Спальня леди Булстроуд

[Эндриана Булстроуд]

Туман, охвативший ее, на мгновение рассеялся. Туман, который она не заметила до этого самого момента.
Кивнула осторожно.
Не могла позволить себе не есть. Пусть аппетит все еще не касался ее с момента пробуждения - прекрасно понимала, что...
Если она и вправду носит ребенка - подобное поведение, влияющее на него, не сможет себе простить.
Как мало она знала о материнстве. О беременности. Могла ли она пробовать вино прошлым вечером вовсе? Вдруг то, что успела сделать, уже навредило?
Постаралась отступить от тумана невнятных мыслей, ответы на которые не смогла бы найти сейчас все равно.
Присела.
- Спасибо.
И постаралась начать с малого, разделывая овощи с особым упорством - иногда аппетит приходит в процессе?
Последующий же вопрос заставил отвлечься. Ей казалось, мужчина не любил разговоров во время еды.
- Невзаимными, - произнесла.
Он... играл с ней?
- Вы любили? - спросила в ответ. Диалог включает две заинтересованные стороны. - Когда-нибудь,
Любил ли одну из тех женщин, с которой он бывал, но не имел возможности просить ее руки. Другую, которая была неподходящей ему по статусу? Был ли Адам Булстроуд вовсе способен на любовь?
Разлюбила... как нелепо громко сказано.
- Я выбрала Вас. Свою семью.

[Адам Булстроуд]

Некоторое время просто наблюдал за тем, как Эндриана ест. Не все смог испортить Хогвартс. Осанка, наклон головы, плавность движений, даже то, как она держала нож и вилку - много мелочей, которые, собираясь в целое, делали ее частью одного с ним мира. Жену придется периодически придушивать для того, чтобы она об этом вспоминала? Что ж, он совсем не против.
Усмехнулся собственным мыслям и без прежнего раздражения взглянул на жену.
- Я увлекался в юности. Или думал, что увлечен. То время давно утекло.
Ему совсем не приходило в голову думать именно о любви, в любом ее контектсте.
- Так все дело в чувствах? - в каком-то смысле озвучил окончаение собственной мысли, не рассчитывая на внятный ответ. - Вы потому до последнего отвергали меня?
Это весело, в своем роде. Очевидная неприязнь и страх, которые демонстрировала мисс Эйвери, переплавленные в непокорность миссис Булстроуд на третий день супружества, в основе своем имели мысль о его, Адама, непривлекательности?
Рассмеялся в голос и подался вперед. Он ей не нравился, ну надо же. Какая потеха.

[Эндриана Булстроуд]

Она никогда ни с кем не была. Никогда не испытывала ответной любви. Никогда не целовалась, в конце-концов, с мужчиной. Что говорить о страхе бросить семью, тех людей, которым она считала друзьями, ради того, чтобы остаться жить с незнакомым ей мужчиной, который внезапно становится её мужем, она - вступает в его род и...
И должна родить ему ребёнка. Который ещё...
Нет, все совершенно нормально, к чему переживания?
Отложила приборы.
Она выбрала эту жизнь. Не важно терпеть ничего другое.
- Увлекались? - уточнила в легком недоумении. Влюбляться - это всего лишь увлечение?
Стало неловко думать о том, что они общаются о подобном, находясь в положении супругов. Разве не стоило ему злиться, что она любила кого-то? Разве не должен был её муж уже решить, что легче всего применять к ней дормио на постоянной основе, поддерживая в ней жизнь в перерывах для вынашивания ребёнка.
Будто бы эта жизнь могла чересчур отличаться от той, какую она планировала жить теперь.
Но её супруг... смеялся?
Это несколько сбило с мысли.
- Нет, вы... это не так, - постаралась возразить.
Ей не приходилось думать о привлекательности Адама. Разве это вовсе имело значение? Разве мужчинам важно быть... красивыми? Кто вовсе был для неё... привлекательным?
Мысль не ушла далеко, легко и точно ответив.
Анка была такой. Не сначала это заметила, но со временем в ней разглядывались большие и яркие глаза с зеленью, аккуратные губы и симметрично лицо. Ей нравилось в ней столь многое - даже то, как так носила палочку в пучке немного расбросанных волос. Ей нравилось, как она выглядит когда смеётся с широкой улыбкой или, особенно, когда злится и столь забавно сводит брови.
Да, Анка была совсем не идеальна, и все же далее эти неровности и пороки она могла... полюбить? Незаметно для себя, но полюбить. Пусть безответно.

Адам был другим.
Его лицо было больше серьёзным и было вполне покрыто опытом годов. Он легко управлял собственными эмоциями, легко манипулировал выражениями, как на их свадебном приёме. Однако его улыбка...
Она была редка и необычна, но только с ней он казался настоящим.
Одна настоящая маска среди остальных.
Наверное потому ей нравилось, что он смеялся. Когда он смеялся.
- Нет, - повторила. - Вы мне нравитесь, Адам. Я говорила вам, и не отрекаюсь от этих слов.
Должно быть, он был красив. Иначе бы его не описали самыми завидным женихом в Ведьмополитене.
- Вам важно это?
Вздохнула, окончательно отступая от еды. Так больше продолжаться не могло. Она должна была есть, должна была не напоминать о том, чтобы пить, вставать с кровати и принимать душ. Не должна была рисковать теперь, если в действительности все... подтвердится.
Подняла взгляд на мужа.
- Я бы хотела попросить вас... о возможности... увидеться с колдомедиком.

[Адам Булстроуд]

Неопределенно пожал плечами. Отличия Эндрианы от всех прочих женщин бросались в глаза сразу, но, похоже, их основу он смог разглядеть только сейчас.
Дело действительно заключалось в чувствах, просто не тех, о которых пыталась говорить жена. Адам не скрывал свой темперамент, и сообразительные дамы быстро подстраивались, говоря в точности то, что он хотел услышать. Они демонстрировали тот уровень заинтересованности, который позволял не заскучать, но все еще не выходил за пределы комфорта. Однако уже очень давно Адам не задавался вопросом, а что они в действительности чувствуют. Насколько они откровенны.
Прошлая мисс Эйвери просто была человеком из другого теста. Сперва он думал, что дело в неопытности, но, похоже, его жена просто не способна была играть любую роль. Даже ту, которую прекрасно осознавала и сама же на себя примерила. В безуспешных попытках она просто закрывалась, и любое движение срывало с нее еле сидящий костюм. Пару часов приема продержаться безукоризненно она оказалась способна, но вот проделывать то же самое, оставшись наедине с ним - уже нет.
С новым удивлением Адам обнаружил, что ему это даже... нравится? Оживляющее разнообразие.
- Я к этому не привык, - почему бы не позволить себе немного больше откровенности? - Вообразите на минутку на своем месте любую другую женщину, Эндриана. Думаете, она полезла бы от меня в окно?
Да, его супругу безнадежно испортил Гриффиндор.
- Вас осмотрит колдомедик через несколько дней, - спокойно пообещал. - Предполагается, что мы на островах. Тем более, на текущем сроке беременность нельзя подтвердить.

[Эндриана Булстроуд]

Она представляла к чему мог привыкнуть мужчина его статуса. И в собственном воображении картины уверенных высокопоставленных и чрезмерно красивых, высоких женщин, которые нравились её супругу, не сопоставлялись с ней и близко. В таком случае... зачем ему с ней оставаться? Зачем говорить и стараться донести до неё вещи, какие для него были очевидными и, возможно, даже скучными.
Может, с ней что-то не так. Почему же она не радовалась тому, что оказалась в таком положении. Что она обрела статус леди ничего для этого не делая.
Она вовсе ли была способна испытывать радость?
- Вы заслуживаете большего, Адам, - повторила собственные мысли тихо. - Я прошу прощения за то, что поставила вас в это положение. Вы были более, чем добры по мне, я же...
Отвела взгляд в смятении. Когда именно она потеряла контроль над собственным телом? Собственными мыслями.
Смяла юбку платья в ладони.
- Все... поменялось так быстро.
Молча кивнула, совсем забыв, что колдомедику потребуется определить... случилось ли то, на что Адам рассчитывал.
На что же рассчитывала она сама?
- Что, если это девочка? - спросила внезапно для себя.

[Адам Булстроуд]

Снова приподнял бровь. Эндриана сейчас за что просит прощения - утреннюю вульгарную выходку или весь брак сразу? Хмыкнул и велел:
- Подойдите.
В очередной раз заметил, что ответственность в ее голове распределяется очень странно: девочка пыталась откусить ломоть, который не был ей по силам, при этом раз от разу делая вид, что ее прямые обязанности ее вовсе и не касаются. Похоже, она способна была осознать то, что называла добротой, но при этом внутренне явно держалась на позиции его полной бесчувственности.
- Если это девочка, мы будем ценить ее не меньше. Женщины важны для магии в той же степени, что и мужчины. Да, роду нужен наследник, и рано или поздно вы родите мне сына.

[Эндриана Булстроуд]

Поднялась, чтобы расправить смявшуюся юбку и подойти к супругу.
Туман, окружавший её, практически полностью отступил.
- Что вы ожидаете от меня, Адам? - спросила осторожно снова.
Она научится быть той, кого он хочет видеть. Научится, потому что иначе терпеть быть не могло.
Посмотрела на мужчину.
Он являлся её выбором. Сегодня и всегда останется им, все зависимости от её желаний и потребностей.
Кивнула, несколько... удивлённо.
Если это в действительности правда, если ей предстоит ждать ребёнка - пусть это будет мальчик.

[Адам Булстроуд]

Подался вперед и взял ее ладонь в свои. Снова ледяная.
- Что я ожидаю от вас когда? - уточнил, прищурившись. - А что ожидаете от меня вы?
Теперь разговор напоминал беседу о погоде: вежливо, но совершенно бессмысленно. Однако не могла же Эндриана задавать вопрос, за которым ничего не держала в своей голове? Недостаточно глупая, чтобы просто смотреть ему в рот, но и недостаточно покорная, чтобы осознанно подчиняться его воле.
- Я сам поставил себя в то положение, в котором нахожусь. Вы не должны пытаться оправдывать мои решения.
Выпустил ее руку и откинулся в кресле.
- Тем более, что меня это положение полностью устраивает.
В конце концов, дом под Лафборо готов закрыть за ней двери в любой момент. Греция же никуда не убежит от Адама. Как и Франция, Германия, Агрентина и весь остальной мир.

[Эндриана Булстроуд]

Ей казалось, что сих пор у нее не было ожиданий. Или она лишь убеждала себя в этом?
Испытывала ли она то, что пришлось, не будь у нее никаких представлений о жизни, которую ей пришлось бы жить. От собственного мужа.
- Сейчас. Что вы ожидаете от меня, как от своей жены? Своей... женщины.
Именно так он ее назвал.
Мягко перебрала пальцами цепочку, подаренную Адамом. Каждый выбор ведет к новым путям, не всегда предсказуемым.
Наклонилась чуть вперед, встречаясь с ним взглядом.
- Только искренность ваших намерений, - ответила, когда смогла охарактеризовать мысль.
Задержала ладонь в его, прежде чем выпустить.
Устраивает?
Как странно.
Адам Булстроуд был, должно быть, красив. Его глаза были красивы - она заметила это ранее, но лишь сейчас эта мысль закрепилась в сознании.
- Мне нравится когда вы меня целуете, - призналась тихо.

[Адам Булстроуд]

Склонил голову к плечу, разглядывая жену из-под полуопущенных век.
- Вы ничего и никогда больше не будете делать с собой в обход меня. Никаких зелий, заговоров, ритуалов, клятв. Ничего, что может взбрести вам в голову. Вы не попытаетесь скрывать от меня правду. Если вас что-то обеспокоит, вы сразу же поставите меня в известность.
Поднялся на ноги и легко коснулся щеки Эндрианы.
- Мои намерения в отношении вас всегда были... искренними.
Какое забавное слово. Пусть мотивы его заботы заключались не в придуманной неземной любви, он никогда не пытался одно выдать за другое. Не его вина, что жена не умеет смотреть.
Обвел взглядом спальню - и светлую, и более темную ее часть, и по-прежнему разбросанные вещи, и замершую Эндриану. Покачал головой.
- Жду вас через полчаса, - щелкнул пальцами. - Тилли, следи.
Вышел, не оборачиваясь.

[Эндриана Булстроуд]

Закусила щеку изнутри.
Если подобная реакция последовала после того, как она пожелала быть хозяйкой собственного тела, что последует после? Действительно ли Адам не окажется раздражён если ребёнок вправду окажется девочкой? Не говоря об остальном.
- Если это ваши ожидания, я постараюсь им соответствовать.
Не сводила глаз с его.
Контакт запрещал ей давать любые клятвы в любом из случаев. К чему тогда были слова.
Прикрыла глаза, оставшись одна, на мгновение лишая себя реальности происходящего.
Ей нравилось быть в темноте.
Как теперь противостоять желанию ей отдаться, когда она теперь несла ответственность не только за себя.
Отошла и опустилась на пол, что-бы разобрать вещи. Зелья не ожидала найти, но письма и... её медальон? Зачем?
Глубоко вздохнула.
- Оставишь меня одну, пожалуйста? - попросила Тилли.
И с удивлением выслушала как домовик, заламывая лапы, отказался выполнять просьбу.
Усмехнулась неровно. Разумеется.
Как долго теперь это будет продолжаться?
Заканчивать все приготовления не наедине, пусть это был лишь эльф, все ещё казалось абсурдом. Пусть тот оставался невидимым когда ей требовалась приватность - это не помогало перестать ощущать пару чужих глаз на себе.

Закончив, переоделась в лёгкое платье нежного синего оттенка. Не стала собирать волосы, потому что времени... у неё оно осталось?
Вышла.

[Эндриана Булстроуд]

Она в действительности спала. Много, долго, поверхностно, но спала, хотя ранее казалось, что без зелий это было невозможно?
Когда спать не удавалось - глаза все ещё оставались закрытыми. В тьме мелькали образы и мысли, в тьме все ещё было тепло.
Ей приходилось есть, но вкус еды не ощущался. Время от времени эльф помогал выйти в сад, но касания ветра также не тревожили.
Что напоминало о том, что она все ещё жива?
Обжигающая вода в горячей ванной, в которой могла проводить время до трех пор, пока она не окажется ледяной. Аромат таявшего воска от свечей. По тому, как они исчезали, она могла предсказать как много времени прошло без того, чтобы глядеть на часы. Их то едва ползущие, то стремительно бегущие стрелки её больше раздражали. Это чувство тоже присуще живым.
Почему тьма ей владела больше не волновало. Думать ведь совершенно вредно.
Ей не хотелось спрашивать где Адам. Чем он занимается. А на косвенные вопросы Тилли отвечал также неоднозначно, и она... не хотела более представлять как именно её супруг проводит их медовый месяц.

Дни были слишком длинными.

Эльф заранее напомнил о том, что сегодня приходит колдомедик, и казалось больше её переживает о том, чтобы она встала вовремя.
Ей же вставать сегодня не хотелось вовсе.

Не помнила сколько простояла перед зеркалом смотря сквозь свое отражение, пока не появился Тилли, объявляя, что колдомедик прибыл.
Постаралась улыбнуться и кивнула. Количество времени, проведённое с этим эльфом, не могло не заставить её общаться с ним ещё чаще и понимать, кажется, любую его эмоцию.
Приложила руки к животу. И подобрала искусанную губу вновь.
Почему в ней все ещё существовала столь ужасная мысль, едкое желание невозможного... но пусть её настигнет неудача. Пусть этот ребёнок не окажется с ней.
Однако она ведь знала, что этого не будет. Она все ещё слышала плач по ночам, неведомо откуда зовущий.
- Ты мог бы... я бы очень хотела, чтобы лорд Булстроуд был здесь. Пожалуйста. Я не могу быть одна сейчас. Только не сейчас, - попросила эльфа.

[Адам Булстроуд]

Адам коротал свой отпуск очень странным для себя образом. Все выстроенные планы, в центре которых была его молодая жена, рухнули. Будущую супружескую жизнь он сейчас ощущал непроходимо безрадостной. Пусть он прекрасно понимал, что всему виной задетое самолюбие и исчерпавшееся терпение, идти навстречу всеми силами сопротивляющейся супруге он больше не собирался.
Потому отложил все мысли об Эндриане и возвращался к ним только с докладами эльфа: госпожа спит, ест и грустит. Домовик заламывал лапы с каждым днем все театральнее, вздыхал все тяжелее. Лицо Адама каменело все больше.
Еще хуже оказалось встретить немой укор в глазах семейного колдомедика, который без обиняков объявил, что молодая беременная леди имеет полное право плакать и смеяться без причины, требовать неосуществимого и горевать над глупостями. Его же долг примерного мужа состоит в том, чтобы принимать это с достоинством.

Вооружившись этим напутствием, Адам и повел колдомедика в спальню к жене. Раз домовик сказал, что госпожа просит его видеть в спальне, значит, так тому и быть. Целитель Ли за полвека работы видел в этом доме и не такое.

Вид Эндрианы только укрепил мрачные настроения Адама. Стоит задуматься, хочет ли он действительно стать примерным мужем.
- Эндриана, - кивнул коротко, останавливаясь у двери. - Вы готовы?

[Эндриана Булстроуд]

Просьба была вырвана из груди. Не ждала, что он решит прийти, но... это не было важным для нее столь, сколько, по-видимому, имело ценности для него. Долг Адама Булстроуда состоял в том, чтобы жениться на чистокровной молодой девушке и дать его наследнику появиться на свет. Когда же этот долг будет выполнен, к чему она ему?
И все же - он выбрал быть здесь, с ней.
Улыбнулась супругу.
Готова. К тому, чтобы узнать будет ли он доволен или потребует через год другого, правильного ребенка и наследника? К тому, чтобы разочаровать его вновь?
- Более чем, - кивнула.

Волнение, вдруг очутившееся внутри, слегка щекотавшее, даже... нравилось? Как легко, оказывается, забывать иногда об испытываемых эмоциях и чувствах.
Целитель же оказался приятным человеком - и по совместительству первым, с кем ей вовсе пришлось общаться за пройденные дни с момента свадьбы. Наверное потому доверять тому оказалось так просто.
То, что она здорова, однако, все еще казалось почти смешным. Как может быть так, что все говорит о ее замечательном здоровье, когда она едва ли заставляет себя подняться с кровати по утрам? Когда тело находит само существование тяжелым.

Но сегодняшний день был не о ней. Сегодня она лишь улыбнулась колдомедику в ответ на комментарии и... и застыла, когда тот сказал следующее.

Мальчик?

Кажется, на мгновение все вокруг погасло, оставив ее одну. Или нет?
Она ведь вновь слышала детский плач. Легкий, зовущий ее к себе, заставляющий сердце стучать отчего-то так больно. Почему же тогда не знала где его искать?
Легкая усмешка перешла в такой же легкий и искренний смех. Он правда с ней? Сейчас? Здесь? Маленькое зернышко, которому предстоит стать... ребенком? Человеком?
Эта мысль казалась невозможной. Ужасно странной, большой и неудобной, страшной даже. И вместе с тем - отчего-то теплой.
- Мальчик, - повторила, выдохнув, смотря на Адама в совершенно непонятной ей смеси эмоций. Нет, это ведь не может быть правдой, так?

[Адам Булстроуд]

В его жене будто бы находилось два человека, которые тянули ее в разные стороны. Невольно вспоминались восточные рассуждения о природе человека, которые в сознании Адама осели как дихотомия разума и сердца. Очень слизерино-гриффиндорской получалась эта концепция, надо признать. Однако, если сердце Эндрианы принадлежало не ему, разумом ее он владел безраздельно, то кому досталась ее душа?
Сейчас, глядя на супругу - смеющуюся, растревоженную глубоким волнением, пошедшую по привычной уже бледности румянцем, он думал скорее о том, как собрать ее в одного, полноценного человека.
Пока целитель Ли выставлял на столике первичный набор зелий, подошел к Эндриане, легко трогая ее щеку в невесомой ласке.
- Магия благоволит нам.
Спокойное, как море в штиль, удовлетворение разлилось в нем, смывая прошлые дни. Странным образом обнаружилась и крепко засевшая тревога - он все же боялся, что выходка с зельем навредит им. Эту тревогу Адам, к собственному неудовольствию, ощутил внезапным ее отсутствием. Нахмурился. Сколько еще незнакомых волнений ему предстоит?
Пусть не сейчас. Сейчас колдомедик подтвердил - Эндриана здорова и полна сил для того, чтобы выносить его наследника. Поймал настороженный взгляд мистера Ли и кивнул прямому напоминанию про важность магической поддержки. Указал эльфу на гостя. Сегодня он извинит его скупое внимание.

[Эндриана Булстроуд]

Они создали жизнь. Жизнь, которая она теперь держала внутри себя и... как странно эта мысль пугала до глубокого потрясения, вместе с тем завораживала и восторгала.
Верит ли она вовсе в то, что с ней случилось? Верит ли ее муж?
Все это время, выходит, чувство обманывало ее и она была не сама.
Прикрыла глаза на легкое прикосновение.
Слово, которое представить было так трудно, в сознании теперь отпечаталось так явно. Сын. У нее... у них будет сын?
Не слышала что далее говорил колдомедик, пока сердце то сжималось, то трепетало от волнения.
У него, верно, должно быть имя? Или тому стоило появиться, когда на свет появится сам маленький... о, как мало она знала о том, как быть матерью.
Не заметила, как колдомедик исчез.
Невольно коснулась собственного живота, еще никак не выдающего положения. Какой же он еще крошечный наверняка.
Усмехнулась вновь, кажется совсем запутавшись в том вихре эмоций, которые вдруг так явно напомнили - она жива.
Посмотрела на супруга вновь. Он этого, конечно же, ожидал, вне всяких сомнений. Но разве это могло отменить хотя бы часть того, что она чувствовала в этот момент? Совершенно нового. Как могло быть это не новым для него?
- Вы счастливы?
Она не хотела поставить подобное слово, но вопрос оказался именно таким - и менять его было поздно.

[Адам Булстроуд]

Спокойствие в Адаме только набирало силу, словно было зельем, над которым он размеренно трудился. И чем сильнее сбивалось дыхание Эндрианы, тем легче дышалось ему. Отчасти вся его жизнь вела его к этому моменту. Без детей все его усилия пошли бы прахом. Осыпалось бы все благополучие Булстроудов, собираемое где-то слитками, а где-то - лишь крупицами драгоценных знаний, артефактов, сил. Его собственная личность, которой такое значение придавала жена, оказалась бы только пылью под каблуками более удачливых и плодовитых кузенов. Все, что он сохранял и приумножал, положение, которого добился, комфорт, которым беззастенчиво пользовался, по большему счету в конце концов предназначались не ему. Да, его роль оставалось решающей, но, откажись он жениться вовсе, все остальное тотчас же обесценилось бы до ломанного кната.
Делало ли его исполнение собственного долга счастливым?
Присел перед женой, задумчиво рассматривая скрытый ладонью совершенно плоский живот. Да, он шел к этому моменту планомерно и старательно, однако...
- Я буду счастлив, когда возьму его на руки.
Сейчас же его чувства оказались слишком противоречивыми. Поднялся и покачал головой. Взял лицо Эндрианы в ладони и коснулся лба недолгим поцелуем.
- Вы поняли, какие зелья и когда вам пить? - отошел к столу и обнаружил не только ряд колб, но и пергамент. - Колдомедик оставил инструкцию. Тилли!
Легче единожды перечислить эльфу порядок, чем требовать того, чтобы жена взяла и вопреки собственным желаниям вошла в разум.

[Эндриана Булстроуд]

Ей приходилось искать счастье, пусть в такие моменты, какие бы не назвала счастливыми со стороны.
Так она нашла его крохи в свадебном танце, в объятиях отца, в воспоминаниях о днях, которые некогда казались нежеланным якорем, тянущим на дно.
Оно всегда было неожиданным, но каждый раз она его выбирала самостоятельно.
Пусть.
Пусть тяжесть решения все ещё обременяла её плечи, разве не могла она попытаться найти и в этом счастье? Разве не могла придать значение тому, что имело смысл именно сейчас?
Невесомо улыбнулась.
Сейчас счастье находилось в скромном поцелуе и её ладонях. Крошечное, невесомое, неощутимое. И все же - оно было.
То, что счастье в этом моменте не находил Адам... расстроило?
- Время, отделяющее вас от встречи с ним, исчезнет незаметно.
Так казалось ей. Так и было на самом деле.
Она сможет держать своего сына в руках. Сможет любить его безосновательно и безусловно, сможет прижимать к груди и позволять боли уходить из их жизней, пока они есть друг у друга.
Подняла взгляд.
Зачем пить зелья, когда магия должна была их с ребёнком защищать более необходимого, не понимала, но отказываться от этого было бы глупо - Адам Будстроуд бы не навредил своему наследнику, нет.
- Я запомню, - пообещала мужчине. Зачем, если тот теперь за полноценного человека её не считал.
Что будет с ней, когда этот ребёнок появится на свет? Она же сможет быть с ним?
Остановила себя.
Зачем об этом думала именно сейчас... Нет.
Хватит. Хватит позволять мыслям съедать себя изнутри.
Не сейчас.
Выдохнула.
- Я должна извиниться перед вами, лорд Булстроуд. Мне жаль, что все вышло... именно так.

[Адам Булстроуд]

Вздохнул.
- За что на этот раз, Эндриана?
Адресованный жене взгляд был скорее усталым, чем жестким. Сел в кресло и протянул руку, позвав:
- Идите сюда.
Оправдать жест мыслью о магической поддержке и супружеском долге оказалось легче легкого. В действительности же он надеялся, что это хотя бы отчасти отвлечет Эндриану от мыслей, которые пробегали по ее лицу тенями.
Появившийся эльф с новостью о "дорогой гостье" пришелся как нельзя кстати.
- Сервируй чай в малой гостиной через час, - велел.
Эльф послушно исчез, ему не требовалось дополнительных напоминаний.
- Как вы себя чувствуете сегодня? Чем намеревались заняться?

[Эндриана Булстроуд]

Казалось, мир обязательно должен был перевернуться, а всё - встать на свои места, пусть непривычные. Но он вдруг остался таким, как был, лишь едва покачнувшись от изменений. И все вокруг осталось таким же, как и она не почувствовала ничего того, что, казалось, должна чувствовать девушка когда становится женщиной.
Как глупо.
Что должно было произойти? К ней внезапно должно было снизойти озарение?
- Я разочаровала вас. Вновь.
Хотелось, внезапно, саму себя ударить так, чтобы осознание к ней наконец пришло - как сложно быть, в конце-концов, покорной и счастливой в том, в чем многие бы были счастливы? Как сложно научить себя верить в собственное счастье?
Вложила свою руку в чужую скорее механически, не задумываясь о жесте, но и после никак ему не сопротивляясь. Совершенно неожиданно ей показалось, что ей было невыносимо это одиночество, в котором он ее оставил. И сейчас чужое тепло оказалось едва ли не самой важной необходимостью.
Она с легкостью бы провалилась в тепло и тишину момента, но тот был нарушен, не начавшись. Гостье?
- Вы кого-то ожидаете? - спросила после того, как Эльф исчез, только чтобы наткнуться на иной вопрос, адресованный ей.
У нее не было планов, да и стоило ли их строить вовсе, когда простые попытки подняться с постели уже занимали большую часть сил.Оставшиеся она распределяла между приемами пищи, прогулками и попытками читать, когда слова на страницах казались бессмысленными и ничего не значущими.
- Удовлетворительно, - улыбнулась едва. - Я собиралась ответить на открытки с поздравлениями. Распаковать оставшиеся свадебные подарки. Чем планировали заняться вы?
Наверное, ей стоило написать родителям. Рассказать о том, что те могут ждать внука? Когда вовсе об этом было принято делиться с родственниками?
Отчего-то подобная мысль лишь тревожила.