Оранжерея поместья Булстроуд

[Лайв Хогвартс]

[Эндриана Булстроуд]

Сон будто все еще не отпустил ее, иначе как объяснить мягкую и почти сладко ощущавшуюся перину, окружившие ее и следующие с ней по пятам.
Надев новое платье, приготовленное еще до церемонии, спустилась вниз. Она не была в оранжерее, но из окна смогла увидеть ее очертания, которых хватило для того, чтобы не просить домовиков о лишней помощи.
Оставалось еще немного времени до завтрака, потому не торопясь вошла в оранжерею, где ее вниманием, внезапно, завладел... павлин?
Засмеялась про себя. Надо же! Отец бы не поверил глазам - он всегда твердил о том как им в саду необходимы павлины, но уход за теми был, конечно же, непозволительно дорогим.
- Привет, - осторожно подошла к птице. - Какой ты красивый.

[Адам Булстроуд]

Все решения были приняты, и это вернуло его в состояние, близкое ко вчерашнему удовлетворению. Он осознавал, что планы на медовый месяц возможно реализовать только через уступки. Однако, кто сказал, что от всего остального, пусть и совершенно нового в его жизни, он не сможет извлечь удовольствие?
Прислонясь к косяку, некоторое время наблюдал за Эндрианой. Прошедшая ночь не помогла понять, что у нее в голове. Такого он не ожидал. Трудности, о которых предупреждал Эдгар, постепенно обретали материальное выражение.
Чем ее так заинтересовала птица, о существовании которой он до этого момента не знал? Зачем она надела это совершенно неподходящее ей платье? Почему она настолько бледная, в конце концов? Эдгар что, два месяца держал ее в подвале?

[Эндриана Булстроуд]

Птица ну совершенно точно напоминала ей Бэйла, которого внезапно вспомнила. Не зря ведь называла его мистером Павлином - очень похож. Такой же важный.
Существо, к удивлению, позволило подойти ей ближе и даже легонько коснуться его безумных перьев, будто нуждалось в человеческом внимании слишком долго.
Присутствие супруга не заметила сразу, когда заметила же - легко улыбнулась, приветствуя и все ещё не отходя от птицы.
- У него есть имя? - спросила. Может, он подружится с Джунджи. Еноты ведь не едят павлинов? - Он бы понравился отцу.

[Адам Булстроуд]

На вопрос Эндрианы поднял левую бровь, а, как только понял, что та совершенно серьезна, негромко рассмеялся. Что за чудное создание!
- Я это существо первый раз вижу.
Да и в эту оранжерею он не заходил годами - к чему бы это ему могло понадобиться?
- Вы готовы позавтракать?
Отодвинул стул у уже сервированного столика, приглашая супругу сесть. Сегодня же она не собиралась продолжать голодовку? Это совершенно не соответствовало их потребностям.

[Эндриана Булстроуд]

В удивлении посмотрела на мужчину. Как же так?
- Но вы же... он же ваш? - уточнила. Как можно не навещать ни разу живое существо, которое требовало внимания и заботы, какую эльфы дать не могли. Она оставила Джунджи уже на столь долго, что тосковала по тому ежедневно, но спросить все еще не рисковала. Может быть, сейчас этот момент и наступил?
Спросила:
- В поместье есть другие животные?
Еще раз провела ладонью, уже более смело, по перламутровым перьям, блестящим в лучах солнца, прежде чем подняться и ответить супругу.
- Да, конечно.
Голод действительно ей владел с момента пробуждения.
Приподняла подол платья и присела за сервированный стол.
- Погода сегодня и правда чудесная.
К ее большому удивлению, жизнь не казалась такой страшной и тусклой. Может быть, все дело в глубоком сне, одолевшем ее столь внезапно после...
Поправила волосы. События прошлой ночи возвращались к ней с новым упорством каждый раз, и каждый раз она их отталкивала с еще большей настойчивостью. Что вовсе на нее нашло тогда?

[Адам Булстроуд]

- Разумеется, Эндриана. Как и все в этом доме.
Это накладывало на него определенные обязательства, но вовсе не те, которые заставили бы его замечать существование... павлина?
- Можете придумать ему имя, - с легкостью переложил сентиментальную ерунду на жену. Ведь для этого и нужны женщины, в конце концов. - Вы любите животных?
Или ей просто нравится все яркое? Отчего тогда она выбрала это платье... Задержался у ее стула и отвел рукой не собранные подобающим образом волосы. Зато они прекрасно выполняли роль высокого воротника. С удовольствием погладил шею и отступил к собственному стулу, усаживаясь напротив Эдндрианы.
- В конюшне содержится парочка объезженных гиппогрифов, еще несколько пар борзых, - взялся за приборы. - Кажется, это все. Не удивляйтесь, если встретите конюха.
Посмотрел на жену и улыбнулся.
- Прежде чем мы приступим... Вы ничего не хотите мне сказать?

[Эндриана Булстроуд]

- Зачем же тогда вам эта птица, если вы его не видите? - искренне удивилась. Животное было даже жаль.
Ведь тот его видел не просто редко, а никогда. Никогда не видеть столь прелестное и аккуратное существо, которое живет у тебя в доме - это... необычно. Как минимум необычно.
Имя павлину, который все это время его не имел, выбирать сходу оказалось трудно.
- Блум, - остановилась на непритязательном варианте. - Из-за его цвета.
Улыбнулась, ответив искренне:
- Люблю. Очень. Когда я была младше, мне было очень жаль, что в Хогварсте не преподавался уход за магическими существами, - поделилась зачем-то.
И, кажется, это было правильным моментом, чтобы набраться смелости и начать разговор, какой она более не могла откладывать:
- Я бы хотела просить вас о некотором... уступке, если позволите, мистер Булстроуд. У меня есть друг, который со мной слишком долго, чтобы я могла с ним расстаться. Его имя Джунджи, он... енот. Я бы не просила вас, если бы он не был для меня так важен, но я бы хотела иметь его рядом. Возможно, я смогу привезти его сюда?
Отец не единожды грозился отвезти его в приют, и сейчас тот оставался у Андрианы, чьи родители тоже очевидно протестовали его прибыванию. Какие у нее еще были варианты?
Невольно задержала дыхание, когда муж коснулся ее кожи. Она старалась скрыть следы от поцелуев и укусов, но не смогла это сделать в совершенстве.
Ночные образы вновь возвращались в сознание, дразня своей открытостью.
Что, в действительности, случилось с ней этой ночью? Как можно описать эти чувства, так явно владевшие ей, теперь, когда она владела своим телом вновь.
Вопрос Адама только поставил ее в совершенно неловкое положение. Существовало великое множество вещей, которые она могла сказать. Повторить. Выразить.
Смущение вновь заиграло с ней, не тревожась о ее положении и уместности подобной реакции.
Ночь воспользовалась ее обнаженностью разума. Ночь не беспокоилась о наступившем утре, в котором она оказалась.
- Вы... хотите услышать, что вы мне нравитесь? - сказала вполголоса. Эти слова она помнила. Как и помнила его ответ. - Это все еще так.

[Адам Булстроуд]

Вопроса не понял.
- Предлагаете избавиться от двух третей поместья? - спросил, вроде бы, даже серьезно. - Сегодня я не готов.
Птица как птица. Такие вещи появлялись обычно в качестве подарков. Люди вообще были склонны переоценивать свою осведомленность о его вкусах и желаниях, а главное - о том, что способно его впечатлить.
- Ваш домашний питомец - енот?
Если не впечатлить, то как минимум удивить у Эндрианы вышло. Кроме того, судя по всему, она прекрасно понимала, что енот - это неподходящая компания для молодой женщины.
- Не вижу никаких особенных причин вам запрещать. Это довольно эксцентрично, но почему нет. Если он не будет мешать вашим обязанностям, разумеется.
Про то, что енот не должен мешать непосредственно ему, было очевидно и без озвучиваний.
Отложил приборы, когда стало ясно, что на ответ Эндриане требуется время. Она совершенно не могла скрывать свои эмоции, а когда пыталась это делать, только выдавала себя еще сильнее. Ему, разумеется, оказалась приятна ее реакция, но вместе с тем он почувствовал слабый укол сожаления.
- Приятного аппетита, дорогая.
Приступил к еде, не планируя отвлекаться больше.

[Эндриана Булстроуд]

Поместье? Как же оно относилось к Блум?
Однако ответила, волнуясь, что мужчина принял ее реакцию за что-то иное.
- Я не успела увидеть достаточно, но то, что удалось увидеть - мне понравилось. Вы вложили много усилий и средств в это место и оно, попросту, прекрасно. Даже эта оранжерея.
В ней ей в действительности нравилось настолько, что уже едва ли не была готова очертить это место любимым. Особенно, если супруг не посещал его совсем. Ей будет более, чем достаточно компании Блум и Джунджи, какого переселить сюда было бы более, чем отлично.
- Енот, - подтвердила, легко усмехнувшись. - Очень умный и... любит кусаться.
И еду. До сих пор, кажется, не была уверена, любит ли он помимо этого еще и собственную хозяйку, но ее любви к нему было достаточно, чтобы не проверять.
Упоминать о том, что они с Сержем его похитили наглым образом, конечно же, не стала.
И приготовила более, чем просто длинный список причин, по которым енот являлся лучшим сожителем, который... не понадобился. Чрезмерно лёгкое соглашение на существование в поместье животного не ожидала.
- Спасибо, - выдохнула, не без значительного облегчения. - Он не будет мешать, - пообещала.
Она сказала что-то не то? Или он все же ожидал от нее извинений за подобное... поведение?
В любом случае, отмахнуться от мыслей о ночи было проще, чем позволять им вызывать тревогу.
Пожелала приятного аппетита в ответ, прежде чем самой приступить к еде не без аппетита. Когда она в последний раз ела полноценно?
- Какие у вас на сегодня планы, мистер Булстроуд? - поинтересовалась в процессе, стараясь налить в стакан сок. Или планы должны быть у них?
Представления о послесвадебной жизни, оказывается, имела очень смутные.

[Адам Булстроуд]

Только приподнимал бровь на очередную реплику жены, не отвлекаясь от пищи. Возможно, стоит попросить ее рассказывать истории? Их ждут много совместных часов в ближайший год, и если занять ее необходимо...
Но та, кажется, поняла, что разговоры сейчас излишни. Улыбнулся. Крепкий кофе и вода в тишине, отлично. Однако, женской сообразительности хватило ненадолго.
Вздохнул, откладывая приборы и посмотрел на Эндриану.
- Извольте. Сейчас мы закончим завтрак, вы подниметесь к себе, избавитесь от этого платья, возьмете приготовленный несессер и не позже, чем через час, спуститесь в холл.
Подался вперед, опираясь предплечьями о край стола.
- Я удовлетворил ваше любопытство, Эндриана?

[Эндриана Булстроуд]

Он действительно ей нравился. Нравился вночи, когда слова были простыми, когда вздохи и взгляды были наполнены большим, чем самые долгие разговоры.
Она надеялась...
На что она, собственно, могла надеяться? Что он посмотрит на неё иначе или что она сможет поменяться?
К чему вовсе им стало так необходимо завтракать вместе, если тот её не переносил.
- Конечно, - коротко и тише, чем до этого, ответила.
Её любопытство, если и существовало в ней, то расстворилсь под натиском чужого взгляда.
Опустила голову, смотря на недавно аппетитную еду в тарелке, от которой сейчас вдруг лишь подступал ком к горлу.
Прикоснулась кончиками пальцев к шее.
Как же...
Нет.
- Я не голодна. Прошу меня извинить.
Поднялась, чтобы уйти. Ей стоило, в конце-концов, поменять это кошмарное платье.

[Адам Булстроуд]

Нахмурился, когда супруга внезапно поднялась. Разве он не сказал, что они закончат завтрак? Сложил руки на груди, откинулся на стуле и одарил Эндриану долгим тяжелым взглядом.
- Разумеется.
Вернулся к еде, больше не отвлекаясь на женщину. Через пять минут ее настроение снова поменяется, так стоит ли затрачивать усилия, в попытках ее понять? Его еще ждут несколько писем, которые он рассчитывал отправить до отбытия.

[Эндриана Булстроуд]

Каждый день одинаков.
Ночи длиннее, дни же - чрезмерно короткие, и утекают так стремительно... как сложно их оставлять в памяти.

Никто не упрекал в попытках уйти от обязанностей ввиду ее положения, легкой тошноты и слабости ему сопутствовавшему, и она этим пользовалась, пожалуй, чересчур часто. Целитель убеждал, что подобные симптомы пройдут ко второму триместру, но до сих пор это было удачным способом уйти от любых попыток оказаться на виду.
Будучи почти всегда за стенами поместья, она не заметила, когда вдруг платья и юбки вдруг перестали сходиться на талии, за исключением тех, что специально предусматривали более свободный покрой. Ей казалось, что она только теряет вес, но в какой момент это обернулось против, и стрелки весов начали расти вверх, что заставляло перестать смотреть на свое отражение вовсе.
Она больше не грустила - или лишь искренне верила, что грустить перестала. Лишние же часы, проведенные в саду или за поздним обеденным сном, все ещё удачно можно было списать на положение.
Эндриана познакомилась с теми немногими, кто также обитал в этом поместье невидимыми тенями, выполняя те немногие работы, какие неподвластны были лапам эльфов, и поскольку немногочисленные люди были живыми существами, порой она находила себя за чрезмерно долгим разговором с конюхом или садовником.
Ей не хватало общения. До ужаса не хватало.
Сложно было перестать скучать по Хогвартсу. По Несси, по Хель, по Нике, Сержу, Дженни, даже треклятому Доу, кажется, она так сильно скучала! И сколько еще имен она не назвала? Вночи ей порой снилась и Ами с белыми кудрями смеющаяся в саду, и Анна, отчего-то вновь держащая ее руку в своей. Больше всего ей снилась Анка, но даже ее образ увядал так скоро, что она боялась однажды ее не вспомнить.
Почему?

Вздохнула и выпустила из рук Джунджи, совсем не подружившегося с Блум. Никак не странно, но иного соседа она бы ему найти не смогла - убедить мистера Булстроуда принять еще одного енота? Лучше принять яд добровольно, чем подвергать себя этому разговору. Кажется, их обоих весьма устраивало положение, в каком они едва видели друг-другу в течение дня и порой находили возможность поужинать вместе.
Завтракать в оранжерее и проводить время в компании пушистого давнего друга и перистого нового стало почти что новой традицией, не соблюдай она какую - определенно сошла бы с ума.
- Спасибо, Тилли, - поблагодарила эльфа за успевшую стать также традиционной "корреспонденцию для леди". Разумеется, уже распечатанную не ей, но и подобное более, кажется, не волновало. Единственное, что все еще тревожило - отсутствие палочки. Она никак не была прекрасным магом, в случае чего сумевшим с небывалым успехом защититься, но чувство безопасности, какая та создавала лишь своим присутствием, теперь исчезнувшее, восстановить было, казалось, невозможно.
Письма отца не заменяли его слов, открытки от матери не заменяли ее объятий. Она была счастлива, что мама наконец успешно поправлялась, а дела отца шли как никогда лучше, но никогда не чувствовала себя более далекой от них, чем сейчас. Никогда не поверила бы насколько можно ощущать себя одинокой.
Как и не поверила бы, что кто-то из Хогвартса вспомнит о ней вновь, но следующее письмо оказалось до боли долгожданным.
Прижала пергамент к груди. Некоторые вещи не были только всплеском гормонов, которым объяснялся сейчас каждый ее шаг.
О, Несси!
Не задерживаясь и на мгновение, освободила ближайшую же субботу. Отправила письмо артефактологу и, стоило ответной посылке прибыть к следующему дню, отправила ответ Несси вместе со свежим портключом и горячим ожиданием встречи.