Охотничий домик Адама Булстроуда

[Эндриана Булстроуд]

Доля секунды после пробуждения казалась самой спокойной во всей ее жизни, она была не во сне и не жива, незаполненным пустым сосудом - и это было по нраву. Тогда как после мысли и воспоминания, осознание содеянного и случившегося в мгновение вернулись и с грохотом захлопнули двери в немой покой, вытолкали весь воздух из легких.
Резко и неумело расстегнула верхние пуговицы, воюя за возможность дышать. Сердце вдруг застучало так громко, не оставляя и следа от странного сонного состояния, пока глаза оставались еще закрытыми - и желала всей душой, если бы могла желать, провалиться назад вглубь, на самое дно, остаться в неведении и не чтимом покое. Никогда еще так туго не стягивал жгут вокруг ее горла собственные мысли. Никогда еще желание не было таким отчаянным и резким.
Ладони схватили легкую ткань под собой, сжимая. Привстала, с наивностью грезя, что все предыдущее осталось лишь дурным сном. Однако окружение, стоило взгляду привыкнуть, оказалось незнакомым. Заставляло сердце сокращаться лишь чаще, убеждая - все произошло и произошло ни с кем другим, а с ней. Руки, сжимающие простыни, принадлежали ей. Частое и короткие вдохи, глаза, позволяющие видеть, и практически неощутимая теперь боль.
Стыд и страх сковывали до невозможности шевелиться, вырастая в большее и большее, но... отчаяние не успевало появиться, как тонуло в ее же груди.
Сглотнула с трудом. Одолеть собственное тело было непреодолимой задачей, слабость разъедала кислотой, разливаясь по груди и конечностям. Казалось находиться в не сознании пришлось так долго?
Перекатилась на колени, позволяя себе рассмотреть больше. Позволяя взгляду упасть на стоящего совсем рядом домовика.
- Где... мистер Булстроуд? - вопрос выпал из уст едва слышным и дрожащим. Не знала, зачем задала именно его. Возможно ее сейчас же выгонят отсюда, что должны были сделать с ее нечувствительным телом сразу же.

[Лайв Хогвартс]

Вдруг, неожиданно для самой себя, Эндриана Эбигейл действительно начала проваливаться. Не физически, нет. Физически ее тело замерло на кровати, пытаясь справиться с воздухом. Воздух с трудом проталкивался в легкие, чего девушка уже не замечала. Ее взгляд обратился внутрь того, что составляло ее я. Сквозь страх, неуверенность, панику и темноту. Все глубже и глубже, глубже и глубже. Это был уже знакомый ей полет в кроличью нору, и, словно отблески света, в ее растревоженном сознании возникали картины, которые она знала, но забыла: Адам Булстроуд, отец, контракт. Снова отец. Болезненно-яркие, как будто перепутанные, словно совсем из другой жизни.
Однако, как только сердце и головокружение уймутся, Эндриана Эйвери из воспоминаний займет положенное ей место, и Эндриана Эбигейл уже не сможет забыть то, что вспомнила.

Эльф откликнулся сразу же:
- Хозяин у себя. Хозяин ждать молодую мисс к ужину. Молодая мисс переодеться, Тилли помогать.
В руках у эльфа тут же появилась большая прямоугольная коробка с аккуратным алым бантом. Коробка, подчиняясь чужой магии, проплыла до кровати и опустилась прямо перед Эндрианой Эбигейл. Эльф шагнул вперед и приосанился.
- Тилли иметь большой опыт, молодая мисс не переживать.

[Эндриана Булстроуд]

Голова упала в ладони сама под горячей тяжестью внезапности. Не смогла зажмуриться, пока в памяти мчались одним за другим воспоминания, каждое - рассекающее затянувшиеся и забытые шрамы. Слова накладывались друг на друга, противореча, вокруг кружились лица, близкие и едва знакомое.
Четкими чернильными линиями перед глазами переливались строки так теперь ясно знаемые ей.
Запустила пальцы в волосы, крепко сжала корни, не чувствуя этой боли. Последнее и единственное условие контракта, которое она не знала, остро врезалось назад в память. Другой боли не испытывала. Ничто другое сейчас не могло вырвать из водоворота, крутившего и выбивающего из нее все то, что, странно, хранилось где-то в ней все это время. Она тонула в себе же. Тонула, имея возможности всплыть на поверхность.
С приглушенным стоном подняла голову, пытаясь увидеть вновь образы комнаты, ухватиться за них, однако перед глазами был человек. Человек, которого встретила сегодня совсем не впервые. Который рассыпался в воздухе, стоило моргнуть, оставив на своем месте другого.
Потянула руку к образу, пытаясь справится с головокружением. Ее же рука также тянулась с крепко сжатым между пальцами пером. Один из пальцев обвивало кольцо и тогда, и сейчас.
Отец говорил. Говорил вещи, которые она никогда раньше не слышала, но которые знала вновь так, будто он говорил их с минуту назад. Слова, разрывающие изнутри. И когда пламя в ней разгорелось до предела...
Отвернулась резко от болезненно-яркой вспышки, уткнувшись носом в простыни, крепко зажмурившись и зажав уши.

Как только стены перестали кружиться каждое новое воспоминание улеглось в голове так, словно всегда в ней существовало, не тревожа своим присутствием. Слова и образы заняли свои места, перекрывая то, чем пыталась сама восполнить картину. Теперь же... теперь...
- Ужину? - голос вытащил из воды. Мистер Булстроуд решил ее не выгнать, а... поужинать с ней?
Или же обсудить разрыв контракта.
Еда была последней мыслью в логической цепочке.
Взгляд заострился на алом банте, и этим же цветом одарило ее уши и щеки. Скулы свело.
Прислушалась к собственному дыханию, чтобы убедится в его наличии и унять приступ неконтролируемой и совершенно неподходящей паники. Она ведь дышит? Почему тогда каждый вдох казался таким тяжелым и неправильным, не доходящим до ее легких.
Жар не унимался, но спускался ниже, обвивал шею, разливался по груди, обжигая.
Сглотнула судорожно. И потянула за ленту, открывая коробку. Руки дрожали, едва слушались простых приказов. И если бы не этот факт, спровадила бы эльфа.
- Хорошо, - согласилась приглушенно. И спустила ноги с кровати в попытке встать.

[Лайв Хогвартс]

В коробке всего два предмета: аккуратный серебряный гребень лежит на том, что на первый взгляд можно принять за кусок ткани. Если же Эндриана Эбигейл развернет его, то обнаружит платье самого простого кроя: закрытые руки и плечи, аккуратный овальный вырез, длинный подол. Если же девушка присмотрится, то заметит, что ткань прошита шелковыми нитями так, что их переплетения складываются в тонкий растительный узор. Само платье глубокого синего цвета переливается, ловя в себя отблески огня свечи.

Эльф, получив разрешение, тут же принялся за дело: не успела Эндриана Эбигейл моргнуть, как ее уже освободили от дорожной мантии, а платье приглашающе зависло в воздухе. Все складки и заломы с него сразу же исчезли, а в лапах у эльфа появилась большая щетка для волос.
- Молодая мисс красива, очень красива, - приговаривал эльф. - Молодая мисс будет нравиться хозяину.

[Эндриана Булстроуд]

Жар в теле только усилился, стоило коробке открыться. Гребень. Не тот, который видела уже когда-то, но... но ужас, охвативший вдруг, оттого был не меньший.
Осознание медленно касалось настоящего, и с каждой новой секундой приносило все больше ответов. Которые лишь громко ударяли ее по щекам. Ненависть не успевала разгораться, оставляя место отчаянию, которого не было. Вновь сосущая пустота заполнила ее, заперла внутри с болью и страхом.
Физически ее тело находилось здесь, выполняло то, что позволяло не думать о происходящем. Мысль же была далеко отсюда, мысль все еще существовала в дне, когда она своей рукой подписала контракт. Когда отец решил воспользоваться ей в качестве разменной монеты.
Моргнула. И тут же стерла со щеки свежий мокрый след.
Стопы коснулись ковра и удержали ее. Слабость одолевала, но оттого же ноги почему-то держали лишь крепче.
Позволила мантии, так до сих пор сдавливающей, соскользнуть с тела. И пусто уставилась на синее платье, повисшее перед ней.
Ей бы хотелось с головой уйти под воду. Поднять взгляд и разглядеть небо сквозь толщу воды, разделяющей ее и мир.
- Прекрати, - остановила эльфа вдруг, едва дав закончить предложение. - Не говори так.
Было резко противно думать, что она может хоть кому-то нравиться. Особенно мистеру Булстроуду.
Но каждое следующее действие должно говорить об обратном.
Нырнула под юбку, надевая платье.
Что теперь? Что ей придется ему говорить? Как... поступить?

[Лайв Хогвартс]

Возможно, в какой-то момент Эндриане Эбигейл покажется, что она действительно ушла под воду, но тут же вынырнула. Платье легло на плечи тяжелым, но невероятно приятным на ощупь... не облаком нет, скорее - той самой водой. Плотная ткань, кажется, забрала часть жара, оказываясь на коже легким холодком. Сидит платье идеально по фигуре, будто под нее и шито.

Эльф послушно замолчал. А когда молодая мисс показалась из платья, принялся, орудуя щеткой, споро собирать волосы. Видимо, и тут не обошлось без магии. Никакого томительного ожидания, и вот на голове у Эндрианы Эбигейл уже аккуратная прическа: основная часть волос собрана на затылке в причудливый, обрамленный локонами узел. Теперь, если девушка захочет, то сможет украсить его гребнем.
Эльф же, справившись со своей задачей, коротко поклонился и исчез с характерным хлопком.

[Эндриана Булстроуд]

Повернула голову к зеркалу, стоило платью осесть на плечах.
Огонь покидал ее тело пока сердце замедляло свой ритм, возвращаясь к привычному. Провела ладонью по невидимым складкам, признавая в отражении себя. Коснулась бледной щеки, красные пятна с которой медленно растворялись.
Казалось сердце острием лезвия поделили надвое. Одна часть любила отца, любила так, как ничто другое в мире. Боролась с мыслью о предательстве и умоляла в прощении, придумывая бесконечные оправдания. В другой явствовала ненависть, с которой не могла совладать. Правда в том, что второе проигрывало. Отец ведь никогда... никогда не желал ей плохого. Он поймет ее. Поймет, когда она поступит так, как нужно.
Не заметила исчезновение домовика.
Взяла гребень в руки и сделала несколько шагов ближе к зеркалу. Ее отражение в этом платье, сейчас, походило на подаренную ей отцом фарфоровую куклу, которую любила сама наряжать в детстве, обожала брать с собой в сад на чаепития и расчесывать волосы, заплетать причудливые прически.
Запустила гребень в собранный узел.
Когда любимая кукла безвозвратно потеряла часть волос, волей случая задев горящую свечу, а один из ее глаз обуглился, ненужную игрушку выбросили.
Обняла себя за плечи, не в силах отшагнуть и оторвать взгляд. Если она поступала правильно - отчего тогда так больно? Отчего девушка в зеркальной глади вовсе не казалась ей знакомой?
Повернулась к окну, надеясь узнать или не узнать пейзаж. И двинулась к выходу из комнаты, заглушая дрожащий страх в груди.

[Лайв Хогвартс]

Пейзаж из окна открывается самый английский на свете, дополняя собою ту картину, на которую Эндриана Эбигейл уже успела полюбоваться, пока шла к дому.
За дверью комнаты девушку будет ждать недлинный коридор, который выведет ее к лестнице на первый этаж, а та, в свою очередь, приведет в уже знакомый холл. Двери в столовую будут распахнуты, стол накрыт к ужину. Вероятно, жених обнаружится там же.

[Эндриана Булстроуд]

Каждый шаг казался невыносимо тяжелым. Тело будто не принадлежало ей, приходилось напрягать каждую мышцу отдельно, чтобы двигаться так, как привыкла. Однако максимальная сосредоточенность на движениях отделяла иные мысли от нее. То, о чем думать было теперь невыносимо.
Закрыла за собой дверь с осторожностью. Страх забился в угол.
Крепко взялась за перила, опасаясь, что тело подведет.
Жар сменялся холодом - и обратно - с каждой новой преодаленной ступенью. Две половины одного одерживали победу и проигрывали друг-другу. Страх сменялся решимостью, решимость рассыпалась под камнем совершенного предательства.
Не понимала, кто именно остается жертвой. Она предает отца - или он ее? Или же вовсе крайним остается мистер Булстроуд, получившей вместо обещанной кроткой и воспитанной в лучших традициях невесты... ее. Невозможно глупую.
Едва не соскользнула с последней ступени, пропустив мимо внимания.
Холл ее встретил тем же холодом, что уже испытывала. По спине пробежала мелкая дрожь.
Не дав себе возможности передумать, прошла к, очевидно, столовой. Коснулась косяка двери с легким стуком, заходя.
- Мистер Булстроуд? - позвала негромко.
И впилась свободной рукой в юбку платья.

[Адам Булстроуд]

Поднялся навстречу, стоило даме наконец переступить порог. Если стук и вызвал удивление, удивление это никак не обозначил.
Он уже успел поменять халат на серый костюм. Настолько же домашний, насколько домашним было платье Эндрианы. Однако, до чего же женщина становится не дурна собою, стоит только ее правильно одеть. А бледность? Бледность ей даже шла. Но выглядела девчонка так, будто идет на эшафот, не меньше. Он перестарался?
В несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние, перехватил ту руку, что не сжимала платье, и, глядя Эндриане в глаза, склонился над ладонью, касаясь ее тыльной части губами едва-едва. Отпустил и плавно отступил на шаг назад.
- Рад видеть, что вам пришелся по вкусу мой подарок, мисс Эйвери, - улыбнулся. - Я угадал с цветом?
Приглашающе повел рукой, разворачиваясь к столу. Разумеется, эта резиденция совершенно не рассчитана была на приемы, и стол соответствовал ее прямому назначению: он легко сервировался на две персоны, которым не пришлось бы обмениваться взглядами через несколько миль скатертей и блюд. Отодвинул стул и, не отводя взгляда от невесты, застыл в ожидании. Руки покоились на спинке вполне расслабленно.

[Эндриана Булстроуд]

Не пошатнуться и не отступить стало задачей, которую выполнить было сложнее, чем могла себе представить. Подобное оказалось бы самым сложным ребусом, если бы не знала что произойдет дальше.
Возможно она в действительности умерла, и это все - предсмертный бред?
Широко распахнутыми глазами смотрела на мужчину, ожидая совершенно другого, пока жар чужого дыхания касался ее руки. Жар, который разлился дальше по телу неприятно царапая.
Подарок?
Опустила взгляд и поспешно выпустила ткань из ладони.
- Да, мне... мне нравятся любые оттенки синего, мистер Булстроуд, - зачем-то сообщила. - Я благодарна вам.
И едва качнула головой, стараясь этим жестом привести себя в чувства. Происходящее воевало теперь с нафантазированной картинкой.
С осторожностью шагнула ближе и приняла приглашение, опустившись на стул.
В голове завертелась лишь одна к сему нелепая мысль - палочка. Она оставила палочку в мантии.
Зажмурилась на мгновение, собирая продуманные заранее слова воедино.
- Спасибо за приглашение к ужину. Я... прошу прощения за слова, которые вы от меня услышали сегодня.

[Адам Булстроуд]

Происходящее обычно не доставило бы ему удовольствия, но это вовсе не означало невозможность насладиться тем, что попало к нему в руки. Если смотреть под правильным углом, выгоду можно найти в любой ситуации, и юная невеста во многих смыслах могла бы освежить его жизнь.
Регулярные обмороки в его планы при этом определенно не входили, а Эйвери, судя по всему, уже готовилась снова лишиться чувств. Наверное, в других обстоятельствах он бы даже нашел это милым или возбуждающим воображение: всего-то приложился к ручке! В текущих - только задержался у стула, любуясь блеском серебра в темных волосах, и вернулся за стол, занимая место напротив.
- Чудесно выглядите, мисс Эйвери, - склонил голову едва-едва. - Значит, синий. Я запомню.
Отпил воды, на некоторое время отводя от невесты взгляд и сосредотачивая его она пустых пока что тарелках.
- Вы проделали неблизкий путь. Рыба или мясо?
По здравому размышлению, строптивость невесты не была проблемой сама по себе. Чего еще можно было ожидать от Эйвери, отрезанной от семьи и обряженной в красную мантию? Гораздо больше его беспокоили другие вещи. Какое-то время просто смотрел на девушку, наблюдая.
- Ваша... назовем это аккуратно горячностью, если вы не против, - снова улыбнулся, но на этот раз - подчеркнуто одними губами. - Ваша горячность, мисс Эйвери, не проблема, покуда она остается исключительно между нами и не толкает вас к порочащим и вашу, и мою репутацию поступкам. Поступки же ваши, как и ваши слова, немало меня озадачили.

[Эндриана Булстроуд]

Тенью улыбнулась, кивнув. Почему же тогда сама себе напоминала призрака? Без души и тела.
Показалось бы удивительным, что при мысли о еде желудок лишь сжимался в протест, но есть не хотелось давно. Сейчас же слабость, одолевающая тело, предупреждала о последствиях. Если не поесть - сколько еще сознание продержит ее?
- Мясо, спасибо.
Вображение переплелось с настоящим, настораживая. Она боялась говорить первой, спрашивать, только наблюдала, заперевшись в себе, стараясь найти безопасность в молчании.
Но больше всего ей хотелось вернуться обратно в Хогвартс. Сидеть у жара от камина и крепко обнимать Хель. Быть в наибольшей безопасности, какую могла представить.
Вместо этого напротив находился человек, видеть котрого она не желала ни в одном из кошмаров. Ее ненависть к себе, которую сама не могла осознать, оцепляла мистера Булстроуда.
Опустила взгляд, стараясь сосредоточиться на дыхании, лишь бы огонь внутри вновь не разгорелся.
- Мне жаль, - выдавила. - Я лишь хотела казаться значимой. Это был... дурной поступок.

[Адам Булстроуд]

Кивнул.
- Тилли! Мясо.
Позвал негромко, не без удовольствия наблюдая за тем, как тарелки наполняются блюдами. В подобной предсказуемой размеренности он всегда находил особое душевное умиротворение.
- Приятного аппетита, мисс Эйвери.
На некоторое время замолчал, удовлетворяя собственный голод и наблюдая за тем, как Эндриана справится с приборами. Беседа мало подходила для застольной, но миссис Булстроуд ожидают самые разнообразные беседы, и вряд ли найдется подходящее время для текущей.
- Еще более значимой, чем сейчас? - уточнил совершенно спокойно, откладывая нож. - Мисс Эйвери, поделитесь, каким вам представляется ваше положение?
Он уже слабо помнил себя в семнадцать, а о необходимой ему сейчас части душевного устройства семнадцатилетних девушек имел весьма смутное представление. Не то, чтобы ему было дело до них в самом общем смысле, хоть до конкретно одной, сидящей перед ним, но не учесть очевидные обстоятельства означало бы проявить непозволительную... беспечность.

[Эндриана Булстроуд]

- Приятного, мистер Булстроуд, - ответила.
Взяла приборы в руки, борясь с возникшей при виде мяса тошнотой. Лучше, чем рыба. Но все еще едва терпимо.
Через силу принялась за еду неспешно, не показывая действительного к ней отвращения. Ей нужны были силы, чтобы вернуться.
- Не уверена, что могу объяснить подобное хотя бы себе самой, мистер Булстроуд. Я студентка школы, которая является в данный момент террористической организацией для всей Британии. Гриффиндорка, чему не был рад никто из членов моей семьи.
О том, что она любила это очень даже террористическое место и ее Дом, решила смолчать, но лишь упоминание заставило чувствовать себя увереннее.
- В то же время... я Эйвери. И в связи с событиями моя семья нуждается во мне больше, чем в чем либо еще. Мой отец хотел, чтобы... - Закусила губу до отрезвляющей боли, остановив себя от неизбежной ошибки. - Чтобы я была достойна. Я хотела показать, что могу. Только...
Она не хотела быть как Дженни. Не хотела, чтобы с ней случилось то же,чтобы семья вычеркнула имя с семейного древа и притворялась, что такого человека никогда не существовало. Чем этот кошмар не хуже того, что представляла до.
Моргнула, сбрасывая с себя налипшее мерзкое чувство. Взяла стакан в руки, надеясь сбить вкус еды, намеревавшейся вернуться назад. И подняла голову, ловя взгляд мужчины.
- Могу я спросить вас, мистер Булстроуд? Вы ведь могли заключить контракт с любой другой семьей с достаточно чистой кровью. В чем ваша выгода?

[Адам Булстроуд]

Склонил голову к плечу, продолжая смотреть прямо на Эйвери.
- Вы по-прежнему думаете, что тот ваш... визит, делает вам честь? Думаете, ваш отец хотел бы, чтобы вы были достойны... подобным образом?
Нарочно делал паузы, не без любопытства наблюдая за реакцией. Все-таки, кто так сильно потоптался у девочки в мозгах? К собственной досаде признал, что выбор избыточен уже просто своим наличием.
- Хогвартс, Гриффиндор и даже Эйвери - ваше прошлое, Эндриана, - заметил все тем же спокойный тоном, который некоторые вполне могли бы счесть мягким. - Однако гораздо важнее - ваше будущее. Вы можете сыграть совершенно уникальную роль в жизни вашей семьи, просто устроив жизнь собственную. В будущем вы станете по-настоящему значимой, без оговорок и условий, закрывающих вам вход в приличное общество.
Приподнял брови и негромко рассмеялся, услышав невероятно странный вопрос. Молчание Эдгара было логичным, но разве, даже находящаяся в неведении, девица на выданье будет выяснять это в подобной форме? Впервые за вечер почувствовал нечто, отдаленно похожее на любопытство совсем определенного толку. Поддался этому порыву, посчитав его вполне выгодным для себя в этой ситуации.
- Вы можете спрашивать у меня о чем угодно, - отозвался вполне серьезно, подаваясь вперед. - Мог бы. Не последнее место в моем решении занимает уважение к вашему отцу, желающему вам исключительного благополучия. Возможность же обеспечить благополучие дочери именно Эдгара Эйвери полностью совпала с моими интересами.
Возможно, однажды они даже вернутся к этому разговору. Так или иначе о важности магических обязательств им поговорить придется. Вот только говорить откровенно об этом он намеревался исключительно с женой.

[Эндриана Булстроуд]

Даже дышать под чужим взглядом и вести себя естественно выходило с трудом. Слушала стук секундной стрелки, считая про себя.
Но держать взгляд на уровне в ответ было не легче, чем запихивать в себя еду.
- Нет, я... не могу быть уверена, - призналась. Темный Лорд в ее понимании был в действительности Всем. До того, как пришлось увидеть его лично. До того, как Хель отказалась от нее из-за него. Изначально казалось лишь, что Хель не видит истины, теперь же... теперь истина была скрыта и от нее самой. - Я надеялась это может помочь моей семье. Что я смогу помочь... не тем способом, который выбрал для меня отец. Но...
Но она только сильнее запуталась в собственноручно связанных сетях.
Отложила вилку и прижала указательный палец к виску, справляясь с внезапным головокружением.
В этом состоянии слова, сказанные мистером Булстроудом, дошли к удивлению яснее. Она хотела им возразить. Очень хотела.
Хогвартс, Гриффиндор и Эйвери никогда на деле не были ее прошлым. Они составляли ее, полностью, и будут частью ее всегда.
Но не возразила. Потому что следующее сказанное разбудило нечто иное, напоминающее интерес.
- Чего вы от меня ожидаете, мистер Булстроуд? - спросила, не выбирая момента более.
В смятении опустила голову. Она не знала об отношениях отца с этим человеком. Ни о чем, впрочем, не знала. Он никогда не посвящал ее в свою жизнь вне семьи.
- Разве теперь вы... не собираетесь разрывать контракт?

[Адам Булстроуд]

Беседа, к его некоторому удивлению, даже давала какой-то результат. По крайне мере, он сам теперь мог составить приблизительную картину.
- Настроения в Хогвартсе не однородны? - уточнил совершенно светским тоном. - Не все мечтают стать частью свободной Шотландии?
О том, до каких размеров могло детское воображение раздуть образ служения Темному Лорду, можно было фантазировать не без успеха. Однако его неподдельно заинтересовало другое.
- Чем же замужество вас так не устраивает, что ему вы предпочли бы... полное отсутствие возможности распоряжаться собой?
При всей аккуратности формулировок рассчитывал, что мисс Эйвери угадает за ними то единственное слово, которым в действительности можно было исчерпывающе описать то самое служение.
- Или вас в качестве мужа не устраиваю именно я?
Он даже находил забавным всю эту ситуацию. Юная мисс явно не осознавала, что получить подобный вопрос без каких-то серьезных последствий для себя от него могла себе позволить вот разве что невеста. Нормой его жизни являлось обратное: люди обычно сами искали его общества и демонстрировали собственное расположение в надежде на ответное.
- Мы обязательно поговорим о моих ожиданиях, мисс Эйвери, как только я пойму вас немного лучше.
Нет, конечно, он был полностью в своем праве, и душевные терзания жены не должны были в действительности волновать, пока все идет так, как он рассчитывал. Но сейчас он с некоторой досадой осознавал, что женщины, ищущие его расположения, разбаловали его даже больше, чем льстивые подчиненные и расчетливые деловые партнеры. Он настолько не привык к столь явному проявлению отсутствия довольства и легкости в даме, которую считал своей, что вид Эйвери внезапно причинил ему практически физический дискомфорт.
Это открытие его не порадовало. От того вопрос прозвучал совершенно другим тоном:
- А вы этого хотите?

[Эндриана Булстроуд]

Еда, в сравнении, переставала быть такой резиновой, а развеявшейся туман, открывший ясность происходящего, настораживал. И, как ни странно, в то же время успокаивал. Возможность подобного разговора заставляла думать, что она, быть может, в действительности негативно преувеличивала образ Адама Булстроуда.
Повела плечом в неуверенности.
- В большинстве, разумеется, мечтают. Но поскольку контракт со школой многих детей обязует обучаться вне зависимости от политических убеждений... ситуация не односторонняя. У меня был выбор примкнуть к тем, кто запер нас на года в школе практически без возможности видеться с близкими и теми, кто... сопротивлялся этому. Другого варианта я не рассматривала. Мне казалось замечательной возможность стать частью чего-то столь... великого, не оставаться такой же... не оставаться с перспективой и дальше молча соглашаться с тем, что происходит.
Сомкнула губы, стараясь не сказать лишнего.
- Дело не только в вас, мистер Булстроуд, и... это решение не состояло лишь из рьяного желания избежать... - помешкалась, - брака. Скорее... подобное событие только подтолкнуло меня. Я, конечно же, поступила опрометчиво.
Воспользовавшись паузой, сделала глоток воды и... сжала стакан в руке крепче.
Порябела от вопроса. Или того, что не могла на него ответить столь однозначно, сколь должна была.
Тишина повисла в воздухе прежде чем поняла, что молчать дольше нельзя.
- Нет, что вы, я... не уверена, что существовала бы разница, сделав отец иной выбор, однако... - набрала в легкие воздуха. - Я люблю Хогвартс, мистер Булстроуд. Мне нравится учиться там. Я подозревала, что, выйдя замуж, мое обучение в этой школе подойдет к концу и... мне этого не хотелось. - Прикрыла глаза, откровенно признавая. - Не хочется и сейчас.
Даже если те, кто был ей дорог там, отвернулись от нее. Даже если она сама отвернулась от них.
Кивнула осторожно, стараясь расшифровать что именно может значить подобная фраза.
И зациклилась бы на этом, если бы следующий вопрос окончательно поселил тревогу в груди.
Вся сущность бы с уверенностью ответила "да". Но любовь к семье останавливала. Желание доказать отцу, что она более не тот ребенок, необдуманно действующий - пусть каждое действие приносило все больше противоречий, пусть отзывалось болью, была уверена - все усилия оправдаются, когда она достигнет цели. И любой дискомфорт, любые колко обжигающие чувства лишь являются особенно трудными препятствиями, которые следовало выпускать из своего внимания.
- Я хочу того, чего хочет мой отец. Я благодарна, что вы предоставляете подобную возможность моей семье.

[Адам Булстроуд]

Отложил приборы окончательно. Не стал интересоваться предпочтениями относительно напитков, выяснит позже.
- В реальности редко бывает два варианта, - заметил серьезно. - Вы англичанка, мисс Эйвери, чистокровная волшебница. Возможно, кто-то в Хогвартсе убедил вас, что вы обязаны выбрать сторону, но так ли это в действительности? Разве вы не родились и не оставались все это время на единственно возможной стороне?
Покачал головой и усмехнулся, не комментируя более ничего. Он многое увидел в Эндриане Эйвери сегодня, но ни единого качества, позволившего бы ей достичь успеха на том пути, на который она чуть было не ступила. Эдгара бы ждало разорение, а ее, вероятно, бесславная гибель. Теперь он окончательно уверился в возможности расплаты по всем счетам. Что же это, как не Судьба?
Роптать на Судьбу - дурная затея, и об этом особенно хорошо было помнить, когда девчонка пошла вразнос. Невольно задумался, что бы он сделал с собственной дочерью, посмей она не просто думать подобным образом, но и говорить. По счастью, Эйвери была не его дочерью.
- Я тоже учился в Хогвартсе, и прекрасно понимаю вашу привязанность к этой школе. Однако, вы уже получили диплом. В школе нельзя оставаться бесконечно, каким образом вы рассчитывали задержаться?
Он действительно вспоминал свою юность с теплотой, но сейчас этой теплоте не было места. Он услышал достаточно.
- Вы уже подписали контракт, - напомнил. - Ваше поведение, мисс Эйвери, заставляет меня сомневаться, что вы до конца понимаете, что это означает. На сорванном вами званом ужине мы должны были обсуждать официальное объявление нашей помолвки и представление вас обществу в качестве моей невесты.
Теперь он говорил предельно сухо, тоном давая понять, что обсуждения здесь излишни.
- Вы станете частью моего рода, моей супругой, моим лицом, матерью моего наследника. Я ожидаю от вас, что с этого момента вы будете каждый свой шаг и каждое свое слово оценивать с этой позиции. Если вы хотите, чтобы этот союз состоялся, вам придется доказать, что вы на это способны. Способны думать прежде всего о моих интересах, не забывая о моем положении в Британии и за ее пределами.
Замолчал, не отводя тяжелого взгляда. Готовится ли она снова лишиться чувств?
- До тех пор, пока ваше поведение и умение держать себя меня не удовлетворят, о гласности и, тем более, свадьбе не может быть и речи.
Что, конечно же, продлевало затруднения Эдгара, но ничто в жизни не бывает бесплатным.