Дом Копош - первый этаж

[Лайв Хогвартс]

[Анка Копош]

Услышав странное и нескладное объяснение, машинально потерла переносицу.
- Д-дьявол!
Попавшая в глаза земля хорошо отвлекла от эмоций. Возила полотенцем и отчаянно моргала, размазывая покатившиеся градом слезы. Они, конечно, не имели к разговору никакого отношения. Вот же растяпа.
- Да как можно не знать своей фамилии? - прогундосила. - А при чем тут тогда Британский министр?
Проморгалась и уставилась на слегка расплывающегося Джона и явно довольных сов. Ну, хоть кому-то в этом доме хорошо.
- Да не ты!
Он что, правда не понимает? До того не понимает, что даже предлагает какие-то клятвы. Она и без всякой клятвы знала, что не позволит такому случиться. И совсем не ожидала, что он может о ней думать вот так.
- Твой отец, - попыталась объяснить, заталкивая поглубже досаду. - Предполагаемый или воображаемый. Ты сам мне говорил, помнишь? Брентон сказала, что чистокровный, пусть и не совсем правильный внук - все равно наследник. И вообще бы ему хорошо воспитываться в нормальной магической семье, и твой отец вполне может устроить это. А мне надо опасаться и вообще.
Она плохо помнила, какими именно словами ей это говорила неудавшаяся родственница, но суть от этого не менялась.
- Наверное, на правильном британском языке это даже не угроза, - процедила мрачно. - Добрый жест. А теперь с этой чистокровной снобкой, в лицо заявляющей, что именно меня следует после развода осуждать, у тебя общая фамилия. Я все правильно поняла? Но ты, конечно, на ней не женился. И к Константину она не приблизится?
Засыхающие слезы неприятно стягивали кожу. Не сразу сообразила, на кого сейчас, перемазанная землёй, похожа. Смочила заклинанием многострадальное полотенце и попыталась поправить положение. Сил встать и дойти до уборной почему-то не оказалось. Как не оказалось и ответа на вот это последнее Джоново... Заявление? Предупреждение о намерениях?

[Джон Доу]

Развел руками, вздыхая. Ему и самому все это казалось чересчур запутанным!
- Он вообще ни при чем. Я никогда не был его сыном. Это все был... спектакль. Точнее, сначала - шутка. Стеф подшутила над Малсибером... Мы были тогда подростками, нам это казалось смешным. Она подделала зелье, кажется, и убедила его в том, что я - его потерянный сын. А потом оказалось, что это Малсибер и Малфой... пошутили.
Горько усмехнулся. Сжал кулак. Посмотрел на него. Разжал обратно.
- Им пришлась очень кстати эта история. Никто в нее, конечно, не поверил, но тогда на носу были выборы, и сказка о внезапно обретенном сыне должна была обеспечить Малсиберу слезы и любовь домохозяек. Малфой организовал убийство моей приемной матери. Видимо, боялись, что она... расскажет что-нибудь, что идет вразрез с легендой.
- Мой отец мертв, я так понимаю - проговорил не очень уверенно.
- По крайней мере, насколько мне известно. Я не знаю даже, чистокровный я или нет. Скорее - нет.
Переспросил недоуменно:
- Дженни угрожала тебе? Но почему? Вам же нечего делить?
Признался после паузы:
- Она - моя сестра теперь. Не по крови, конечно, а по... роду. Так получилось. Был... ритуал. Ритуальная смерть и ритуальное возрождение в новом роде. В моем, выходит, роде. Об этом я тоже не знал заранее - что будет вот так. Нам не очень повезло с ритуалистом.
Осторожно подошел к ней - не набросится? Ножницы не в руках?
- Можно я тебе помогу? - протянул руку к полотенцу.
- Тебе не видно - слабо улыбнулся - Дженни, конечно, ничего не сделает дурного ни тебе, ни Константину. Она же должна мне теперь подчиняться, пока замуж не выйдет. А как выйдет - ее Нортон удержит от... скверных и глупых поступков. Я объясню ей, что она не должна больше вас трогать.

[Анка Копош]

Больше комкала полотенце, чем использовала его по назначению. Слова Доу никак не желали складываться в нормальную историю, которую можно было адекватно понять. Внутри знакомо поднялась острая волна сочувствия к Джону. Наверное, он и сам не понимает? Не хочет думать об этом и, видимо, говорить?
- Прости, что приходится это все повторять, - сказала глухо. - Только... Это важно. Мы не можем просто взять и сделать вид, что где-то не существует очень влиятельного мага, который может считать твоего сына своим наследником.
Тем более, после объявленного перемирия. Уставилась на внезапно оказавшегося рядом Джона в упор. Медленно отдала полотенце, переваривая новости.
- Сестра...
В нормальном мире это было бы очень хорошо для Джона. Хоть какая-то семья.
Тут же кольнуло остро, прогоняя жалость. У него уже был шанс получить семью, а он от нее отказался. От них отказался. А теперь сидит тут...
- Без поцелуев, - предупредила. - Слушай...
Зажмурилась. Так. Как же это все склеить. И эта уверенность Джона, что Брентон ничего не сделает. Они точно про одну и ту же Брентон говорят? Совсем ведь не обязательно делать что-то собственными руками. Открыла один глаз.
- Спроси у нее, что она со мной делит, - посоветовала серьезно. - Она чистокровная. Не просто девочка из чистокровной семьи, у нее и мозги такие. Ты вообще знаешь, чем они живут?
Тут же мотнула головой, уворачиваясь невольно. Откуда бы ему знать? Он вряд ли жил шесть лет в одной спальне с "настоящими леди", учась в школе, которая это неравенство поощряет.
- Хорошо, объясни, - согласилась. - Мы теперь что, родня не впонарошку?
Усмехнулась. Видимо, ни Джон, ни Нортон не рассчитывали, что у Брентон хватаит мозгов принимать правильные решения самостоятельно. Открыла и второй глаз, глядя теперь с любопытством. Про нее Джон думал так же? Что она, как жена, будет подчиняться? Не по магии, а по совести?

[Джон Доу]

Осторожно дотронулся полотенцем до ее щеки. Забавная мысль - как-то так же он вытирал Константину его замурзанную мордашку после особенно усердного поглощения чего-нибудь, что Константин любил поглощать. А уж сама Анка делала это, понятное дело, гораздо чаще, чем он, воскресный папаша.
- Существует. Но вероятность, что ему понадобится Константин, стремится к нулю, Анка. Это же Малсибер - чистокровная в пятнадцатом поколении или сколько там... сволочь, которая прекрасно знает, что я, во-первых, - не его сын, во-вторых - сомнительного происхождения. Да и ты с точки зрения чистокровной сволочи... сама знаешь. Зачем ему наследник, который будет в хорошем случае наполовину, а в плохом - на все три четверти маггловской крови? Для нормальных людей ребенок двух волшебников - чистокровный, а для всяких Малсиберов меньше трех поколений - все еще полукровка. Так что я не думаю, что этого вообще стоит бояться. Со стороны МакНейров у меня родственников мужского пола нет. Скорее всего, фамилия потому и изменилась. Основная ветка загнулась, и я остался...
Нервно хмыкнул.
- ... единственным наследником. Возможно. Мне еще предстоит это все выяснить.
Переместил полотенце на другую щеку. Анка была близко. Анка была... опасной, да. Улыбнулся в ответ на предупреждение.
- Без поцелуев - заверил - ты задала мне жару в прошлый раз. Что это было, кстати, такое... мощное? Тебе правда не обязательно было... Если бы ты просто отвернулась, я бы не стал настаивать.
Вздохнул. Признался, стирая последние следы слез пополам с землей с ее подбородка:
- Мне жаль Дженни. У нее, конечно, здорово нагажено в голове, это правда. Но она такая... беспомощная, понимаешь? Нелепая. Вот эта ее вечная замороченность на чистокровности и чистокровных правилах жизни - просто потому, что у нее больше ничего нет, Анка. Родня...
Это ему не приходило в голову. Анка - родня Дженни? Выходит, так и было?
- Да, наверное. Ты не беспокойся из-за нее. Она очень... ведомая. Достаточно, чтобы ей шеф... Нортон, то есть, сказал чего-то не делать - и она не будет.
Задержал руку с полотенцем возле анкиного лица, хотя уже и необходимости не было.
- Анка... - начал тихо - давай попробуем еще раз.

[Анка Копош]

Прикосновения Джона были спокойными, осторожными. И какими-то совершенно будничными. Словно последние два года Анке просто приснились. Вот так она неудачно моргнула и пропустила его рядом в каждый из дней.
Сейчас эта мысль не отозвалась злостью или болью. Она ведь все решила, и решила не сегодня. А принятые решения всегда ее успокаивали.
Кивнула, не споря. Знает, что не родной, искать встречи не будет, чистокровность у них неправильная. В это хотелось поверить и перестать думать уже. Хотелось слишком сильно, а значит, поддаваться этому желанию не следовало.
- А может, ты найдешь родственников, - заметила тихо. - А может и нет. Но попытаться-то стоит? Ты вообще… хочешь этого?
Почему это пришло в голову ей только сейчас? Ведь Джон же мог специально не искать встреч с семьей или… не хотел знать, что ее правда больше нет. Вот выяснит он, что его единственная родня - магией подсунутая нелепая Брентон. И будет с этим жить, ага.
Перехватила его свободную от полотенца руку. Сжала.
- Я не могла, - сказала просто. - Мне легче тебе голову оторвать, чем отвернуться.
Как же он не понимает такого простого? Хотели они этого или нет, но теперь он - ее. А она - его. И с этим уже ничего не поделаешь.
- Я разозлилась, - повторила. - А когда я злюсь так сильно, то мой зверь рвется наружу. Профессор Доннер говорил, что так бывает только с неопытными анимагами, что со временем все стабилизируется, но я…
Но она мало превращалась, а потом, после того как чуть не набросилась на Эйвери в лесу, перестала вовсе. Она совсем не чувствовала себя опытной, она словно бы предавала Bătăuş снова и снова, приязывая ее к своим эмоциям все крепче.
- Но я косячу, - подытожила. - Как тебе вообще в голову пришло ко мне тогда… так? Тебя рык заводит?
Усмехнулась, и почти сразу же пожалела. Нет, вот об этом только им и разговаривать, в самом деле.
Брентон из описания Джона совсем не походила на Брентон, которая вела, например, тот кошмарный семинар. Проникнуться не выходило.
- У нее есть ты теперь, - возразила упрямо. - А до этого был Нортон. Что значит - только это? У нее есть должность в Хогвартсе, ученики. Будущее. Совсем не тянет на “ничего больше”.
Только тут заметила, что все это время так и сжимала руку Джона. Выдохнула и отпустила. Не ее это дело, не ее это сестра, не ей беспокоиться. Еще один пункт в список того, что нужно просто отпустить.
Кошмар какой.
Не заметила, как за всеми этими мыслями опустила взгляд. А поднять его на Доу вдруг оказалось невероятно трудной задачей.
- Что попробуем? - переспросила, оттягивая катастрофу.

[Джон Доу]

Дернул плечом неопределенно.
- Хочу ли я найти еще сколько-нибудь чистокровных сволочей, для которых я буду... невнятным бастардом или предателем крови, или террористом? Чтобы они брезгливо поджимали губы, пытались отжать у меня наследство и поносили меня последними словами? Угадай - коротко рассмеялся.
- Я предпочел бы наследство без родни, если честно.
Улыбнулся едва заметно, когда Анка взяла его за руку. Он понимал, что она имеет в виду. Хотя вряд ли смог бы облечь это в слова. Это непонятное "что-то" тянуло его к ней теперь - и пыталось рационализироваться так, как он привык рационализировать. Мол, ребенок, нельзя допустить, чтобы она была еще чья-нибудь, нельзя допустить другого мужчину, который может отобрать ребенка.
Забавно, что боялись они, кажется, одного и того же.
- О. То есть, ты... полуобратилась? Ух ты!
Опустил взгляд, не зная, как сформулировать, что его... заводит. Если это можно так назвать. Недоступность? Хотелось бы верить, что нет. Иначе как жить-то с этим дальше?
- Я не мог иначе - ответил просто - В тот момент не мог иначе. Я сделал бы то же самое, даже зная, что ты меня подерешь.
Про Брентон он дальше говорить не хотел. Не сейчас. А может - и вообще не хотел говорить о ней с Анкой.
А вот на вопрос ответить было нужно.
- Для начала - встречаться. Как... пара. Как пара, которая в самом начале отношений. У нас ведь это все... отняли. Точнее...
Хмыкнул горько.
- Точнее, я накосячил - и отнял. Невозможно жалеть о забытом зелье, когда есть живой ребенок, но если бы я не забыл это дементорово зелье, все могло бы развиваться... не так. Естественно. Постепенно. Мы бы узнавали друг друга, волновались из-за писем, я дарил бы тебе какие-нибудь смешные и бесполезные подарки, мы бы...
Вздохнул, обрывая себя. Они бы, они бы... Да он был бы мертв просто уже давно, и все!
- Дай мне шанс - закончил скомканно.

[Анка Копош]

Так она на это не смотрела. Нет, тут, конечно, можно было возразить, что, если такие родственники существуют, лучше найти их прежде, чем они найдут тебя.
Но не стала. Теперь любые возражения и поворачивания разговоров, про Брентон там, анимагию или что угодно еще, означали бы, что она трусит поговорить о главном.
А Анка вовсе не трусила. Она даже рот открыла, готовясь решительно и резко отказаться. Но Джон вдруг взял и сказал совсем не то, что она ожидала.
Посмотрела на него, по-настоящему удивленная. Открыла рот. Закрыла. Мотнула головой.
Попробовала встать, неловко выбираясь из-за столика. Ноги прошили мириады противных мурашек - она и не заметила, как отсидела их. Дернулась в сторону, но тут же почти сдалась.
Даже если она сейчас убежит от Джона, ей не убежать от этого вопроса. Каким бы неуместным и совершенно нелепым он ни казался.
И дело было вовсе не в том, что ходить на свидания с бывшем мужем, имея общего ребенка, как-то странно. И не в том, как на них будут показывать пальцем, какие сплетни пойдут. И даже не в том, что может ничего не получиться. Джон узнает ее и решит, что, нет, он все сделал правильно и нечего тут больше пробовать.
А если получится?
Ее будущее - камень и стужа. И этой стуже очень и очень не нравился Джон Доу. Эту стужу Анка не сможет от него скрыть. И холодеть и каменеть ей будет гораздо больнее.
Посмотрела на Джона затравленно и почти несчастно. Зачем он так?
И дело тут было тем более не в отболевшей любви.
Она хотела семью. Она хотела семью и для Константина, но гораздо больше - для себя. Она хотела еще детей. Это желание было подобно тлеющим углям в камине. Если не ворошить, огня и не будет. Но каждый раз ее собственный живой сын то и дело подкладывал полешки.
Но пока-то она живая. И Джон живой, ее усилиями, между прочим! И что ей, живой, досталось за два года? Поцелуй от Урла да вот этот кошмар в Холле.
Что ему мешало пробовать, пока она была беременна от него? Что ему мешало пробовать после рождения сына? Почему - сейчас? Через два года, когда она научилась стоять на ногах так крепко, что просто не готова была себя ему снова вручить, чтобы потом… Проходить через весь этот ужас заново.
- Этого уже не случилось. Мы уже знаем друг друга. Косо и страшно, но… Это знание никуда теперь не деть из головы. Мы уже однажды все испортили, а теперь у нас есть Константин.
Они ведь научились жить этой странной недосемьей. Анка, правда, сбегала, но зато Джон виделся с сыном. Они были друг у друга. Джон готов рискнуть и этим? Ради чего?
- Ты понимаешь, чего ты хочешь? - спросила резко. - Точно понимаешь?

[Джон Доу]

Он не ожидал, что Анка сразу согласится. Был готов к решительному отказу.
Но она не отказалась. Или отказалась? Было непонятно.
- Есть - отозвался эхом, тепло улыбнувшись. Мелкий был славным. Мелкий был... кем-то, ради кого он почти совсем бросил пить и в целом пытался сделать из своей жизни что-то приличное.
- Я не знаю, что из этого получится, Анка, - сказал серьезно.
- Может быть, ничего не получится. Но я потому и не предлагаю сразу начать жить вместе. Я предлагаю... перестать избегать друг друга и... попробовать стать немного ближе не вынужденно, не потому, что у нас ребенок, которого мы не планировали, не потому, что мы должны и обязаны. Потому, что...
Кивнул.
- Да. Понимаю, чего хочу.

[Анка Копош]

Потопталась на ногах, отвлекаясь на простые и понятные физические ощущения.
Понимает, значит.
Не избегать, значит.
И ведь она даже возразить ничего не могла! Избегала и планировала и дальше избегать. Какие, к дементору, свидания?
Но разозлиться не получилось. Она научилась так хорошо не хотеть от Джона Доу вообще ничего, что он никак, нисколечки не пролезал в ее воображение.
- Мы можем перестать избегать друг друга, - согласилась. - Рано или поздно все равно бы пришлось.
Константин растет, и легче наладить нормальные отношения с бывшим мужем, чем пытаться объяснить ребенку, почему их нет.
- Мы можем… - обвела гостиную тоскливым взглядом и остановила его на Джоне. - Мы можем заниматься любовью иногда.
В конце концов, она же собиралась найти любовника?
- Можешь даже оставаться на ночь время от времени, переделаем кабинет в гостевую спальню.
Не селить же Джона на чердак?
- Это ведь тоже не значит, что мы будем жить вместе. Не будем.
Никогда.
- Я не хочу пробовать по-настоящему. И снова все портить.
Пока она не готова была даже представить, как удержится от того, чтобы что-нибудь Доу откусить, если он приблизится.

[Джон Доу]

Сначала ему показалось, что Анка соглашается. Она ведь согласилась с тезисом "не избегать"?
А потом ее предложение стало... странным.
Настолько странным и неожиданным, что ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы проверить - он не спит, а вот наяву от нее такое слышит.
Она предлагает ему просто секс? Просто секс вместо всего того пути, по которому он хотел пройти вместе с ней.
Просто бесхитростное совокупление пару раз в неделю. Для тонуса, здоровья и энергообмена. Вместо всего пути - сразу конечную остановку. Конечную - и тупиковую.
В сущности, это было хорошее, выгодное предложение. Ему больше не придется бегать в заведение Белоснежки - у него будет... партнерша для энергообмена на любой экстренный случай или просто так. Он будет рядом с сыном - понятно, что "оставаться на ночь время от времени" можно будет со временем превратить в "почти жить у нее", если он, Доу, зарекомендует себя полезным в быту. Необременительным. Если хорошо выстроится контакт с ребенком.
Так что он даже сам себе не мог объяснить толком, почему у него было ощущение, что его искупали в чем-то дурнопахнущем.
- Ты уверена, что ты хочешь именно этого? - спросил, не узнавая собственный голос.
- Ты хочешь, чтобы мы просто были... как это называется... друзьями с привилегиями?
Настаивать он не мог. Ее отказ был ясным, четким и очевидным. Даже если она все еще его любит - она имела право на этот отказ. Он испортил ей жизнь. Она имела право не хотеть рисковать снова.

[Анка Копош]

- Ты меня не любишь, - сказала вместо ответа на все вопросы. - И нам ещё придется постараться, чтобы стать друзьями, Джон.
Они изначально были в совершенно разных положениях, но Доу, из своего, этого, конечно, не видел. Потому что он никогда ее не любил, и ничто пережитое не заставило его бояться ее потерять. Он в своем "попробуем" был как пацан со старшего курса. После выпускного - новая жизнь.
А она свою жизнь хотела жить прямо сейчас, каждый кусочек. Не переживать, не бояться, не думать. И тем более - не вздыхать над письмами, когда их чувства даже не способны приблизиться друг к другу.
Навздыхалась уже.

[Джон Доу]

Опустил взгляд.
Он должен был, наверное, в этом месте сказать, что любит ее. Возразить. Убедить.
Но разве Анка поверила бы в это? Она ведь никогда не была дурой. Она всегда была умной и... свободной?
Невероятно свободной. От предрассудков, от чужого мнения. И даже от собственной любви - если эта любовь стояла у нее на пути.
- Ты значишь для меня больше, чем тебе кажется, - выдохнул наконец, то, что было правдой. На все сто процентов правдой.
Рискнул взглянуть на нее снова.
- Если ты твердо решила... Что ж... Пусть будет так. Место в... спальне, гостиной и семье у меня уже было, я его про... потерял, в общем. Теперь - что ж, я буду рад и чердаку.

[Анка Копош]

Сейчас, когда Анка отрезала его от себя вот этим решением, получилось посмотреть на него так же… Отстраненно?
Однажды она сбежала от тоски и одиночества в объятия Джона Доу, но что это были за объятия? Когда он предлагал ей попробовать быть с ним, что именно он предлагал?
А теперь стоял и даже в глаза посмотреть ей не мог. Не возражал, не спорил с ее решением и, очевидно, не собирался за нее бороться. Его устроило, вот так взяло и устроило, ее предложение от и до.
Сощурилась, ощущая какую-то новую злость. Эта злость накладывалась на ошметки старой, истлевшей, заставляя Анку вспомнить… Дале.
Урл никогда ничего ей не обещал, но рядом с ним она ощущала себя правильно-слабой. И когда подчинялась его воле, и когда обнаруживала себя в его объятиях - новую, незнакомую, желающую так много того, о чем до него и думать не могла.
Рядом с Джоном слабость означала бы… унижение?
Одернула домашнее платье и скрестила руки на груди. Он что, правда думает, что все будет так просто? Она ощущала, что понятия не имеет, что их дальше ждёт.
- Чердак для Константина, - отрезала. - Я его разобрала наполовину. Потом закончу, повешу гамак, сделаю ему там нору. Можешь поучаствовать.
Вытащила палочку и принялась накладывать очищающие и расставлять засаженные горшки. Колдовство привычно успокаивало, делая сумбур в душе не таким мучительным.
Поймала его взгляд. Ну вот, она разговаривает. Кивнула, показывая, что услышала. Не важно, что там Джон себе думал.
- Мне хватит того, что ты будешь делать.
Если разговоры о чувствах к ней так трудны для него, то и не надо. Чувства только помешают им… общаться по-человечески.
Посмотрела на часы.
- Ты зайдешь к Константину? Он должен спать сейчас.

[Джон Доу]

Он, разумеется, не думал, что что-либо будет просто.
Мысли роились в голове, толкались как неуклюжие насекомые, и одна была гаже другой. Почему для Анки так легко предложить ему... этот постыдный вариант? Постыдный ведь не только для него. Для нее - тоже.
Потому ли, что она вообще относится к мужчинам... легко? Может быть, он - не единственный, кому она предложила. Может быть, он, Доу, будет приходить к ней по пятницам, например, а кто-нибудь еще - мало ли, хоть тот же Доннер или Гафт, или кого там с ней видели еще - по средам. Он-то сам ведь тоже не был у нее первым. До него был еще один какой-то мужик. Да и не было ли до тех пор или параллельно других?
Или она предложила просто ради Константина? Потому что в свою жизнь впускать бывшего мужа не хочет, но понимает, что постоянно держать его на расстоянии - плохо для ребенка?
Может быть, ему не следовало соглашаться. Понятно, что это решение не даст им сблизиться по-настоящему, как он хотел бы, на что надеялся.
Но представить себе, как она предлагает то же самое кому-то другому, этот другой захаживает к ней по вечерам, остается на ночь, выходит по утрам, насвистывая из душа, завернутый в одно полотенце, треплет его маленького сына по щеке... А потом, на следующей неделе приходит другой, новый, и перед глазами у Константина проходит вереница чужих мужчин - это было для него так мучительно, что... нет, лучше уж было согласиться. Может быть, так у него будет возможность не допустить других. Ни по средам, ни по другим дням.
- Да, конечно, - согласился - Когда ты хочешь разобрать его? Я могу... завтра. Тебе удобно? Меня перебросят в Хогсмид теперь на постоянку, видимо. Границу больше охранять не нужно, стычек с аврорами не будет, а рядом с Хогвартсом нужен пристойный следователь. Смогу бывать чаще.
Слабо улыбнулся.
- Зайду.
И двинулся в детскую, так и не решившись ни подойти к ней, ни дотронуться. Слишком много резких и колючих слов все еще висело в воздухе. И слишком... давило, опять давило на плечи решение, совсем не похожее на то, чего хотел бы он сам.

[Анка Копош]

Кивнула на все предложения, просто надеясь, что этого будет достаточно. А с завтрашним Джоном будет разбираться уже завтрашняя Анка. Просто потому, что сегодняшняя решила перестать делать вид, что Доу не существует в их с Константином жизнях.
Джон ушел наверх, а она принялась с еще большим упорством приводить в порядок дом. Не то, чтобы это требовалось: умница Лауриндиэ каким-то образом успевала держать его в пристойном состоянии. Анке просто нужно отвлечься, вот и все. Горшок - туда, горшок - сюда. Тут подвинуть, здесь очитить, там расставить...
Когда Джон прошел мимо, только рукой махнула. Такое вот "увидимся", раз уж они решили видеться. И только звук закрывшейся входной двери окончательно расслабил плечи.
Вернула палочку в пучок на голове и поспешила наверх.

[Джон Доу]

Конечно, задать в письме изначально простой вопрос "Когда вы вернетесь" - это был не путь самурая и не истинное дао. Как он мог задавать Копош такие вопросы, когда она явно дала ему понять своей крайне холодной и скупой отпиской, что она ничем лишним с ним делиться не намерена? Поэтому он просто приходил сюда каждый день. Играл с собой в прятки, придумывая поводы, зачем ему понадобилось патрулировать именно этот угол. Заходил на пути к Снейпам, когда шел играть с Яном. Подходил, стучал, ждал. Понимал, что - нет, не вернулись еще.
А может, вернулись, но не дома? Может же такое быть?
Наконец, когда стало понятно, что прошел месяц, а их все не было, он решился. С пятнадцатой попытки написать записку к Анке улетело примерно следующее:
"Анка,
у тебя с Константином все в порядке? Когда вы вернетесь примерно?
Джон"