихо ухнув, покинула дом.
Отодвинула чашку с чаем и развернула послание.
Прочитала. Оглядела в растерянности комнату и перечитала. Коротко и горько рассмеялась.
- Ответа не требуется? - проговорила в пространство и вчиталась в письмо еще раз. - Лёринц...
Насколько же он хотел ее видеть? Или не хотел ее видеть? Неужели в целой забарьеренной Шотландии не оказалось колдомедика? Нет, в письме было что-то очень не так. Слишком размашистые буквы, слишком короткие предложения. Неужели, писал не Лёринц? Или писал с чей-то указки?
Спрятав письмо во внутренний карман рубашки, поднялась. Дорожный саквояж был собран и стоял в ожидании все это время. Аптечка со стандартным набором зелий, сменное белье, писчие принадлежности. Быстрым движением обновила чары и покинула домик.
Замок, виднеющийся все это время на горизонте, теперь был неясным местом назначения. Снова.

[Адель Фаркаш]

Забрала ключ у все ещё дезориентированной Зоуи и, проведя ее внутрь, тут же закрыла дверь на засов. И откуда только взяться паранойи?
- Добро пожаловать, милая, - проговорила мягко, отпуская Зоуи и давая ей возможность осмотреться.
Включится ли? Достаточно ли здесь новых впечатлений? Быстро наколдовала себе дубликат ключа и вложила оригинал женщине обратно в руку.
- Мой дом - твой дом.
Отступила чуть в сторону и махнула палочкой в сторону плиты.
- Наконец-то мы попьем чаю! Поговори со мной, Зоуи? И я совсем освобожу тебе руки.

[Зоуи Крю]

Все. Ушли.
Переступив порог, огляделась. Скользнула немного безразличным взглядом по обстановке дома - полка, камин, цветок. Тяжело вздохнула. Хотелось - коридоры, лазарет, Серж, он. Медленно качнула головой - неправильно. Совсем не правильно.
Опустила взгляд на ключ. Дом. Снова вздохнула. Твой дом.
Говорить не хотелось. Может и к лучшему, что руки связаны. Лучше уж так, чем... Лучше жить. Правильная мысль.
- Чай? Oui, хорошо.
Рассеяно ответила, проходя глубже в дом. Остановилась у стола, едва касаясь, провела пальцем по спинке стула. Дом.
Говорить? Теперь этим будут наполнены ее будни? Тонны разговоров и попытки склеить себя в подобие прежней Зоуи, которая, прежней, конечно, не будет.
- Je... - постаралась ухватить хоть одну из миллиона мыслей, любая из которых делала только больней, - je ne sais pas...
Замолчала. По-французски было легче и проще, как тогда, с ним... на мосту... но... Болезненно поморщилась. Качнула головой, отгоняя назойливые картинки. Тихо продолжила.
- Не знаю... о чем... много всего... не знаю, как начать...

[Адель Фаркаш]

Пока Зоуи приходила в себя, занялась чаем: остудила воду до нужной температуры, обмыла листья и, выбрав самый простой пузатый заварник, наконец установила его в центр стола, призывая чашки и вазочку с печеньем. Усевшись за стол, кивнула Зоуи на стул, рядом с которым та застыла.
- Наверное, я не совсем правильно объяснила, - проговорила мягко и спокойно, наблюдая за реакцией. - Я совсем не ожидаю, что вы будете говорить со мной о личном, если не испытываете потребности об этом говорить. Мы можем говорить о чем угодно, хоть о погоде, хоть о политическом курсе Исландии, хоть обо мне. Любые темы, Зоуи.

[Зоуи Крю]

Аккуратно присела на край стула. Вытянула руки по столу. О погоде? А зачем? Какая разница идет снег или льет дождь? Разви это что-то изменит?
- Ох... я... - растерянно забегала глазами по комнате, отчаянно не находя ни одной темы для разговора.
Наконец отыскала то, о чем можно было говорить, не боясь снова наткнуться на что-то болезненное. Тихо сказала.
- Я... я скучаю по моему Бонбону, - грустно улыбнулась, - знаете, он самый замечательный кот... а я... я ведь даже не покормила его перед уходом... Жаль... что приходится оставлять его так на долго...
Замолчал. И хотя была уверена, что он не пропадет один, что выход из дома есть, соседи его обожают, да и сам он парень не промах, за себя постоять сможет, все же почувствовала себя очень плохой хозяйкой.

[Адель Фаркаш]

Разлила чай по чашкам и подвинула одну к Зоуи, взмахом палочки ослабляя путы на руках настолько, что они уже практически не сковывали движения, но оставляя возможность снова зафиксировать руки в любой момент. Кивнула Зоуи, показывая, что слушает:
- Расскажите мне о нем? Какой он, ваш Бонбон? Как он попал к вам?
Внезапно захотелось в настоящий маггловский терапевтический кабинет. Как сложно искать баланс тем, когда ты дома за собственным столом. Кажется, с этой женщиной она нарушила все возможные правила терапии, и, без сомнения, нарушит еще столько же.

[Зоуи Крю]

Пока Адель разливала чай молчала, не моргая глядя в одну точку и ощущая неожиданную пустоту в голове. С трудом оторвала взгляд от поверхности стола. Бонбон? Какой? Прикрыла глаза, вспоминая. Медленно, задумчиво, немного сбивчиво заговорила.
- Это случилёсь во Франции. Тогда... нам в больницу подкинули котята... Хорошеньких разобрали… остался только Бонбон… был страшно худёй и болезненный. Так он стал моим. Обычная история.
Вспомнила бессонные ночи, бесконечные мотания по ветклиникам, и как радовалась всем его маленьким победам. Тепло улыбнулась. А какой? Давно перестала воспринимать его как питомца.
- Наверное, он был бы моим старшим братом, если бы был человеком. Он… он серьезный, но очень ласковый и нежный мальчик. Еще... он не очень жалует мужчин, но… - опустила глаза на чашку, - думаю… Лёринц… Лёринц бы ему понравился…
Замолчала, поджав губы. Протянула руки и обняла ладошками чашку. Пальцы немого подрагивали.
- Адель… pardonnez-moi, если… но… что произошло между вами и Месарёшем? Ведь… ведь свадьбы из-за пустяков не отменяют.

[Адель Фаркаш]

Сосредоточенная и расслабленная одновременно, Зоуи с нежностью рассказывала про кота. Но спокойствие не могло длиться долго. Снова и снова она будет по кругу возвращаться к своей боли, пока не выболит окончательно.
Отхлебнула чай. Что ж. Почему бы и не рассказать?
- Когда мы влюблены, часто кажется, что можно справиться со всем на свете. Что любимый человек - лучшее существо, практически идеальное, даже если мы замечаем что-то, то отмахиваемся от этого или умиляемся, верно?
Грустно улыбнулась.
- Между тем, мы останемся людьми. Нас с Лёринцем свела работа и развела тоже она. Знаете, наверное, это самое лучшее, что со мной произошло в жизни: понять до брака, что мой хороший добрый верный Лёринц совершенно не подходит для того, чтобы с ним переживать трудности, не стыдясь собственной слабости. Сейчас это уже кажется странным. Кажется, что я могла повести себя по-другому и была бы счастливой миссис Месарош.
Покачала головой, находя взгляд Зоуи.
- Но так это не работает. Мы оба должны были вести себя по-другому. Но оказались слишком эгоистами. И это меня спасло от несчастливого брака, я уверена. И как бы за эти годы не изменился Лёринц, я вижу вас и знаю: он остался все тем же эгоистом, Зоуи. Добрым, прекрасным человеком, но глубоким эгоистом, который всегда делает то, что ему хочется, даже если это расходится со здравым смыслом или вредит другим. Будет прекрасно, если вы поучитесь этому у него. У меня почти получилось.

[Зоуи Крю]

Печально, когда все вот так заканчивается. Но это было давно и не с ее Леринцем. Может просто придумала, но с ним не нужно было притворяться, можно было быть собой. Той доверчивой, жизнерадостной, искренней, слабой, Зоуи, о которой почти забыла.
Отвела взгляд. И к чему это привело?
Больно слышать такое, еще больнее допустить, что это правда. Что тот единственный, кому она открылась, кого разрешила любить по настоящему и до конца, поступил с ней так только потому, что "все люди эгоисты".
Сделала несколько глубоких вдохов, справляясь с подступившими эмоциями.
Хотел ли он приченить ей боль - нет, догадывался, какую боль оставит его уход - вероятно.
Мысли роились, сбивались в нервные стайки, и где-то среди них, среди всей боли, была обида. На него, на себя, на этого глупого светловолосого мальчишку, который что-то сделал, на Месароша, который все знал, на Нику, котрой досталось все...
Голос дрожал.
- Наверное ви правы. Он хотел счастья, не думая о том, что останется мне, заставил дать это глупое обещание и просто исчез. Понимаете, его простё не стало, как небылё до всего этого кошмара с осадой.
Сделала паузу переводя дух.
- Нё он был живой, как вы, как я... я слышала как бьется сердце, чувствовала тепло. И его можно понять... разве это не правильно хотеть быть с тем кого любишь? Разве нет, Адель?
Замолчала, чувствуя, что начинает терять контроль. Отпила чай. Вздохнула. Спокойствия не прибавилось.
- Нё даже понимая это, я чувствую себя обманутой... и... виноватой... виноватой перед собой, потому чтё я тоже этого хотела... я хотела его любить и не думать о той чудовищнёй правде... я знала, чтё его не станет, что этого не изменить, он говорил... je savais, Adèle... я могла только все остановить, у меня был шанс... но я не смогла...
Сильней сжала чашку.
- И теперь... я хочу вынуть моего Лёринца из того мальчика... из Сержа. И... мне все равно, что с ним случится в итоге.
Все еще не смотрела на Адель, страшно было увидеть осуждение. Потому что это...
- Слишком неправильные мысли... и я боюсь их, боюсь того, что я могу сделать с ним... или с собой...
Закончила тихо. Дотронулась до забинтованного запястья. Ведь никто не мог дать горантии, что через час или два или через пять минут ее снова не накроет.

[Адель Фаркаш]

Молчала, ожидая, когда Зоуи поднимает взгляд, но этого все не происходило. Сделала ещё несколько почти остывших глотков.
- В том, что вы чувствуете, есть кое-что неправильное, верно, - сказала тихо и очень уверенно. - И это вовсе не желание вернуть вашего Лёринца и не желание быть счастливой, Зоуи.
Помолчала ещё недолго, концентрируясь сама и давая такую возможность женщине, потерянно сидящей перед ней.
- Это вина, - бросила веско. - Вина - это то, что путает все ваши мысли, вина - это то, что толкает вас к вещам, о которых вы будете жалеть. Вина и стыд - это то, что изобрели люди, чтобы контролировать других людей. Чтобы заставлять людей делать то, что они сами ни за что бы не сделали по доброй воле, понимаете?
Вздохнула. Да, сейчас бы в кабинет, чтобы почувствовать себя правильным невовлеченным доктором. Задвинула подальше неуместные мысли и продолжила ровным голосом.
- Вы имеете право на все свои желания, Зоуи. Можно запретить себе действовать… но нельзя запрещать себе чувствовать. Отнять жизнь у того мальчика было бы неправильно, и вы никогда этого не сделаете, я уверена в этом. Но чувствовать желание променять что угодно на любимого человека - нормально.
Легко коснулась пальцами руки Зоуи, чтобы привлечь ее внимание.
- В этом и будет состоять наша работа. Моя и ваша вместе. Принимая решения, мы должны научиться принимать и последствия. Все очень легко и очень сложно одновременно, - мягко улыбнулась. - Иногда мы отвечаем перед другими людьми, но всегда - перед собой. Попробуем прямо сейчас? Каждый раз, когда вы захотите подумать или сказать "Я виновата" меняйте это на "Я сделала это, потому что". Попробуйте повторить то, что вы сказали о своих чувствах?

[Зоуи Крю]

Качнула головой. Уверена? Тоже была уверена, что не сможет навредить себе, однако же… А если придется вернуться в Хогвартс и вновь столкнуться с ним и Месарошем? Что помешает появиться тому Голосу и сказать ей, что жизнь Доннера ничего не стоит, что нужно сделать что-то ужасное и непоправимое, только бы вернуть утраченное.
Посмотрела на Адель только когда та коснулась руки. Неуверенно кивнула. Повторить. Хорошо.
- Je… - закрыла глаза, - я сделала это потому чтё... потому чтё... хотела? Хотела того же чего и он – любви… счастья, быть рядом каждую минуту его короткой жизни. Потому чтё он – лучшее что произошло со мной… и еще, потому чтё верила, чтё все будет хорошо… Я сделала выбор, но я не била готова его потерять… совсем…
Последние слова говорила уже сквозь слезы.

[Адель Фаркаш]

Несколько минут они просто сидели в тишине. Она - ждала, Зоуи - тихо плакала. Сколько ей нужно пролить слез, чтобы стало легче? И что она за целитель такой, если не может дать ей это облегчение прямо сейчас?
Осознала, что в руках вертит носовой платок. Когда успела достать? Осторожно вложила его в руку Зоуи.
- Вы молодец, милая. У вас огромное сердце. И поэтому в него вмещаются боль и любовь. И чем больше любви, тем больше боли, так? Но однажды боль уйдет, а любовь останется.
С тревогой смотрела на Зоуи. Сможет ли она успокоиться самостоятельно?
- Но пока вы будете держать боль в себе, она не сдвинется с места.
Решительно встала и, отодвинув один из стульев, расположила его прямо напротив Зоуи.
- Если бы прямо сейчас здесь сидел ваш Лёринц, что бы вы сказали ему?

[Зоуи Крю]

Вздохнула, вытерев слезы. С каждым разом было все проще брать себя в руки. Сглотнула ком, глядя на пустой стул. Кивнула. Хорошо. Надо сказать. А что? Помяла платок в нерешительности.
- Je ne sais pas... я правда... не знаю... я бы...
Что сказать тому, кого любишь даже когда внутри все разорвано в клочья и нещадно болит? Что сказать тому, кто так просто сделал тебя самой счастливой, а потом, так же просто самой несчастной на Земле? Что сказать тому, кого нет? Тому, кто никогда тебя не услышит?
- Я бы... сказала...
Зажмурилась, рисуя образ. Продолжала уже обращаясь к нему. Сбивчиво, с трудом не срываясь на плач.
- Мне очень больнё, mon cher... и эта боль, она опустошает и... сводит с ума. Я так хочу чтобы ты сейчас был рядом, я бы все за это отдала, mon amour... все.
Нахмурилась, не открывая глаз, продолжила.
- Я знаю, чтё если бы мог, если бы была возможность ты бы не ушел... я знаю, чтё ты не виноват, никто не виноват... но это так тяжело принять...
Вытерев подступившие слезы, так же сбивчиво продолжала.
- Я должна быть благодарна тебе... за то, чтё спас меня, за то, чтё был рядом, за то, чтё я была так невероятно счатлива... за тепло твоих рук и наши разговоры, за честность, за то, чтё мы были друг у друга.... Но, сейчас... мне просто тяжело и горько понимать, что тебя нет. je suis très difficile... Прости меня за слабость, любимый... за то, чтё почти совершила непоправимую ошибку. Je sais... знаю, ты не этого хотел для меня... не этого... у меня просто не осталось сил, родной... совсем...
Через долгую паузу добавила.
- Я люблю тебя, Лёринц... и... мне очень тебя не хватает...
Отвернулась от пустого стула.
- Я очень устала, Адель... от всего...

[Адель Фаркаш]

Отошла от пустого стула, чувствуя, что уже сбивается со счета неправильных и непрофессиональных мыслей. Покачала головой. Ладно, это уже что-то. Порылась в кармане и вытащила еще один пузырек. Поставила на стол рядом с Зоуи:
- Это еще одна доза умиротворяющего бальзама. Если вам нужно. Спальня в вашем распоряжении, Зоуи. Но дверь не запирайте, пожалуйста. Вам нужно поспать, хорошо?
Вручную освободила от пут на руках.
- Смотрите, я убираю это, а вы просто пойдете отдыхать, договорились? Я буду здесь для вас в любой момент. Но вы должны пообещать себе просто отдохнуть, ничего больше.
Серьезно смотрела на Зоуи, ожидая ответного взгляда.

[Зоуи Крю]

Молча кивала пока Адель освобождала руки. Да, конечно, конечно, да. Отдохнуть. Просто отдохнуть. На время забыть о случившемся, собраться с силами - лучшее решение. Когда Адель закончила с руками, взяла бутылек. Вздохнув повернулась в сторону спальни. Медлила. Боялась тишины и остаться одной. Сжала пузывек с бальзамом сильней. Развернулась к Адель, обнала ее.
- Спасибо за все, что вы делаете для меня... без вас я бы уже...
Отстранилась, поймав взгляд целительницы.
- Спасибо, Адель.
Дальше медлить не стала. Прошла в спальню. Присела на край кровати. Вздохнула тяжело и горько, ощущая, как тишина начинет подступать со всех сторон, воскрешая образы и переживания, с таким трудом оставленные в лазарете. Быстро открыла и выпила бальзам. Это было нужно, без этого никак, пока что никак. Поставила бутылек на тумбочку, не раздеваясь легла, завернулась в одеяло и вскоре проваливаясь в сон.

[Северус Снейп]

*невидим, под действием зелья*
Выбираться из Хогвартса без привычной маскировки было все еще невозможно. Казалось, из любого угла мог появиться аврорский недобиток - и... нет, если один - то исход схватки будет понятен...
Нет, был бы. Если бы он, Снейп, был сейчас в форме. Но два месяца в коме даже лучшего боевого мага превратит в бесполезный студень.
Остановился возле дома. Такого обычного, нормального, человеческого дома. Каким был и их со Стефани дом... раньше.
Постучал.
- Леди Фаркаш, это Северус Снейп - представился. В переписке они уже бегло обсудили его визит, но не обсудили цель визита. Впрочем, душеспасительница ведь должна и сама понимать? Раз она вообще в курсе проблемы Стефани.

[Адель Фаркаш]

Казалось, с благополучного отхода Зоуи ко сну прошло всего-ничего. И уже визитеры. Прикрыла дверь в спальню, оставляя небольшую щель, чтобы звуки все же проникали, и пошла открывать, подавив вздох усталости. Как-то она... утомилась, что ли.
Не обнаружив никого на пороге, шагнула в сторону, пропуская очевидно невидимого директора. И уже закрыв дверь, сообразила: а один ли он? Хотя, в его интересах ей не вредить, разве нет?
- Добрый день, мистер Снейп. Присаживайтесь, - неопределенно махнула рукой в сторону стола. - Чаю?
Ну, условия вежливости соблюдены. Прошла и уселась за стол сама, выражая полное внимание, впрочем, не ощущая его и на треть.

[Северус Снейп]

Глотнул "Игру", возвращая себе видимый вид. Пояснил, разводя руками:
- Все еще не могу быть уверен в том, что здесь вокруг где-нибудь не болтаются люди, желающие моей мучительной смерти при удобном случае. Однако нет, речь пойдет не о моей паранойе.
Отказался вежливо, усаживаясь на ближайший стул:
- Нет, спасибо. Я не отниму у вас много времени, надеюсь. Стефани рассказала мне о вашей помощи и, прежде всего, я хотел выразить благодарность за это. Разумеется, ваш гонорар я готов перечислить в любой момент, как только получу счет. Однако, к сожалению, ее память восстановилась не полностью. Я хотел бы попытаться восстановить... то, что осталось. Она говорила, для этого использовался какой-то особый артефакт?