Совятня

[Джон Доу]

Спросил то ли у ребенка, то ли у его матери:
- Вося - это кто?
С Константином он был согласен.
- Ух! Да, совы говорят "ух". Они ничего другого говорить не умеют, паучок. Зато ты умеешь столько всего говорить уже, да?
Общению малыша с совами - и пометом - мешать не стал. Стирать костюм паука ему точно не придется, так что...
Кивнул на конфеты.
- Добыла добычу? Смотри, малыш, наша мама добыла себе мешок!

[Константин Копош]

- Вося! - уверенно ткнул куда-то в потолок и активнее заухал вместе со взрослым.
Птица не спешила забирать свое перо, зато у мамы появился мешок! Потянулся измазанными руками к маме, не забывая в правой руке тянуть перо.
- Миська! Мой? На?
Маме же нужно перо, правда? Константину очень-очень необходим этот мешок. В этот момент из большого паучьего кармана на пол упал динозавр. Воскликнул, округляя глаза.
- Дино!
Присел, подбирая игрушку и качая её из стороны в сторону. Потом вдруг застыл, повернулся и пошёл к новой знакомой.
- У-ух? Той-то Дино! Мсяо ням-ням!
Птица не спешила отвечать, поэтому быстро потерял к ней интерес. Подошёл к ближайшему окну и потянулся вверх. Ровным счётом ничего таким образом не достигнув, развернулся к маме и попросил:
- Там?

[Анка Копош]

Хотела оставить Доу и Константина общаться, но, видя растерянность на лице бывшего мужа, сжалилась:
- Наша домашняя сова, Авосей зовут. Ух!
Ухнула, конечно, вместе с ребенком, расплываясь в улыбке. Ей даже не приходилось это контролировать, все происходило само собой. Забрала перышко и вручила детенышу завязанный мешочек. Встала с подоконника и принялась отряхиваться, походя возражая Джону:
- Это не мне, это вам. Посмотри, там должны быть конфеты. Наверное, Константину можно дать одну, самую яркую и шуршащую...
Тут она, конечно, сомневалась. А если бы здесь была Лауриндиэ, то непременно запретила бы вообще все. Отмахнулась от этих мыслей и покачала головой, не спеша брать на руки Константина. Они и так задержались в Совятне.
- Нам надо идти, pui, - возразила "твёрдым" голосом и посмотрела на Джона. - У тебя же были какие-то планы?
Или он вырвался всего на полчаса, вручить игрушку?

[Джон Доу]

Рассмеялся чему-то. И невольно присоединился:
- Ух-ух! Хочешь, я тебя подниму, малыш?
Протянул руки к ребенку, но, наученный горьким опытом, уже не стал пытаться брать его на руки без разрешения самого чада.
Кивнул, достал из мешочка яркую конфету в красной обертке и протянул мальчику.
- Ты уже даешь ему сладости? - уточнил у бывшей.
И пояснил легко:
- Я собирался просто погулять с мелким, на самом деле. Моя "работа" тут - работа чисто формальная. Следить за порядком, смотреть, чтобы никто никого не похищал или что-то такое. Так что смотри, если планы есть у тебя, я правда могу тебя пока подменить. Ну или... мы можем погулять все вместе. Если хочешь.

[Константин Копош]

Крепче обнял Дино и конфетный мешок. Замотал головой. На ручки он не хотел совершенненько. Правда достаточно быстро понял, что с мешком ему не справиться. Протянул его взрослому и внимательно наблюдал. Он же не убежит с мешком? Воскликнул, счастливо улыбаясь на яркую конфету.
- Bom! Сиба.
Увлеченно принялся шуршать конфетой в попытках её раскрыть. Шуршала она отменно, но маленькие пальчики никак не справлялись. В ход пошла тяжелая артиллерия - зубы. В итоге вздохнул и протянул слюнявую конфету взрослому с вопросительным мычанием.
Обернулся к маме и кивнул.
- Той-то Вося?
Спрятал Дино обратно в большой паучий карман и протянул к взрослому ладошку, сжимая и разжимая пальчики.

[Анка Копош]

Вопросу удивилась. Она вот до чтения брошюр, инструкций и книжек (а ещё регулярных горестных причитаний Лариундиэ) понятия не имела, что ребенку не нужно было давать все подряд.
Нет, эта мысль как будто лежала на поверхности, но Анка сама никогда в жизни бы до неё не додумалась. Джон же спросил это так, будто понимал, о чем говорит. Будто он читал те же книжки или...
Или уже воспитывал ребенка раньше?
Мысль внезапно остро царапнула. Она знала про Яна, но и подумать не могла, что Джон возился с ним настолько много, да ещё в таком возрасте. А Константину, получается, доставались визиты от случая к случаю.
- Это его первая конфета.
Голос прозвучал гораздо глуше, чем она рассчитывала. Тряхнула головой, полностью сосредотачиваясь на увлекшемся детеныше. Она не будет ссориться с Джоном. Было бы из-за чего ссориться, в самом деле.
- Свои планы я выполнила, - кивнула на мешок в руках у Доу, не глядя. - Ты правда можешь взять, если хочешь. Не котлеты, но тоже ничего.
Улыбнулась все так же тускло. Наверное, гулять - это не очень плохо. Например, гулять по лестнице туда-сюда. Чем не прогулка?

[Джон Доу]

- Первая конфета - это большое событие! Готовься Тин... Константин, сейчас твоя жизнь изменится навсегда! - провозгласил торжественно, забирая у ребенка его добычу, чтобы открыть.
Раскрыл мокрый фантик, придирчиво осматривая добычу. Карамелька?
- Это леденец - пояснил шепотом для Анки - Там есть что-то шоколадное? Или просто мягкое?
Объяснять бывшей, почему двухлетке нельзя карамельки, он, конечно, не собирался - Анка не могла этого не знать, так ведь?
Иногда приходилось жалеть о том, что он не был слизеринцем и не мог по-быстрому материализовать то, что нужно. Хотя... Разве Снейп позволил бы ему материализовать конфеты? Вряд ли. Поставил бы магию Дома на службу государству, вероятно.
- Нет, ну что ты. Я не стану отбирать вашу добычу. Ты же не думаешь, что малыш ограничится одной конфетой? - рассмеялся.
И протянул руку Константину, собираясь на этот раз дать ему спуститься по лестнице в том темпе, в котором ему это будет интересно и приятно.
- Тогда пойдемте гулять, да? Расскажи... Что у тебя вообще в жизни происходит?

[Константин Копош]

Возликовал, беззвучно хлопая ладошками. Шуршащая штука хрустела в руках взрослого, а потом появилось кое-что. Это кое-что Константин и попросил, вытянув ладошку. Для верности промычал два раза и один раз капризно кхыкнул. Округлил глаза, непонимающе глядя на взрослого. Кое-чта исчезла. Ему не дали его кое-чту! Ему не дали красивый мешок! Его мешок. Вдруг стало так обидно. Вот такую обиду ему точно никогда-никогда еще не случалось поймать. Ткнул пальцем в пустой фантик из под кое-чты. Потребовал:
- Мой bom? Де мой bom?
Замотал головой, насупился и обнял себя руками, не желая иметь ничего общего с ворователем кое-чтей.

[Анка Копош]

Сделала Доу круглые страшные глаза.
- Там же целый мешочек! - выдохнула шумным шепотом. - И одни карамельки?
Вырывать из рук бывшего мужа мешок и проверять сама не стала, хотя ужасно хотелось. Не поспешила и к расстроенному Константину. Конфеты все ещё были в руках у Джона. Вмешиваться в их секретные отношения даже не собиралась. Ей тоже вдруг захотелось обнять себя руками и...
А что дальше, не придумала. В темной промозглой совятне ночевать не хотелось.
- В моей? - переспросила слегка ратерявшись. - Ну, обычно происходит Константин, - улыбнулась. - Очень быстро, я за ним не успеваю. Потом происходят мелкие на Гриффе, там тоже все весело очень... В последнюю очередь происходит учеба.
Потерла замерзающий кончик носа и призналась сумрачно:
- Надо бы взяться уже за нее. А у тебя как?
Были, конечно, ещё внезапные жизненные теложвижения, но рассказывать о них Джону не собиралась.

[Джон Доу]

- Сейчас, малыш, сейчас...
Запустил руку в мешок, судорожно выискивая что-то подходящее - хотя бы условно! - для двухлетки.
Нашел шоколадную, поспешно развернул и положил в ручку ребенка.
- Вот, держи. Это гораздо лучший... бом. Пойдем вниз уже?
Слабо улыбнулся Анке, услышав в этом отчете, возможно, невольный укор себе. В ее жизни происходит очень много Константина и она не успевает учиться, конечно же, из-за него. Из-за того, что он их бросил.
- Я понимаю - отозвался, и вправду, с попыткой понять - На Гриффе решили, что раз у тебя уже есть ребенок, можно скинуть на тебя еще кучу? А декан чем занимается? У меня...
Провел рукой по волосам.
- Ходят слухи о каком-то перемирии. Если и вправду мы помиримся с Британией, меня, вероятно, переведут в чистую разведку. Знаешь, такую... разведку мирного времени. Не знаю даже, как к этому относиться. Столько усилий, столько копий сломано, столько... жертв - и теперь что? Снейп и его ручная министр-марионетка просто решили сдаться, видимо.

[Константин Копош]

- Bom, - радостно закивал и поспешил сунуть сладость целиком в рот. С этого момента все обиды испарились и осталось чистое и безоблачное довольство со вкусом шоколада. Пока взрослые говорили, смотрел на них поочередно, активно пережевывая конфету, облизывая перепачканные пальцы и вытирая их о павучье пузо. Тут в поле зрения константино-сенсоров снова попала лестница. Необщупанная! Необтоптанная! Сообщил взрослым свое решение и потопал к лестнице.
- Там!
На первой ступеньке сел, опуская ноги на ступень ниже. Немного потоптопал по ней пауко-пятками. Мягко соскользнул вниз, чтобы усесться на ступеньку вместе с ногами. Спустил ноги еще ниже. Потоптопал. Вот это приключение! Издавал счастливые звуки и кажется даже что-то напевал, подражая маме.

[Анка Копош]

Рассеянно пожала плечами, наблюдая за поглощением наконец-то правильной конфеты. Она никогда не смотрела на свое назначение так, как его сейчас описал Джон. Все случилось как-то естественно. Мелкие были слишком мелкими, чтобы заботиться сами о себе, а Эйвери ускакала на практику, да еще эти мутные истории…
- Я много времени в Башне провожу, - зашла с другой стороны. - Деканскими делами?
Посмотрела на Доу недоуменно. Она-то не декан, чтобы такое знать!
- Там! - вторила Константину радостно и кивнула Джону: мол, можно двигаться. Да, в константинотемпе, но тут уж ничего не поделаешь. Зато есть время поговорить. У них же найдутся темы для разговоров? А темы оказались самые неожиданные.
- Все войны заканчиваются подписанием мира, - проговорила заученную фразу, еще переваривая новость. - Ясное дело. Эй…
Коснулась плеча Джона осторожно. Он, что, действительно расстроен?
- А как по-другому? - вырвалось раньше, чем она успела подумать. - Нельзя же убивать друг друга бесконечно. Или ты думал, что Сопротивление захватит всю Британию, а уж потом - можно и успокоиться?
Она много думала об этом. Не хотела, но мысли так и лезли в голову, делая ее совершенно неподъемной. После всех разговоров с Эйвери, и Никой…
- Там же тоже живут люди, - сказала то ли Доу, то ли себе. - И у них есть свои жизни. Да, мозги все забиты этой чистокровной гадостью, но… Если теперь люди смогут просто выбирать, с кем быть: там, с ними, или тут, с нами, разве это не лучше? Хотя бы на время?

[Джон Доу]

Удостоверился в том, что ребенок теперь счастлив.
- Там, ага. Можно облизать каждую ступеньку, малыш! Вот счастье-то, а?
И - уже Анке - понимающе хмыкнул:
- Ну да. Я так и думал. Очень важные деканские дела не включают в себя заботу о студентах. В Хогвартсе всегда, впрочем, так было, на всех факультетах.
Спустился на одну ступеньку ниже. Повернулся к ней. Дотронулся до ее руки на своем плече.
- Я надеялся на это - признался тихо - Что нам удастся сместить этих сволочей, в конце концов. Отдать их под суд, может быть, даже международный. Установить нормальный режим. Там... плохо живут люди, Анка. Плохо жить под людоедами. И мир с людоедами заключать нельзя, особенно если нет срочной необходимости. А ее ведь не было. Мы не проиграли какое-то важное сражение, мы жили себе спокойно, отгороженные от них, они не могли до нас добраться. Теперь - смогут. Границы откроют. В Шотландию поедут делегации и торговые представители, ее наводнят пропагандисты под видом независимых СМИ и наемные убийцы под видом мирных жителей.
Дернул плечом горько.
- И в каком мире будет взрослеть Константин в итоге? Начнется ли новая война или просто резня лет через десять?

[Константин Копош]

Константин никуда не спешил. Совершенненько. Каждой ступенечке он отдавал максимум своей любви. Активно топтопал пяточками и ёрзал попой. Одну ступеньку даже ласково погладил, вплетая в свою песню услышанные слова.
- Во-о-во-о-чи-и. Юдо-о..Ем!
Не облизывал ступеньки. Но в перерыве между топтопаньем поковырял камушек в стене. А когда отковырял, радостно похлопал в ладошки. Еще через несколько ступенек достал Дино и рассказал ему о приключениях, которые динозавр проспал в пауко-кармане.
- Дино там. Бух.
"Бух" сопроводил хлопком ладошки по ступеньке. Вот так он наступает на неё! Бух! Обернулся ко взрослым, надеясь услышать новые слова для его песни-жужалки-свестелки.
Шли долго ли, коротко ли, далеко ли, близко ли. Вот и ступенькам пришел конец. Силам Константина тоже, по правде говоря. Радостно плюхнулся на землю и потянулся руками вверх.
- Учки?

[Анка Копош]

Правда была в том, что Анка не знала. Ей вовсе не казалось, что все вопросы Джона требуют ответов, но на один, последний, у неё ответ был.
- Если начнётся резня, ты заберёшь Константина и увезешь его к моему отцу.
Остановилась на очередной ступеньке, наблюдая, как детёныш старательно справляется с передвижением. Очевидно, весь мир Константина сейчас был сосредоточен на этой лестнице. Простой, понятный. Добрый? Обычный. Без сложных мыслей и сложных чувств. А она, Анка, касаясь этого мира, становилась немного счастливее сама.
Снова повернулась к Джону и проговорила спокойно, тихо, но очень твёрдо:
- Не потому, что ты не захочешь сражаться, а потому, что его безопасность и счастье важнее твоих или моих. Так что лучше бы нашей гвардии не допустить резню, да?
Эта мысль тоже оказалась очень простой. Разве не поэтому тоже Джон надел форму и ушёл из дома? Потянулась к нему снова, сжала руку и потребовала:
- Пообещай, что позаботишься о нем. И скажи, что не нарушишь это обещание.
Это было глупо, как будто слова могли что-то решить. Но кроме слов сейчас у Анки ничего не было.
- Они не правы, - сказала горячнее, чем собиралась. - Они не правы, так что никакая пропаганда не страшна. Пусть приходят. Чего стоят убеждения, если они крепкие только тогда, когда чужие убеждения не мешают? Люди должны верить в правду не потому, что у них нет выбора. Они должны стоять на своём, потому что правда - это правда, потому что они верят в то, за что сражаются, разве нет?
Ещё несколько ступеней вниз. И ещё. Разулыбалась Константину, но выполнять требование не спешила. Пусть Джону тоже достанется кусочек счастья.

[Джон Доу]

Он тоже мог не спешить, спускаясь в константинотемпе и неспешно переговариваясь с бывшей женой. Странно, почему он до сих пор не привык к этой мысли - что у него есть бывшая жена?
- Бух! - согласился с мелким и взял его на ручки. Маленькое, пухлое, но легкое существо, которое пока совершенно невозможно было представить колючим подростком, каким он, наверное, будет через те самые десять лет.
И все бы в анкиной просьбе было логично, понятно, очевидно, но... что-то в ней его дергало и напрягало. Что? Конечно, он был согласен с тем, что ему нужно позаботиться о сыне. Конечно, он был готов. И нет, не смешные анкины представления о гвардии, которую она, видимо, воображала себе эдаким отрядом супергероев, мешали ему.
- Обещаю - сказал серьезно - Конечно, не нарушу. Только Анка...
Нашел взглядом ее взгляд. Вот оно. Вот то, что его беспокоило.
- Где будешь ты сама через десять лет? Если ты не сможешь сама позаботиться о Константине... где ты будешь?
На фоне этой царапающей мысли даже наивные ее рассуждения о пропаганде ничего не значили. Заметил только печально:
- Если бы это так было, Британия не была бы той Британией, какая есть сейчас. Пропаганда... страшна, Анка. Всегда страшна. Всегда есть те, у кого иммунитет и те, кто поддается. И поддается - большинство.
Поцеловал волосы малыша.
- Ты у нас вырастешь умным, правда? Ты не будешь поддаваться всякой гадкой пропаганде, да, малыш?

[Константин Копош]

Константин любил это чувство полета, которое непременно заканчивалось мамиными объятиями. Особенно, когда ножки устали, а глазки открываются с трудом. Раньше мама ещё так хорошо хвалила его за то, что он ходит ножками. А потом почему-то перестала. А ведь он теперь ещё лучше ходит! И вон сколько лестниц изведал!
Только взлетел он не к маме, Константин это сразу понял. Дядя был не нежным, а его объятия - крепкими, колючими и по-другому пахнущими. Но дядя не был плохим, и мама была не против, поэтому Константин только поерзал, устраиваясь поудобнее и горестно вздохнул, не найдя на дядиной голове длинных волос, на которых так интересно делать завитки-пружинки.
- Угу, - согласно промычал в ответ, увлечённый красивой новой штукой на плече у дяди.
Штука была яркая и жёлтая и напоминала Константину сразу и про тиквы, и про bom, и про весь этот долгий, трудный, но страшненько интересный день. Правда штука никак не хотела отделяться от дядиной курточки.
Положил голову на плечо, тяжко-тяжко вздохнул и буквально на секундочку закрыл глазки, чтобы набраться сил для новой попытки по присвоению штуки. Но той вдруг не стало. Перед глазами Константина взрывались огромные тиквы, за которыми охотился Дино. Сам же Константин взлетал верхом на Восе, крепко обняв теплый и красивый мешок.

[Анка Копош]

На минуту замерла. Даже сгустившийся сумрак не помешал ей четко и ясно увидеть картинку, которой, кажется, не должно было случиться. Не могло случиться?
Но и Джон, бережно и твердо обнимающий детёныша, и сын, прильнувший к нему доверчиво и легко, стояли совсем рядом с ней. Так близко, что она могла протянуть руку.
И она протянула, позволив себе на минуту забыть, что Джон ей не принадлежит и семья у них почти впонарошку. Забыть, что они играют спектакль для ребенка. Забыть, что через час все закончится.
Константин был теплым и ужасно мягким. Там, где заканчивался пушистый костюм, начиналась пуховая шевелюра, а с нее легко было перескочить на бархатную зарумянившуюся от усталости щеку. Щека Джона же встретила ее пальцы полной противоположностью: колючая от отросшей за день щетины, грубая, но не менее знакомая и болезненно... не чужая.
Отняла руку и повернулась, слишком бодро зашагав прочь от совятни.
- Проводишь нас домой?
В ответе уже не сомневалась. Джон пообещал главное, остальное ее совсем не беспокоило. Пропаганда еще не случилась, волнения и бунты выглядели как паническая фантазия. И конец ее жизни ожидал ее нескоро, а приближать его она не собиралась. Потому смогла спокойно выдержать странно-цепкий Джонов взгляд.
- Я буду в Хогвартсе, - сказала чистую правду. - Зато вы всегда сможете меня здесь найти.
И это "всегда" в действительности означало настоящую бесконечность. Когда придет время, она расскажет Константину? Внезапно пришедший на ум вопрос оказался оглушающе-болезненным. Мотнула головой, осаживая сама себя. До этого далеко. Очень, очень далеко.

[Джон Доу]

Малыш стал в какой-то момент тяжелее. На плечо Джона Доу легла маленькая голова - и стало понятно, что кое-кто устал. Устал и уснул. Конечно, столько впечатлений.
Улыбнулся, чуть повернув голову к Анке. Ее прикосновение было приятным. Теплым. Теплым был и маленький мальчик, который ехал сейчас у него на руках. И все это вместе болезненно напомнило о том, что все это - не его. Не Джона Доу. Не его женщина, не его семья, да и ребенок, с которым они видятся только от случая к случаю... Разве можно считать, что он этому ребенку - полноценный отец?
- Конечно - согласился. Как бы он мог отказаться? Константин спал, перекладывать его с рук на руки означало разбудить, да и Анке, наверное, было бы тяжело нести двухлетнего карапуза всю дорогу?
Впрочем, как-то же она носит его обычно.
Ответ ее был непонятным. Будет в Хогвартсе?
Наверное, он стал бы ее расспрашивать с подробностями и пристрастием, но сейчас этого делать не хотелось. Не хотелось разрушать умиротворение, которое накрыло их всех втроем. Он оставит допрос на следующую какую-нибудь встречу. А сейчас - шаг, еще шаг, теплая тяжесть на руках - и иллюзия покоя. Пока они не дойдут до дома и не наступит время расстаться до следующего раза.
Так и ушли.

[Роб Селвин]

Поднялся в совятню. На не особенно чистом подоконнике набросал короткую записку.
Свернул и отдал сове покрупнее.
- Держи. Отнеси Нильсу Роули. И дождись ответа.

"Я в Хогвартсе, надо поговорить. Селвин".

Отправил сову и ушел назад в замок.