Развалины дома Гленны

[Лайв Хогвартс]

[Гленна МакМиллан]

Сначала она хотела сбежать. Но сбежать все не получалось. Туман в голове то рассеивался, то снова сгущался, и Гленне трудно было понять, какой сейчас день и час. Иногда она не понимала, кто она и где она, а иногда - напротив, слишком хорошо это понимала и предпочла бы не понимать.
Эльф исправно приносил ей пищу. Этот же эльф не позволял ей покинуть башню, как она ни умоляла его.
Так и тянулись ее дни. Тюрьма, одиночество, неведение. В какой-то момент ей удалось припрятать ложку - вилок и ножей эльф ей не приносил. Эту ложку она старательно точила, чтобы напасть на своего маленького тюремщика.
Но не смогла. Когда и как ей удалось обрезать себе волосы, было понять так же трудно, как и... зачем. Зачем она это сделала? Зачем вообще это все? Зачем она все еще живет?

[Ричард Нортон]

Конечно, для него эльф был не указ. Для него вообще никто не был указом, так что на робкие попытки домовика сообщить, что хозяйка плохо себя чувствует, просто поднял эльфа за уши и выставил за дверь.
А сам шагнул к лежащей на постели... женщине? девушке? и опустился перед ней на колени.
- Гленна...
Она была так похожа на себя юную! На ту девушку, в которую он влюбился, которую завоевывал и которую был готов вести под венец. Но ее лицо, ее губы, ее сведенные брови и первые морщинки на лбу отчетливо показывали: ей пришлось туго.
- Ты... помнишь, кто я такой?
Его вполне бы устроил ответ "Мерзкая скотина". Это вполне четко показывало бы: Гленна все вспомнила.

[Гленна МакМиллан]

Гленна перестала считать дни и перестала даже ждать. Она пыталась спать так долго, как только могла, а когда просыпалась - смотрела в потолок, пытаясь не помнить и не знать. Иногда ей удавалось. Тогда она могла даже встать с кровати и продолжить вязать шарф. Для милого мальчика Ричарда, который ее иногда навещает.
А потом она опять вспоминала, шарф выпадал из ее рук, а она сама падала на кровать, не зная, куда спрятаться от воспоминаний, которые накатывались волной и захлестывали, оставляя ее саму захлебываться.
В таком состоянии она была и теперь, когда дверь открылась. Она не ожидала никого кроме эльфа, так что даже и головы не повернула.
- Я не хочу есть, - сообщила домовику.
Но домовик внезапно оказался не домовиком.
Повернула голову в сторону вошедшего, не находя в себе сил подняться.
Жизнь здорово потрепала его, но одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять, кто он такой. Глаза, выражение лица, волосы - все осталось почти таким же. Только цвет волос чуть изменился - теперь среди них встречались серебристые прожилки. И во взгляде застыла... боль? Вина? Или ей только хотелось это увидеть?
- Рич...
Гленна попыталась улыбнуться.
Она помнила, кто он такой. Ее жених. Мужчина, ради которого она была готова отказаться от всей своей предыдущей жизни.
- Ты пришел, чтобы спасти меня?

[Ричард Нортон]

Убрал с ее лица прядь волос, но не позволил себе ничего большего.
- Ленни. Ты меня помнишь...
Нужно было спросить, что вообще она помнит. Что вернулось за те месяцы, что она провела тут, на границе между прошлым и настоящим? Но Гленна задала вопрос, и с губ сорвался горький смешок.
- Спасти? Разве что от себя самого. Ленни, послушай...
Скрестил ноги, пересаживаясь на полу удобнее. Так можно было оттянуть сложное признание.
- У нас есть дочь. Лин, она выжила. Она не умерла, ее похитили. Вот только... только ей уже пятнадцать. А я... Я постарел, я счастливо женат, а ты все такая же молодая и прекрасная. Тебе нужно начать новую жизнь, Ленни. Я помогу всем, чем смогу, но... Но больше ничего предложить я не могу. Мое сердце сейчас прочно занято.
Сказал. Наверное, Шляпа однажды отправила его в Гриффиндор ради этих двух минут. Не ради поля боя, не ради аврората и гвардии, а ради... этого признания.

[Гленна МакМиллан]

В ее спутанной памяти были части, которые особенно не хотелось помнить. И она честно пыталась не помнить, но получалось плохо - будто пытаешься спрятать цветной подклад за дырявой тканью, а он все равно то там, то тут дает о себе знать.
Но его, Ричарда, она помнить хотела. Она помнила голос. Помнила запах. Жест, которым он убирал волосы с ее лица. Вот этот вот знакомый жест.
"Ленни". Кто называл ее так в последний раз и когда?
- Рич... - хотела перебить. Подняла руку, чтобы дотронуться до его пальцев, но уронила ее обратно.
Вот он, подклад, изнанка реальности, то, от чего она пыталась спрятаться. Каждое его слово уничтожало ее защиту. Разбивало иллюзии.
- О чем ты? - спросила хрипло, - Как... выжила? Какие пятнадцать? Ты...
Замолчала, находя взглядом кольцо на его пальце. Отвернулась к стене и молчала. Долго.
- Зачем ты удерживаешь меня? - спросила с тихой горечью.
- Мне ничего от тебя не нужно. Просто отпусти.

[Ричард Нортон]

- Ты вспомнишь.
Голос звучал твердо, но, если честно, он сам не понимал, зачем Гленне нужно все это вспоминать. Предательство родных, обман, их глупую ссору, падение со скалы и боль, затмившую разум настолько, что организм сам запустил программу саморазрушения. Вот только невозможно шагнуть в будущее, не разобравшись с прошлым. Их дочери пятнадцать, и, если Гленна хочет с ней познакомиться, ей нужно быть здоровой. И физически, и... Ментально.
- Друг порекомендовал мне хорошую клинику, Ленни. Тебя быстро поставят там на ноги. И ты... Ты сможешь увидеться с Лин. Она будет рада узнать, что мама поправилась.
Пятнадцать лет у Лин была совсем другая мама. Сможет ли она вообще принять Гленну? Хотя бы как... старшую подругу?
Перехватил ее взгляд. Убрал в карман ладонь с кольцом. Глупая традиция. Бесполезные железяки. Или спасательный круг для него, захлебывающегося в этом водовороте прошлого и настоящего?
Хмыкнул с горечью.
- Удерживаю? Ты пятнадцать лет жила в моем доме, Линн. Когда от тебя отказалась семья, когда врачи развели руками, я сказал, что не брошу тебя. Ты - мать моей дочери. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя в таком состоянии в неизвестность?

[Гленна МакМиллан]

Закрыла лицо руками. Вспомнит? Зачем? Зачем вспоминать, как разрушилась ее жизнь? Зачем ей вообще эта жизнь? Разве не была она счастливее, когда ничего не помня и не понимая, вязала шарфы и салфетки?
Но Ричарда было не остановить.
- Хватит! - выдохнула с болью.
Отняла ладони от лица и нашла его взгляд своим.
- Хватит, Рич. Я держала ее в руках. Я держала в этих вот руках - показала свои руки - ее крошечные пальчики... самые чудесные маленькие ручки, какие я видела...
Замолчала на секунду, поднимая взгляд снова к потолку. Она, конечно, видела там что-то свое.
- И они были такими холодными... как у куклы.
Повернулась к нему и внезапно вцепилась пальцами в его плечи.
- Зачем? - спросила с каким-то исступлением и зачастила:
- Зачем ты держал меня здесь? Почему не бросал? И почему бросил теперь, когда я все вспомнила? Теперь, когда это снова так больно? Зачем ты придумал, что она жива? Или ты не придумал, или тебя просто обманул кто-то?
В это она могла поверить. Если Ричард так отчаянно хотел, чтобы девочка, которой они успели только имя придумать, выжила, кто угодно мог воспользоваться этим его желанием, узнав их историю.

[Ричард Нортон]

Отрезал, перебивая ее.
- Нас обманули! Лин украли Селвины и выдали за свою дочь. Я обещаю, что не оставлю этого так, Селвины дорого заплатят за наши сломанные судьбы, но сейчас тебе остается принять очевидное, Ленни: твоя дочь жива. Учится в Хогвартсе. И ей - пятнадцать лет. Я тест уже сделал, придешь в себя - сделаем и тебе.
Говорить с Гленной именно так было тяжело. Хотелось сесть рядом, обнять, положить ее голову на свои колени, перебирать светлые пряди и шепотом уверять, что все будет хорошо - как он делал пятнадцать лет назад. Вот только теперь у него была Дженни. А еще корова и пони. Он больше не принадлежал ни Гленне, ни даже самому себе.
Протянул Гленне бумаги. Они лежали в шкафу давным-давно, Леринц уже много лет предлагал отправить бывшую невесту в Венгрию, где работают его коллеги-мозгоправы. Хорошая клиника, комфортные условия, душеспаситель рядом - что еще нужно, чтобы разобраться, где фантазия, а где реальность?
- Подпиши, пожалуйста. Мы с Лин будем тебя навещать. Я обещаю.
А там... Не может на его прекрасную Гленну не запасть какой-нибудь целитель!

[Гленна МакМиллан]

Селвины? Селвины украли незаконнорожденную дочь Нортона и МакМиллан, чтобы выдать за свою? Это звучало так бредово и фантастично, что Гленна сразу поняла: все, что происходит сейчас, просто не может быть настоящим. Видимо, ее умирающий мозг на грани окончательной смерти подсовывал ей картинки, в которых кусочки реальности смешивались с ее надеждами, мечтами и страхами. Поэтому и Рич сейчас обещает ей, что она увидится с мертвой дочерью, но сам при этом женился на другой. Действительно, разве могло такое быть? Разве мог он выбрать не ее, если у него вообще был выбор? Ее Рич - и выбрал кого-то, кто не она?
Рассмеялась с облегчением. Если она умирает, значит, все это скоро закончится.
Доверительно призналась ненастоящему Ричарду:
- Я связала тебе шарфик. Ты примерь его. Тебе пойдет.
Дотронулась до его лица. Теперь, когда она была уверена в том, что Рич - не настоящий, это было можно.
- Ты такой же красивый, как тогда. Жаль, что мне не показали другую картинку. Где у нас все хорошо. Но, может, ещё покажут, а? Договорись там, пожалуйста.
И бумаги или что он там от нее хотел подписала легко, не читая и не вникая.

[Ричард Нортон]

И вместе с поставленной подписью сработал портал, который унес Гленну из дома в клинику.
Он бы тоже, может быть, хотел увидеть картинку, где у них все хорошо. Но вместо этого провел ладонью по одеялу, на котором лежала девушка, вдыхая ее аромат, подхватил со стула шарф и вышел из дома.
Его ждала жена. Дочь. И корова с пони.

[Ричард Нортон]

Вот только до жены он не дошел.
- Хук, - вызвал домовика, остановившись на крыльце башни. - Передай Дженни, что Гленна здесь больше не живет. Она может решать, что делать с башней: переселить туда Джона, корову, пони... Или сделать дамским будуаром - мне все равно. И скажи, что меня Снейп вызвал. Буду вечером.
Снейп его вызвал почти месяц назад, но... Приказы начальства следовало исполнять. Даже спустя месяц!
Аппарировал к воротам школы, чтобы узнать, что там с Кореей.

[Фенелла Селвин]

Место, где жила ее мать, выглядело так, будто ее мать... ушла отсюда со скандалом, назовем это так. Что там мадам Нортон говорила про корову? Это она что, так иносказательно называла маму Лин? - дошло до Лин с некоторым опозданием.
Поворошила камни, пытаясь отковырять от них хоть какие-то куски... чего-то. Чего угодно, что выглядело перспективным - то есть, не закопченной щебенкой. В теории, ей, наверное, могла бы помочь какая-нибудь магия. Вон, хоть зелье от Снейпа, которое она не варила, потому что... потому что дура, ага. В остальном, увы, ее скромный арсенал чар ничем особенным ей помочь не мог. Разве что отлевиосить особенно тяжелые камни? Что вообще в округе выглядит хотя бы отдаленно похожим на остатки вещей?

[Лайв Хогвартс]

Дженни (не корова!) не решилась на адское пламя, поэтому, на самом деле, целых вещей хватало. И почерневшие тумбы были, и остатки кровати, заваленной жжеными перьями, и остатки шкафов... Да, все это было завалено каменной крошкой, но при желании поковыряться было где.

[Фенелла Селвин]

Вечеринка в склепе со скелетами и раскопки в закопченной мебели - как-то не так представляла себе Фенелла роскошную жизнь единственной дочери Нортона!
Попыталась расчистить и открыть ближайший к кровати шкаф. Пожалуй, лопата бы ей сейчас очень не помешала! Оставалось еще раз пожалеть, что она - не слизеринка и не может материализовать себе инструмент.

[Лайв Хогвартс]

Учить в школе чары Фенелле бы тоже не помешало! Может, еще не поздно попросить Дженни дать ей мастер-класс по паре полезных заклинаний? Но шкаф расчистился и даже открылся, обдав девушку облаком каменной крошки и пыли. Теперь вся Феня была такого же цвета, как ее волосы.
В шкафу оказались платья. Красивые платья. Очень много красивых платьишек! Дженни бы их точно одобрила!

[Фенелла Селвин]

Отчихалась - не сразу, это заняло время. Платья...
Платья, вероятно, принадлежали ее матери?
Не смогла удержаться, чтобы не пробежать пыльными пальцами по ткани. Нигде тут нет какого-нибудь потайного кармана, где можно хранить секреты и любовные письма?
Развернулась, раздумывая. Где бы она сама на месте матери хранила дневник? Может быть, в тумбочке возле кровати? Это было бы, пожалуй, логичнее всего.
Попыталась отыскать эту тумбочку и понять, сможет ли она ее тоже открыть, не рискуя оказаться под завалом.

[Лайв Хогвартс]

Платья принадлежали ее матери. Причем носила их Гленна явно до падения со скалы: настолько они были качественные и пошитые по фигуре на молодую девушку. Вот такую как Фенелла, например. Но потайных карманов в них не было. Кто вообще кладет любовные письма в платья? Бумага же будет некрасиво выпирать!
Рядом с останками кровати нашлась вполне себе рабочая и даже почти чистая тумбочка. В ней были книги.
Беглый взгляд на корешки показывал, что Гленна любила читать.
«Её род, его кровь», «Тайные свидания у Зелёного Фонтана», «Каникулы в Хогсмиде», «Сердце старосты», «Приворот №9 и другие ошибки юности», «Мой бывший — трансфигуратор», «Лунный свет на чёрной мантии», «Декабрьские зелья», «Невеста для Ночного Дома», «Сердце, проклятое перстнем»...
Впрочем, что ей еще оставалось делать в этой башне...

[Фенелла Селвин]

Ей было очень трудно удержаться. Она была одна, за ней никто... да, точно, никто не следил, а хватиться этих платьев никто не должен был. Фенелла воровато оглянулась и стащила с вешалки одно. Самое красивое. Небесно-голубое и совсем легкое. Как же восхитительно оно могло бы на ней смотреться! Она не заберет его насовсем. Только одолжит. Примерит в Хогвартсе, а потом вернет на место, ну да.
А вот книги вызвали у нее гораздо меньше восторга. Надо же, какой у матери был... непритязательный вкус.
Любовные романы Фенелле всегда казались ужасно скучными. К тому же, их любила читать Мораг - и этого было достаточно, чтобы испытывать к такому чтиву отвращение.
Тем не менее, она аккуратно перетрясла книги. Письмо могло быть закладкой, вполне могло. Или тонкая тетрадка могла быть вложена в книгу где-то.

[Лайв Хогвартс]

Вообще-то там были не только любовные романы, но и мемуары, научные работы, приключения! Например, автором Приворота была Минерва МакГонагалл, которая делилась подробностями бурной жизни бывшей гриффиндорской старосты, а Декабрьские зелья были альманахом ученика Фламеля. Каникулы в Хогсмиде вообще были детской книжкой о приключениях студентов, сбежавших на каникулах из Хогвартса и из дома одновременно.
Но тетрадок и закладок в книгах не было.