Поместье Эйвери

[Лайв Хогвартс]

[Эдгар Эйвери]

Информация о способностях Снейпа заставила пересмотреть некоторые детали. И порадоваться тому, что ему с ним не встречаться.
- Постарайся не смотреть ему в глаза и просто соглашаться, если он не говорит чего-то, что категорически нельзя принять. Он знает, что ты - Эйвери. И по умолчанию относится к тебе настороженно. Пора и тебе повзрослеть и включить хоть немного опаски.
Поскорее бы уже Булстроуд убедился в том, что невеста никуда не делась, и запланировал все по свадьбе. Это снимет так много проблем!
- Да, можешь. Я буду ждать тебя послезавтра. Для Лорда и Люциуса Малфоя то, что ты собираешься со мной на ужин к Адаму Булстроуду, не секрет. Если вдруг им потребуется объяснение, куда именно ты собираешься после общения с Лордом.
Встал из-за стола, с громким скрипом отодвигая стул.
- Я провожу тебя до выхода.

[Эндриана Булстроуд]

Когда им всем в Хогвартсе было по одиннадцать, единственная значимая вещь, кажется, для профессора была не фамилия, а способность различить котел от миски. И не надевать котел на голову. Да и... она ведь его студентка, - да, далеко-далеко не лучшая, но ведь которая еще и с его... женой на соседних кроватях время от времени спят.
Выдохнула. Сама бы доверяла на его месте? Явно нет.
- Хорошо, - улыбнулась, находя в этом только плюсы - отец о ней беспокоится, пусть так, но его волнует не только какая из нее будет жена и представительница рода. И эта поддержка... чувствовалась тепло.
Поднялась и повесила назад сумку на плечо. Которая разом с брошью только потяжелела.
- Послезавтра, - повторила. Два дня.
Был еще один вариант. Вариант не сделать ничего. Вариант абсурдный. Тот, о котором не стоило и задумываться.
- Могу я попросить вас... еще о кое-чем? - начала осторожно, подходя к выходу. - На ужине... дать возможность мне поговорить с мистером Булстроудом. Наедине.

[Эдгар Эйвери]

Постукивая тростью, дошел с дочерью до выхода. Распахнул дверь, пропуская ее вперед.
- Если Адам не будет возражать, то почему бы и нет.
Кивнул на портключ в руках дочери.
- До послезавтра, Эндриана.

[Эндриана Булстроуд]

Отлично. Не представляла, что именно скажет ему, но... что-то, видимо, придется. Рано или поздно.
Вышла, и развернулась, задерживая взгляд на отце. Сейчас он был таким... таким, каким она хотела его бы видеть всегда.
- До послезавтра, - вторила. И, ненадолго замешкавшись, активировало портключ.

[Эдгар Эйвери]

Затылок сжимала цепкая лапа ноющей боли, от которой не получалось скрыться который день подряд. С момента того памятного ужина боль стала его верной спутницей и союзником. Презрительный взгляд Адама Булстроуда стал яркой точкой полного провала, когда Эндриана не явилась на званый ужин, демонстрируя вовсе не свое воспитание, нет.
Это было отражением его неудачи в ее воспитании. Его личной ошибкой, за которую он уже начал платить. И внешняя вежливость формулировок Адама нисколько не скрывала одну-единственную мысль: если помолвка сорвется, Эдгару придется заплатить ему с процентами.
- Интересно, а Темный Лорд готов платить своим сподвижникам зарплату, которая покроет все эти расходы?
Риторические вопросы в полутьме и полном одиночестве даже ему самому казались жалкими. Но поведение дочери и в самом деле заставляло сомневаться в том, насколько ему стоило полагаться на ее здравомыслие и верность семье. Пожалуй, не следовало во всем винить Хогвартс: даже дурное общество не способно до конца испортить правильное воспитание. Значит, Гриффиндор был не ошибкой, а тем, что ему следовало учитывать. И Эндриана Эйвери стала Эндрианой Эбигейл, без рода и племени, без чести и верности. От этой мысли лапа боли обрастала когтями, которые вгрызались все сильнее, заставляя морщиться и гасить один за другим источники света, пока, наконец, не осталась лишь одинокая свеча. Он бы погасил и ее, но необходимость разобрать накопившиеся бумаги не давала такого шанса.
Счет, еще один счет, и еще один, на менее крупную сумму. Кризис, который породили Снейп и Темный Лорд, коснулся его напрямую, лишив как поставщиков, так и рынка сбыта. Он пытался развивать дела в Лондоне и пригородах, пытался не забывать про Уэльс и Ирландию, но для всего требовался стартовый капитал, а деньги на банковском счету позволяли сводить концы с концами и потворствовать прихотям жены, а никак не расширять дела.
Мысль о жене заставила улыбнуться. Ее увлечения были тем, что дарило радость и ему, пусть для ее счастья и требовались не самые дешевые зелья. Колдомедики говорили, что все будет в порядке при регулярном приеме лекарств... А она могла продолжать быть свободным художником на радость себе и своему мужу. Их брак, который начинался так похоже на историю Адама и Эндрианы, с годами лишь становился крепче, доказывая, что для чистокровной семьи традиции - это основа, на которой можно и нужно строить жизнь.
- Так, что тут у нас...
В стопке счетов промелькнули поздравительные открытки, которые домовой эльф сложил ровной стопочкой, зная, что они не являются чем-то срочным. Весьма формальные строки от Адама заставили скривиться и вновь вернуться мыслями к дочери. Эта открытка вместе с остальными отправилась в нижний ящик стола, где уже находилось множество им подобных бумаг.
Пламя свечи моргнуло, словно намекая на то, что ему следовало бы поторопиться.
А торопиться не хотелось. На одной чаше весов лежало решение проблемы, к которому он успешно прибегал многие годы: взять все в свои руки, которые знали нужные заклинания и движения палочкой. На второй чаше была любовь к жене, чья творческая натура проявляла себя в самые неожиданные моменты - и которая оставалась самой собой на протяжении этих лет. Да, начиналась их история не с радостных нот, но искренне и в полном сознании. Готов ли он отправлять свою дочь под венец, когда она не будет понимать, что происходит? Лицо жены в его сознании скривилось в гримасе неподдельного отвращения, а он сжал виски, пытаясь избавиться от приступа дурной сентиментальности.
Стоило ли вообще отпускать Эндриану туда, где ростки дурных наклонностей, которые откуда-то появились в ней, оказались щедро взращены? Да, он был виноват в том, что не уследил, что не вырастил наследницу, которая была бы достойна их рода. Но разве он не сделал все, чтобы исправить ситуацию?
Резко отодвинул стул, потому что сидеть неподвижно стало уже невыносимо. Скрип ножек по полу и громкий стук упавшей трости вернули его к реальности.
- Достаточно.
Он позволит Эндриане исправить ситуацию и доказать, что кровь Эйвери в ней есть не просто номинально. Позволит один-единственный, самый последний раз. Позволит, потому что она - их дочь. Девочка, которой всегда улыбалась и улыбается его леди Эйвери.
С этой мыслью и легкой улыбкой на губах он начал быстро писать на чистом пергаменте первое из двух писем. Его переписка с гоблинами Банка уже давно превратилась в рутину, но на сей раз повод был совсем иным. И один из счетов, про который знал лишь он и его личный консультант в Банке, теперь переставал быть его... И жалеть об этом он совершенно не желал. У счета была лишь одна цель, и знать о том, откуда будут поступать денежные средства, никому не будет никакой необходимости, а формулировки на пергаменте не оставляли никакой возможности вернуть себе владение этим капиталом.
Второе письмо он начал со все той же улыбкой, которая быстро исчезла, превратившись в гримасу боли и недовольства.

"Эндриана, поздравляю тебя с получением диплома и завершением обучения. Ты осуществила свое желание выпуститься из Хогвартса. Пора теперь вспомнить о том, что ты - Эндриана Эйвери. Твоя помолвка с Адамом Булстроудом в силе, несмотря на его недовольство подобным низким поведением, что ты продемонстрировала, не придя на званый ужин. Я не буду рассказывать, сколько слез пролила твоя мать, которая оказалась под гнетом унижения и позора за твой поступок, потому что уже понял, что честь матери, отца и твоего рода стали пустым звуком для тебя.
Так что позволь перейти на язык, который может оказаться тебе ближе и яснее.
Наше семейное гнездо, поместье Эйвери, на данный момент готовится уйти с молотка. Это лишь вопрос времени и того, кто его выкупит. Срок возврата долга Банку истекает через пару месяцев. Как ты догадываешься, желающих купить поместье будет немало, но, в любом случае, ни у тебя не станет дома, ни у нас не будет крыши над головой.
Если вдруг ты, дочь моя, пребываешь в иллюзии, что я могу позволить себе купить какой-нибудь домик и жить скромно, в единении с природой, то позволь приложить тебе копии выписок со счетов. Ты - дипломированный волшебник, так что имеешь полное право знать о финансовом положении семьи. И если вдруг ты решишь, что средств все же достаточно... Поверь, Адам Булстроуд не из тех, кто прощает такие поступки и урон своей репутации.
Безусловно, я могу пойти работать мойщиком в таверну, могу копать землю и выполнять другой труд, не требующий квалификации, а лишь умения работать палочкой. Что ж, понимаю, что честь твоего отца для тебя - такой же пустой звук, как и честь рода.
Но мне хочется, дочь моя, чтобы ты задумалась о том, что будет с твоей матерью. Она всегда берегла тебя, не упоминая количество зелий, которые поддерживают ее здоровье, но, надеюсь, ты не станешь притворяться, что не в курсе того, что она болеет. Ты привыкла жить в мире, где все идет своим чередом, но реальность такова, Эндриана, что за этим всегда стоял я и мои действия.
Прямо сейчас существование нашего рода, благополучие меня и жизнь твоей матери зависят от твоего благоразумия. Темный Лорд, которому ты мечтаешь служить, решит финансовые проблемы нашей семьи? Здесь и сейчас заплатит все наши долги? Нет, дочь моя.
Лишь твой эгоизм и стремление удовлетворить желания собственного "я" будут причиной краха рода. Ты лишишься не просто дома, куда можно вернуться. Ни я, ни моя жена не примут дочь, которая поставила личные потребности выше своей семьи, которая разрушила все то, что я строил годами, которая не ценит усилия, приложенные к ее же судьбе...
Адам Булстроуд предлагает ему сообщить, когда Эндриана Эйвери будет готова прибыть в его поместье для обсуждения деталей помолвки. Подумай об этом, дочь моя. И если есть в тебе еще хоть капля чести и любви к роду, то ты не станешь тянуть с ответом человеку, в котором еще достаточно терпения, чтобы прощать проступки и позволять проявлять тебе инициативу в том, чтобы встретиться с ним. Человеку, достаточно благородному, чтобы не отвечать на пощечину невежливости, с которой ты начала общение с ним. И за это, дочь моя, мы должны быть ему благодарны."

В подписи не было никакой необходимости. Как и в том, чтобы рассказывать Эндриане, что его формулировки отличаются от жестких слов Адама, когда он говорил о том, что теперь уже его невесте придется искать встречи с ним.
После короткого взмаха палочкой рядом со вторым письмом легла обещанная копия выписки со счета в Банке.
Свернул оба пергамента вместе, перевязал аккуратной лентой, после чего занялся и первым письмом, сворачивая его не менее надежно.
Семейные филины отправились в путь, каждый своей дорогой, а он откинулся на спинку стула, наконец-то задувая последнюю свечу и погружаясь в темноту комнаты с удовлетворением, которое чуть ослабило когти боли на его голове.

[Эндриана Булстроуд]

Должно быть бьющая глухо в барабан тревожность теперь всегда будет ее верным спутником и ей следовало бы к этому привыкнуть? Забыть о том, что когда-то она бы могла назвать спокойствием. Или особенно сильно понизить существующие стандарты.
Сцепила руки в замок, взгдрагивая от порыва холодного ветра.
Она всегда скучала по дому. И всегда было сложно заставить себя зайти и сказать... что она преуспевает лишь в совершении многочисленных глупостей.
Щеки наверняка запунцовели, что списала бы на холод, но реальность, к сожалению или счастью, существовала в ее голове до сих пор так отчетливо и ясно. В один момент она совершенно правдиво вообразила, что произошедшее: постыдное, неловкое, неправильное отец прочел бы по ее глазам, учуял в дрогнувшем голосе или бы понял все неведомым ей чутьем, едва увидев. И этот страх из совсем крошечного встал томной тяжелой фигурой у нее за спиной, не дававшей пошевелиться.
В ее голове было столько переплетений и узлов, что те, казалось, вырвутся и туго стянут ее шею, руки, ноги.
Как и раньше. Как и всегда.
Лишь теперь она знала, что это в ее голове. Что в реальности ее сковывает только ледяной ветер, ее шаги только казались такими тяжелыми, ее мысли только казались отчётливо видимыми. В реальности она - человек, который делал то, что должен был делать, человек, чье тело принадлежало полностью ему и никому другому.
Зашла в поместье. И ненадолго задержалась на пороге, вслушиваясь в тишину. Только после скинула мантию и отдала ее явившемуся эльфу.
Хотела спросить где находится отец, но остановила себя, решив, что отыщет его сама. Возможность хотя бы недолго пройтись по ее дому была притягивающе теплой.

[Эдгар Эйвери]

Каждый день его начинался теперь с привычного сжимающегося обруча головной боли. Новостей не было хороших никаких, словно весь мир решил разом на него ополчиться. Перебои с поставками ингредиентов для зелий, необходимых его жене, заставляли кричать на колдомедиков, отбросив всякий здравый смысл. Да, уже дома он выдыхал, разорвав пару ненужных бумаг из нижнего ящика своего рабочего стола, и клялся себе, что больше никогда не даст эмоциям взять верх над собой. Но каждый раз обещания оставались невыполненными, разбиваясь о камни слов "сожалеем, но вы должны понимать, нынешняя политическая ситуация...", которые колдомедик произносил с формальной вежливостью.
Конечно же он знал, что тот имеет в виду. Его собственный бизнес так и проседал, заставив уже выделить часть денег на постройку теплиц вокруг поместья. Траволог-консультант еще подбирал магические растения, которые могли бы с успехом расти в их климате, но было очевидно: перенаправить и оставшиеся финансовые потоки придется. И скорее рано, чем поздно.
Именно над этим, сидя в своем кабинете, он сейчас и размышлял, как и все вечера последних месяцев. В чем-то все было к лучшему. Уже очень давно вся торговля держалась лишь на внешних притоках денег, а сейчас он мог рассчитывать на окупаемость: еще не перевелись зельевары, артефакторы и прочие профессии, где требовались самые разнообразные растительные ингредиенты.
- Что?
Переспросить у домового эльфа все же пришлось, потому что уведомление о присутствии Эндрианы в поместье - это не то, что он рассчитывал услышать. Для него она давно перешла в разряд убытков, с которыми ему еще предстоит справиться в будущем. И исчезновение дочери из их с женой жизни прошло даже слишком гладко: та просто перестала хоть как-то контактировать с родителями вне переписки, где слова с каждым разом не менялись, а они... Им было, в общем-то, чем себя занять.
- Прочь.
Домовой эльф исчез сразу же. Выпрямился, сгребая все бумаги в одну большую кучу с края стола. Что же... посмотрим.

[Эндриана Булстроуд]

Дом показался впервые таким чужим? Лестница скрепела разве там, где делала это раньше? Ковер всегда был такого цвета? Эта картина давно здесь находилась?
Связывалось ли это с мыслью о том, что она все... или почти все для себя решила - оставила вопрос без ответа, лишь поежившись от холода, проползшего по спине.
Провела ладонью по перилам, до которых когда-то только приходилось дорастать.
Она была уверена, что мама ещё не вернулась с ее поездки для улучшения здоровья, потому, не без сожаления о том, что не доведётся ее сегодня увидеть, направилась к кабинету отца.
Остановилась ровно перед, дав себе передышку. И, постучав, приоткрыла дверь.
- Отец? - позвала, прежде чем войти.

[Эдгар Эйвери]

Ждать пришлось недолго. Было ли это хорошо или плохо, он затруднился бы сказать, если бы кто спросил. Эндриану не интересовало в собственном доме ничто, только общение с ним. На сей раз личное общение, приятное разнообразие. Было бы приятным до той поры, когда ему пришлось слишком часто наступать на горло своей гордости.
- Проходи, Эндриана.
Рука привычно сжала трость, с которой он не расставался теперь никогда. После многочисленных разговоров с Адамом видеть Эндриану было неожиданно странно.

[Эндриана Булстроуд]

Закрыла за собой дверь и замерла, в ожидании... чего-то. Чего-то, что должно было обязательно случится. Но не случилось.
- Я рада вас видеть, - и она не врала ни капли. Видеть родителей сейчас было ли не самым большим желанием которое она могла иметь без доли сомения.
Шагнула ближе, пытаясь, как в детстве, угадать, в каком настроении отец. По любой возможной зацепке. Стоит ли ей подойти и быть заклеченной в объятиях, или наоборот стараться не поднимать взгляда и говорить осторожнее?
Пока все склонялось ко второму.
- Я встретилась с мистером Булстроудом и... хотела увидеть вас после прежде, чем вернуться... - Остановила себя на полуслове. - Хотела спросить как ваши с мамой дела.
Закусила губу.
- И спросить. О том, что меня тревожит.

[Эдгар Эйвери]

Медленно заставил себя разжать пальцы на трости, оставляя ее прислоненной к краю стола. Ответил столь же неторопливо, явно взвешивая каждое слово.
- Надеюсь, время, проведенное с Адамом, было полезным.
Треск огня в камине нарушил тишину, которая воцарилась в кабинете после его слов. Следующая фраза была столь же выверенной.
- Мы справляемся в меру своих сил и окружающей обстановки. Сегодня я в поместье один, но я обязательно передам леди Эйвери о твоем визите.
Качнул головой едва заметно, разрешая Эндриане задавать вопросы, с которыми та и явилась.

[Эндриана Булстроуд]

Улыбнулась краями губ тревожно, ясно понимая, что она выбрала неправильный момент для визита. Но был ли он когда-либо правильный в последние года?
Осторожно кивнула, представляя, как ноги врастают в пол, не давая ей и покачнуться.
- Он готов держать все данные обещания в силе, отец. Как и я. Я надеюсь, что... что мы объявим о помолвке в ближайшее время. Как только я разберусь с некоторыми вопросами в Хогвартсе.
Сжала край юбки, боясь вдруг возникшей тишины. Конечно, Эндриана, глупая твоя голова, разве могло быть иначе?
- Я скучаю. По вам с мамой, - вдруг сказала.
И замолчала. Пытаясь сформулировать вопрос, который терзал ее слишком долго, чтобы оставить его без ответа.
- Мистер Булстроуд упомянул о заключенном между вами контракте. Он сказал, как я поняла, что наша помолвка - лишь его часть. - Подняла взгляд и остановила его на мужчине, набираясь сил, прежде чем спросить. - Вы могли меня не включать в него? У Вас была такая возможность?

[Эдгар Эйвери]

Кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. Убежденность Эндрианы в целом не мешала ничему, а остальное... Последние встречи за бокалом сухого красного окончательно развеяли все сомнения в том, что Адам - правильный выбор. Даже сейчас было очевидно, насколько она не понимала ситуацию. Его долг как родителя - обеспечить ребенку стабильное будущее. И Адам стал тем самым будущим, пусть и не по собственному желанию.
- Да, я рад, что обещания не стали пустыми словами.
Напряжение с плеч снял привычным жестом, поведя ими чуть назад. Работа над бумагами никогда не была его любимым делом, но необходимость этого для сохранения стабильного дохода он осознавал слишком ясно. Несколько секунд молча разглядывал Эндриану, размышляя о том, что в целом он упустил что-то важное в ее воспитании, что теперь уже не вернуть. В какой момент ошибка стала непоправимой? Где еще можно было повернуть обратно?
- Тебе достаточно знать, что эта часть контракта была одной из самых важных для нашего рода.
Для меня и для тебя, дочь, хоть и шанс осознать это ты получишь лишь с годами.

[Эндриана Булстроуд]

Опустила взгляд.
Когда исчезло тепло из ее приездов домой она вдруг не смогла вспомнить и посчитать. Существовало ли оно вовсе когда-то? В обрывках ее памяти, в кромках ее тлеющих воспоминаний разве что она была просто счастлива, находясь дома. Что теперь? Теперь обязательства поглощали все то приятно,е что только имело место быть. Теперь было холодно и одиноко. Дом переставал быть домом.
- Я это понимаю. Понимаю ваши мотивы. Понимаю, что вы хотите лучшего для меня, - не соврала.
Подняла взгляд. В благих намерениях отца не приходилось сомневаться.
- И все же... мой вопрос был не об этом.
Вновь неведомое ей более чувство лопнуло в груди, не досягнув сознания и оставив на своем месте сосущую пустоту.
Она любила отца искренне, как только могла любить, и знала, что он желает ей счастья. Какое для нее таковым вовсе не было.
- Вы заставили меня поверить, что это - необходимость. Но вы могли не включать меня в контракт. Вы могли дать мне выбор, посоветоваться, спросить что я думаю об этом человеке в качестве моего будущего мужа, прежде чем решать всю мою дальнейшую судьбу. За меня. Я же вам доверилась.
Доверилась как любая дочь или сын доверяет родителям. Доверилась и слишком поздно осознала, что она сама - тот человек, кто был в ответе за все произошедшее. Кто был, есть и будет в ответе за собственное счастье. И она будет. Счастлива. Какие бы пути не доведется ей пройти.

[Эдгар Эйвери]

В голосе Эндрианы ему вдруг послышались нотки их прежних бесед у камина. Тогда, когда их семья еще не знала, сколько проблем им принесет Хогвартс. Едва заметная улыбка появилась на лице. Ради этого стоило настаивать на том, что было правильно, пусть и сложно. Стоило перешагивать через ложную жалость. Стоило отметать в сторону свои слабости и сантименты. Благополучие его семьи все еще полностью зависело от него. И счастье дочери, пусть никогда и не вернуть ему ту Эндриану, которая была лучиком света в их жизни, было в его руках. Может, именно поэтому он все же заговорил с ней сейчас.
- Ты слишком юна, Эндриана, чтобы понимать все последствия столь важных решений. И даже теперь ты не до конца понимаешь значимость происходящего.
Встал, опираясь о край стола и не притрагиваясь пока к трости.
- Спустя еще время мы сможем обсудить это вновь. И я всегда готов принять твои извинения за поспешность и несправедливость твоих суждений.
Выпрямился и перевел взгляд с дочери на дверь кабинета.
- До тех пор контракт остается константой твоей жизни. И дай Мерлин тебе помнить о его важности для тебя и для нашего рода.

[Эндриана Булстроуд]

Ей не нужен был ответ. Она его знала. Знала - и хотела увидеть что скажет отец, как он отреагирует, но... но вместо этого почувствовала вину вновь.
Они не виделись так давно. Так давно - и она так скучала. Почему же сейчас все выглядело таким незнакомым, таким чужим. Почему отец общался с ней снова и снова одними и теми же фразами, почему... никогда она не слышала от него... иного.
- Я делаю это не только для рода, отец. Я люблю вас. Люблю вас с мамой.
Это было ее счастьем: знать, что счастливы они. Может быть она за этим забудет свое несчастью. Может быть уже его успела позабыть.
- Всегда. Если бы вы только сумели полюбить меня не за мои поступки.
Улыбнулась чуть. Она скучала. Отец... уже видел ее под новой фамилией, обеспечивающей им безбедное будущее.
Если для них это - счастье, она не могла его осуждать. Она их дочь.
Шагнула к столу.
- Я делаю всё для вас, отец. Но, пожалуйста, доверяйте мне в ответ. Я пойму. Приму. Мне важно ваше мнение, мне важно ваше решение.
Коснулась груди.
- Но я тоже человек.

[Эдгар Эйвери]

Окинул взглядом бумаги на столе, невольно криво улыбаясь мысли про заботу Эндрианы о роде и родителях. Да уж, такая себе забота.
- Это и твое счастье, Эндриана. Жертвуя собой, как тебе кажется сейчас, ты приобретаешь то, что не можешь понять пока что.
Повторил то, что говорил и прежде, не чувствуя ничего нового в ответ на эмоциональные слова дочери. И это пройдет, нужно лишь время. Через день она может его проклинать, а через два - любить.
- Я доверяю тебе достаточно, чтобы верить, что наедине с мистером Булстроудом ты ведешь себя достойно, Эндриана. Доверяю достаточно, чтобы сейчас дать тебе все карты в руки. Достаточно, чтобы верить, что ты не выкинешь этот подарок судьбы так... как сделала это в прошлом.

[Эндриана Булстроуд]

Их отношения всегда было такими? Или она только недавно начала это видеть.
- Я не жертвую собой, отец. Я делаю выбор.
Ради них. Ради себя.
Как бы сильно отец не верил в ее неудачи.
- Можете передать маме, что я... приходила? И что я скучаю.
Больше, чем родители могли представить, возможно.
- Я ценю это, - не соврала. - И не подведу
Иногда ей хотелось... хотелось...
Отступила. Теперь это разве важно?
- Мне нужно возвращаться. Я напишу вам.
Улыбнулась едва. И скрылась из дома после посещения своей комнаты, чтобы забрать... одну единственную вещь. Из дома, который перестал ощущаться так тепло.

[Эдгар Эйвери]

Молча кивнул, наблюдая за дочерью. Но в голове было уже гораздо больше мыслей о счетах и долгах поместья, чем о душевных терзаниях Эндрианы. Он никогда не был хорош во всех этих эмоциях, не стоило и начинать. Его долг - сохранение рода и устроенная жизнь наследников.
- До свидания, Эндриана.
Тяжело опустился на стул, когда дверь в кабинет тихо закрылась. Время заниматься делами.

[Эдгар Эйвери]

Личная сова главы рода Булстроуд прервала его беседу с новым семейным колдомедиком как раз вовремя. Почему этот шарлатан считает своим долгом начинать лечение с того, чтобы отменять все предыдущее лечение, утверждая, что прошедшие годы были упущенными возможностями? И почему именно он, Эдгар, отвечает за это? Некрасивая сцена, которая вот-вот должна была начаться, однако же, теперь откладывалась.
Раздраженно махнул рукой, показывая, что на сегодня их общение завершено. И только когда растерянное лицо колдомедика в камине исчезло, взял у совы пергамент.
"Глубокоуважаемый мистер Эйвери, прошу простить, что отвлекаю в столь поздний час. Как здоровье леди Эйвери? Не требуется ли мое посильное участие?
Наше общее с Вами... беспокойство дало о себе знать самым неожиданным образом. Буду благодарен, если Вы уделите мне время для отеческого наставления.
С надеждой на скорую встречу,
Адам Булстроуд"
Встал, чтобы забрать с каминной полки низкий стакан с жидкостью приятного янтарного цвета. Виски неизменно спасало его в подобных ситуациях. А сегодня пригодилось уже дважды.
Чистый пергамент с аккуратным вензелем, любимое перо - и вот ответ для Адама Булстроуда уже вручен сове, которая спокойно ждала все это время.
Откинулся на спинку кресла, смакуя виски и не думая ровным счетом ни о чем.