Спальня леди Булстроуд

[Лайв Хогвартс]

[Адам Булстроуд]

Опустил спящую Эндриану на кровать в спальне, которую посещать когда-нибудь вообще не планировал. Прикрыл глаза на минуту, коротко качая головой. Пусть они с женой явно разошлись в вопросах чести. Если ему придется поступиться малым ради рода, он сделает это, не раздумывая.
Сперва отнял у супруги палочку и убрал во внутренний карман. Затем призвал неразобранный еще сундук и одним движением палочки вытряхнул его содержимое на пол. Среди обычных женских вещей не без труда отыскал мешочек с зельями. Скривился при виде внушительного запаса. Изъял все, какие были, не особенно вникая. Дальше вытащил все, что хотя бы отдаленно могло напоминать артефакты: медальон и прочие украшения. Письма, не глядя, просто вернул в сундук, туда же сложил украшения и зелья.
Вызвал эльфа и приказал коротко:
- Запри и убери. Без моего позволения не возвращай.
Эльф, наученный различать настроения хозяина, испарился с сундуком быстрее, чем Адам договорил.
Оставил прочие вещи лежать по полу там, куда они упали. С досадой посмотрел на жену. Спящая она была прекрасна и безмятежна.
У него же в запасе оказалось несколько часов. Он вовсе не рассчитывал закончить отпуск так скоро, и к их возвращению еще ничего толком не было готово. Но, возможно, он сможет поторопить...

Несколько писем, новые приказы эльфам и пару бокалов вина спустя он вернулся в комнату, устраиваясь в кресле так, чтобы пробудившаяся Эндриана не могла заметить его сразу. Не стал зажигать свечи и лампы, оставляя комнату в практически ночной темноте.

[Эндриана Булстроуд]

В темноте не было ничего. Лишь она, не имея физической формы, смешавшись с этой густой тьмой, существовала и нет одновременно. В непробудной бесконечности.
До тех пор, пока ее не коснулся голос. Голос ли?
Тихий плач.
Плач ребенка вдали, заставивший открыть глаза.

Её сердце билось неровно, пока образ все еще отдаленно отзывался в голове.
Больно.
Почему было так непонятно больно?
Она лежала неподвижно, уткнувшись в подушки, стараясь не дать глазам собирать горечь неразделенных слез.
Подогнула колени к себе и обняла.
В ней действительно был... ребёнок?
Слово, вчера еще казавшееся абстракцией, сегодня вгрызалось в её сознание, словно терновый венец.
Будто бы... будто бы ощущала, как внутри неё существует нечто новое, и это знание наполняло её не радостью, а глубоким, всепоглощающим отчаянием.

Больно.
Боролась с мыслями, которые, словно черные вороны, кружили в её голове, неся с собой чувство вины и страха.


Теперь её жизнь принадлежала не только ей.

Так не должно было случится.
Этот ребёнок не должен был появиться так. 
Подняла голову, только теперь заметив Адама. Она... дома?
Как странно было считать это место домом.
Опустила ноги с кровати. Взгляд сам обратился к ее вещам на полу, к отсутствию сундука - и обратно к мужчине.
- Зачем? - спросила тихо.

[Адам Булстроуд]

Молча сидел, наблюдая за тем, как девчонка, нет, женщина, его, Мерлин помогай, жена приходит в себя.
- На какой ответ вы рассчитываете?
Поинтересовался устало, прожимая переносицу пальцами.
- Попробуйте хоть раз подумать головой и, ради разнообразия, представить себя, скажем, на моем месте. Что вы бы делали, леди Булстроуд, если бы я стремился навредить себе и вашему ребенку? Лгал бы вам?
Отнял руки от собственного лица и нашел светлое пятно ее лица в темноте.
- Если бы я раз за разом доказывал вам, что доверять мне нельзя?

[Эндриана Булстроуд]

Повела плечом слабо. Ей было разве не все равно, что он скажет?
- Навредить? - переспросила, произнося это слово слишком просто для того, чтобы осознать всю его суть. - Вы думаете, я намеревалась...
Закрыла глаза. Нет.
- Я слышала его. Во сне.
Анка говорила, что это всегда хорошо. Что невозможно будет его не любить. Что есть неправильного в том, что в чистокровной и полноценной семье рождается долгожданный наследник?
Отчего эта мысль казалась все ещё такой чужой и далёкой. Отчего так сложно отзывалась в ней.
Ответов не находилось. Ни на собственные вопросы, ни на вопросы Адама.
Опустила голову, чтобы взять ее в собственные ладони.
Что с ней происходит?
- Я бы не принесла вред вашему ребенку.
Разве у нее имелся выбор.

[Адам Булстроуд]

Сны на то и были снами, чтобы оставаться в ночи. Зажег ночники взмахом палочки. Даже для этого Эндриане теперь придется использовать эльфа.
- С остальным вы, как я слышу, не спорите.
Он много бы мог еще спросить. Например, куда она намеревалась деться, сбегая от него через окно. Адам еще помнил совершенно не различающий перед собой реальность взгляд жены, бездумно и упорно шагающей к морю. Очевидно, рок слишком сильно запустил свои когти в Эйвери, и даже смена рода не помогла. Теперь его священный долг - уберечь ее от самой себя?
Подошел только для того, чтобы заглянуть жене в глаза и убедиться, что сон согнал эту поволоку.
- Вы не отдаете себе отчет, что является вредом, очевидно. Думаете, вам нужно что-то делать для того, чтобы навредить?
Снова жестко зафиксировал ее подбородок, не давая отвести взгляд, даже если бы захотела.
- Не зачать ребенка в благословленном магией ритуале - это, конечно, не вред, Эндриана, ведь так? Доводить себя до обмороков, поступать безрассудно, отказывать в нормальном отдыхе, вызывать мой гнев...
Отпустил ее и отошел, разворачиваясь спиной. В темных окнах слабо трепыхались отражения.
- Вы так упорствуете в своем несчастье. Что ж, я обеспечу вам возможность напиться им вдоволь.

[Эндриана Булстроуд]

Нет, она не спорила.
Разве были слова, способные переубедить? Разве существовали объяснения, которые смогли бы оправдать ее?
Стоило быть честной перед собой. Стоило всегда помнить, для чего она здесь. Зачем.
Даже если, когда его холодные пальцы дотронулись до нее, она не смогла не вспомнить, что испытывала то же однажды. Пусть не Адам был перед ней, а его копия.
- Я не намеревалась прервать ваш род, но... этого не должно было случиться так скоро. Как вы можете быть уверены, что я стану хорошей матерью? Как можете быть уверены вы, что станете хорошим отцом? - проговорила, смотря мужчине в глаза.
Это ее тело. Это ее жизнь, которая будет переплетаться с жизнью ребенка внутри.
Поднялась, когда супруг отпустил.
Почему вдруг стало так пусто?
Пусть он бы оставил ее на берегу. Кто бы осудил мужчину, жена которого исчезла в связи с несчастным случаем у воды?
- Адам, - подступила ближе. - Я научусь. Научусь быть хорошей женой для вас.

[Адам Булстроуд]

Не оборачивался. Как будто сами по себе слова трогали его меньше, чем вид жены, которая эти слова произносила.
- По-вашему, люди вообще бывают в таком уверены по конкретной причине? - скривился. - Я руководствуюсь благом семьи, как поступал мой отец, как поступал его отец. И отец его отца. Сколько, вы думаете, мне лет? Мой эгоизм широк, но не безграничен, и я помню о своем долге.
Снова сжал пальцами переносицу, будто под ними обосновалась головная боль, которой на самом деле не чувствовал.
- Вы рассуждаете как ребенок. Чему и у кого вы собрались учиться? Положа руку на сердце, вы бы обвинили вашего отца сейчас, что он недостаточно хорош для вас? А вашу мать в том, что не умела для вас быть нужной матерью?
Когда ее голос приблизился, дернул плечом. Он мог бы закрыть ее в этой комнате, оставив под постоянным присмотром домовика. Мог бы даже привязать ее, обеспечить контроль не просто каждого шага - каждого движения. Однако отмахнуться от того, что теперь он отвечает не только за себя, уже не выйдет.
- Почему вы вообще думаете о себе? Какое зарождающейся в вас жизни дело до того, что вы думаете о себе или обо мне?

[Эндриана Булстроуд]

Как странно было признавать, что ее отец отдал взамен вовсе не дочь, но будущего, еще нерожденного внука.
Злилась ли она?
Нет. Отчего-то это казалось логичным. Более логичным, чем прочее.
- Как и я верю в свой долг, который должна отдать вам. Но то, о чем мы говорим - это не только долг, это - ребенок. Живое существо, способное чувствовать.
Или он надеялся, что будет видеть его не чаще, чем павлина в оранжерее?
Почему мысли вновь скользнули к Анке? К Константину. К тому, чего она лишилась для него и чем пожертвовала. Нет, то, что случилось с ней, было неправильным, но совершенно правильным являлось ее отношение к собственному сыну.
Ее отец был ее родителем, наставником и ближайшим человеком, как и мама, которая... делала, что могла, чтобы быть рядом.
Положа руку на сердце, она бы призналась, что любила родителей всем сердцем.
И положа руку на сердце, она бы ответила, что не винит их.
- Никого иного я не желала бы видеть на их месте.
Как это отменяет то, что она хотела быть... другим родителем для своего ребенка? И будет ли он в действительности ее?
Качнула головой.
- Я не ожидаю от вас любви, но для... него или нее...
Коснулась осторожно его плеча.
Они бы моли играть в иллюзию. Она бы могла продолжить играть и, возможно, убедить себя, что эта жизнь ей нравится.

[Адам Булстроуд]

Не стал отвечать на то, что вопросом не являлось. Разумеется, ребенок будет живым. Живым, здоровым и магически одаренным. Он получит достойное воспитание и хорошее образование, для него будут открыты все двери, уж об этом Адам позаботится.
Адам не сомневался, что жена справится со своим материнством, как справилась и его мать, и ее мать. В конце концов в этом заключалась природа женщин, а природа редко справляется о чужих желаниях.
Если Эндриана этого не осознавала, не его задача ее разубеждать - реальность все равно никак не поменяется от этих рассуждений. Стоя так и вглядываясь в темноту, он почти уверился, что разговор завершен.
Сперва прикосновение жены обратило на себя его внимание, а за ним и смысл слов окончательно достиг цели. Вероятно, не той, которую добивалась Эндриана, но речи о любви Адама и задели, и рассмешили. Усмешку он прятал легко - сказывались годы практики.
Повернулся и посмотрел на вихры темных волос.
- Не ожидаете любви, я это запомню. Сперва расскажите, что такое любовь? - отступил, скрещивая руки на груди. - Намерен оправдать ваши ожидания.

[Эндриана Булстроуд]

Ей бы хотелось ответить честно. Хотелось притвориться, что знает ответ.
- Пламя, которое жжет и греет одновременно. Свет, который видишь, даже если глаза закрыты. Боль, которую чувствуешь, даже если сердце цело.
Разве возможно было объяснить словами, разве возможно было описать фразами?
- Забота. Преданность. Желание быть рядом.
Когда в ответ на противостояние судьбы лишь сильнее тянет вперед. Когда невозможное перестает таким казаться.
Анка была тем, кого она в действительности любила? Или лишь могла любить.
- Я думала, сейчас вы намерены отобрать мои вещи и наблюдать за каждым шагом.

[Адам Булстроуд]

Покачал головой.
- Следует ли мне понимать вас таким образом, что стоит начать с камина? Или предпочтете для начала ожечься о свечу?
Тут ему снова пришлось напомнить себе, что в ней говорит юность. Что же до огня... Адам не испытывал никаких проблем с тем, чтобы получать удовольствие от него, покуда он помещался вместе с женой в его руках.
- Боюсь, вам придется терпеть от меня заботу, и предан я вам буду до конца своих дней. Вы думаете, брак для вас - это просто статус?
Кивнул, соглашаясь с, наконец, здравой мыслью. Действительно, он будет наблюдать. Пока не окончится время, отведенное под их медовый месяц, придется наблюдать лично. Все действия имеют последствия, не так ли?

[Эндриана Булстроуд]

- Предпочитаю не обжигаться больше никогда.
Её огонь все равно погас.
С тех пор она не знала что испытывает, не знала куда идёт. С тех пор краски потеряли цвет, а розы перестали пахнуть розами.
Возможно она лишь придумала та, что было до? Возможно все ее существование было таким раньше, и не столь думать о былом.
Посмотрела на мужчину, совсем в нем запутавшись.
- Я не понимаю, - призналась, качая головой. - Чего вы ожидаете от меня, Адам?
Она думала, что он будет занят делами и другими женщинами. Думала, что её задачей будет не появляться на глаза лишний раз и оказвваться на приемах или в спальне мужа когда тот того потребует.
- Что для вас этот брак?

[Адам Булстроуд]

Несмотря на общую театральность фразы, ее смысл, похоже, уловил. С намеком на интерес заглянул жене в глаза.
- Так это не пустые рассуждения? - Эдгар не уследил, а он сам промедлил. Теперь понятно, что следовало забрать ее из Хогвартса в пятнадцать. - Вы влюблены?
Протянул руку и легко нашел на шее жены цепочку, которую сам же и отослал ей не так давно. Задумчиво пропустил между пальцами золотое плетенье, замирая на кулоне. Если бы Эндриана спуталась с кем-то, Адам бы тут же узнал. Неужели в ней говорил здравый смысл? Или просто чувство оказалось безответным?
Шагнул вперед, приближаясь почти вплотную, но цепочку из руки не выпустил.
- О, и кто же ваш избранник? Говорите.
Покачал головой снова. Он прекрасно понимал, что для него этот брак, но объясняться был не обязан. Тем более, пока его жена снова и снова играла в свою любимую игру, пытаясь увильнуть от его прямых вопросов.

[Эндриана Булстроуд]

Быть может они говорят на разных языках. Быть может её слова попросту не важны для него.
Вопрос показался неожиданным. Будто бы это могло вовсе интересовать Адама Булстроуда.
- Нет, - ответила глухо, все ещё сомневаясь в смысле вопроса. К чему они существовали вовсе теперь, когда она была только его - и он об этом знал.
Анка была многим для неё и сейчас. И останется навсегда. Но о том, что она могла иметь, а что нет, была слишком хорошо осведомлена, чтобы давать себе и малейший шанс на непозволительную фантазию.
Отчего же подобные вопросы возникли вовсе?
Коснулась его руки, державшей цепочку.
- Вы, Адам. Вы сами это знаете более, чем прекрасно.
Качнула головой, заглядывая в глаза мужу.
- Я связана с вами клятвой. Связана жизнями. Вашим наследником. Вам этого не достаточно? Что бы вы сделали, если бы я действительно были влюблена?
Он хотел контролировать ещё и её чувства?

[Адам Булстроуд]

- Я не особенно вам верю. Как вы думаете, почему?
Задержал прямой взгляд в глаза, с любопытством наблюдая, сколько Эндриана выдержит его. Ее слова не имели особенно значения, потому что действия - и давние, и утренние - говорили лучше любых заверений.
Перехватил ее руку и отвел в сторону от лица, наклоняясь вперед.
- Похоже, этого недостаточно вам. Я же не намерен ловить вас из окон в ожидании, когда вы соизволите жить соответственно тому, что сами же выбрали.

[Эндриана Булстроуд]

Смешанная чувствами недоумения и тревоги, застыла на мгновение, словно пытаясь разгадать совершенно сложную тайну, скрытую в чужом взгляде. Как странен и непонятен был ей ее собственный муж.
- Потому, что считаете, что я вам уже лгала, - ответ вышел более таким же вопросом. - Как, в таком случае, я могу вас переубедить?

Или же потому, что даже самые искусные лжецы не могут скрыть правду в своих глазах.

Выдержала взгляд столько, сколько потребовалось, не без собственного удивления обнаруживая, что его глаза были такими же глубокими, какими она их видела впервые. Словно это было тем, чему стоило удивляться.
- Не закрывайте двери в таком случае, лорд Булстроуд.
Сама потянулась ближе.
- Я выбрала Вас, и мой выбор неизменен.

[Адам Булстроуд]

- Ведите себя достойно того имени, которое я вам дал.
Приподнял левую бровь. Необходимо ли расшифровывать? Если Эндриана не способна понять, что это значит, говорить с ней и вовсе не стоит.
Однако все же она не была глупа и, похоже, подобно ребенку, пыталась нащупать границы, истаптывая их своими маленькими пяточками. Что ж, в этом он готов ей помочь.
Отпустил руку только для того, чтобы обхватить ладонью шею под подбородком. Сжал пальцы ровно настолько, чтобы это не могло серьезно навредить жене. Потянул руку чуть вверх, заставляя ее вытягиваться вслед за рукой.
- В таком случае никогда больше не выставляйте мне условий, леди Булстроуд.
Еще выше.
- Я буду закрывать те двери, которые захочу, тогда, когда посчитаю нужным.
Еще немного выше. Склонился к ее уху.
- Вы вольны просить меня о чем угодно, - проговорил тихо, - но не посмеете больше требовать.
Разжал пальцы и отшагнул в сторону.
- Давайте попробуем еще раз. Вы влюблены?

[Эндриана Булстроуд]

Перестала дышать, когда его ладонь плотно облегла ее шею, а слова коснулись сознания. Его слова эхом отзвучали в ее сознании, переплетаясь с неясными мыслями. Его действия заставляли ее сердце биться быстрее.
Он хотел, чтобы она боялась? Или это было предупреждением, простой игрой власти?
Потянулась, чтобы опереться весом на носки туфель, стремясь обрести равновесие.
Его горячее дыхание касалось ее кожи.
- Как вы пожелаете, лорд Булстроуд, - смогла произнести, почти прошептать в ответ, чувствуя неприятное давление его пальцев.
Воздух вокруг становился плотнее.
Он ведь не мог знать о... Нет, не мог. Она сама не представляла что испытывает слишком долго. Слишком.
Выдохнула, когда муж отпустил.
Усмехнулась едва заметно. Ей хотелось повторить собственные слова, но... существовал ли смысл? Он не верил ей. Он хотел услышать иное. Так пусть же слышит.
- Я была влюблена. Была. Теперь это не имеет никакого значения. Никогда не имело.

[Адам Булстроуд]

Отсветы огня свечей легли Эндриане в глаза дрожащими бликами. С легким недоумением обнаружил, что ей... Понравилось? Участившийся под ладонью пульс мог быть признаком страха, но даже его призрак не коснулся ее лица.
- Как я пожелаю, - проговорил задумчиво, обходя жену по кругу. - Действительно.
Сел в кресло и указал на сервированный эльфом столик.
- Ваш ужин, Эндриана. Ешьте.
Ужин, завтрак и обед. Возможно, еще одно дормио станет хорошим вариантом этой ночью.
Откинулся на спинку и расслабленно сложил руки на подлокотники. Продолжил так, будто они вели вполне себе светскую беседу.
- Ваши чувства были взаимны? Отчего разлюбили?