Чудо роща. Зима

[Анна Авилла]

Что тут вообще происходит?! Этот вопрос возникал в голове по пять раз в день с первого дня в Шотландии. Сейчас все походило на то, что они с Зергиусом каким-то невероятным образом переместились прочь от границ школы, защищенных антимаггловской магией. Но тогда почему магия работала так странно? Пока дед и Серж занимались изысканными препирательствами, в одном из них мистер Доннер даже был отправлен в хутор. Похоже за излишнюю говорливость и красивые глаза.
Без жеста рейвенкловца чувствовала, что безопаснее не попадать в руки "отца", поэтому примкнула к снежному танцу, стараясь подойти ближе к Доннеру, подальше от деда и.. Где-то в снегу, возле саней, еще лежали ее лыжи. Вопрос только со стороны которая им ближе или с противоположной.
Движения пришлось ускорить, глядя на деда, обнаружевшего в себе внезапную прыть. Во всей этой истории требовалось поставить точку, что Анна и сделала в своем авилловском стиле. Воскликнула:
- А! Настенька! Зергиус, ты ведь помнишь, как мужчина в балахоне увел девочку из темницы? Это она должно быть и была! Ох, дедушка!
Опустила виноватый взгляд (вспомнила случай когда из-за нее не получилось осуществить одну из схем на тренировке) в снег, но движение к саням не остановила.
- Мы смогли сбежать из его темницы. И теперь бродим и пытаемся найти помощь. Но мы не смогли помочь той девочке, дедушка, прости нас.
Добавила в голос немного слез (доктор, как это я не смогу летать?!) и шмыгнула носом, потому что Шотландия была сырой и холодной.

[Запретный Лес]

- Известно, какому, - не сдавался дед, продолжая двигаться в сторону отступающей Анны Авиллы. - Я вашу породу за версту чую.
Такими приставными шагами вся компания в какой-то момент оказалась в новом расположении: Зергиус с Анной приблизились к деревянному боку, а мужичок, наоборот, обнаружил себя слишком далеко от собственного имущества. Кажется, понимание это ему не понравилось. Нахмурившись, он остановился и сделал решительный шаг вперед, прямо к юноше.
- Ага! - вскричал он. - Признался! Известно, что колдун, да еще, я погляжу, не простой колдун.
Мужичок остановился, вглядываясь в лицо Зергиуса Доннера даже слишком пристально.
- Оборотень, - заключил он. - Как есть - оборотень! И дочку мою околдовал, и голову ей, бедненькой, заморочил, и лица, отцом и матерью данного, лишил. Что, будешь отпираться?
Анна Авилла, тем временем, увидела свои лыжи, мирно брошенные у санного бока. Но стоило ей заговорить, и суровое и даже злое лицо мужичка разгладилось и вновь стало растерянным и несчастным.
- Что же ты говоришь такое, деточка? Какие темницы и девочки? Что же сделал с тобой этот окаянный?
Мужичок протянул руки вперед в хорошо различимом просительном жесте.
- Неужели ты меня совсем теперь не признаешь? Как же я не узнаю тебя, Настенька? В любом обличье узнаю, доченька. Родительское сердце все чует.
Сделал еще один шаг вперед и сверкнул в сторону Зергиуса Доннера глазами недобро.
- А ты? Разве ты ее не неволишь? В дом родной не пускаешь! В лес завел на погибель верную.
Переместил все внимание на Анну и сделал еще один шаг, стремительно сокращая расстояние.
- Ты посмотри вокруг, доченька. Разве не узнаешь леса эти? Куда ты с ним путь держишь, что тебя там ждет?

[Зергиус Доннер]

Вздохнул и удержался от того, чтобы прикрыть лицо ладонью только потому, что не хотел прерывать зрительный контакт.
- Ага, что такое сарказм мы не знаем, понятно. Тяжело с тобой, дед..
Ситуация уже начинала злить.
- Успокойся, старый! Сердце у него чует, и дочь и породу. Головой подумай, если там осталось чем. Если я колдун, стал бы я тут с тобой препираться, дыхание тратить? Превратил бы осла, да запряг бы за компанию к твоей кляче. И где же я её неволю? Анна сама к тебе идти не хочет, потому как не дочь она тебе.
Скривил лицо и нахмурился.
- И как ты там сказал? В любом обличье узнаешь? Я правильно понимаю, что она ещё и на дочь твою не похожа? Тебе в каждой девушке дочь чудится, старый?
Ткнул большим пальцем через плечо.
- А она правду говорит, но ты похоже вконец обезумел и решил первую встречную девочку воспитать, вместо того, чтобы дочь свою спасти. Трус ты, старый. Там настоящий колдун с Настенькой твоей невесть что делает, а ты тут решил двух детей своим бредом заморочить и заморозить.
Снова жестом за спиной скомандовал Анне лезть в сани, а сам сделал шаг спиной вперёд к борту и подобрал со снега одну из лыж девушки, хватая её на манер бейсбольной биты.

[Анна Авилла]

В какой-то момент мужских разборок Анна поняла, что не против, чтобы этот дед был ее отцом. Ему явно было дело до ее проблем, да и как он смотрит на нее! А как нежно зовет..ну пусть Настенькой. Для такого отца не грех и Настенькой стать. Конечно не хотелось кидать камень в огород мистера Карлоса А., но, получается, кинула. Булыжник размером с его дипломат и такой же неприступный, как и его кабинет, в который "тебе, Анна, заходить запрещается".
Тем временем под рукой нарисовались пустые сани, так манящие забраться внутрь и согреться. Без одной варежки на одной руке уже слабо чувствовала пальцы. Возможно левая рука для правши не так необходима, но из этой странной истории хотелось выбраться при всем своем. Вздохнула, уставая от разговоров.
- Мужчина, у меня есть отец. Он живет на другом континенте. В Бразилии. Знаете такую страну? Я не узнаю вас, потому что вижу впервые. Не хочу вас расстраивать и все такое, но может мы лучше централизованно согреемся и пойдем искать дочь вашу? Как она вообще на этом морозе одна оказалась?
Жесту Сержа все же последовала, легко хватаясь рукой в варежке за бок саней, и запрыгнула внутрь.
- Я с ним путь держу домой. Живем мы вместе, дедушка. Вот.
И ведь не соврала. В одном же замке? В одном. Значит вместе, лишь бы деду инфаркт не втащил после такого заявления.
Быстро осмотрела нутрь саней на предмет оборонительных материй.

[Запретный Лес]

Чем больше Зергиус Доннер говорил, тем растеряннее и несчастнее становился мужичок. Он переводил неверный взгляд с юноши на девушку, которая никак не хотела его признавать. Анна Авилла не хотела его признавать, а он, конечно, никак не мог отказаться от своей Настеньки по доброй воле.
- Да что же это делается? - сокрушался старик потерянно, не замечая ни идущего изо рта от морозца пара, ни заалевших щек, ни влажного инея на вороте тулупа. - Да как же так? Что теперь, если ты колдун, то тебе все позволено? Задурить, заморочить, заговорить?
Сделал шаг назад и потряс головой, будто бы ему действительно требовалось прийти в себя от этих жарких речей. Шапка от этого движения слетела, но и этого мужичок не заметил. Потому, вероятно, пропустил момент, когда Анна Авилла вполне успешно оказалась в санях, а лыжа - в руках у Зергуиса Доннера. Повернувшись снова на звуки речи, старик посмотрел на эту лыжу с большим недоумением, а вот конец уговоров встретил настоящим гневом.
- Если старый - так я дурак? Сколько лет живу на свете и все про здешние леса знаю. Сколько тут колдунов, - повысил голос, от чего кляча нервно дернула копытом, - где тут хутора, кто в них живет. Да ты!..
Что именно "да ты" Зергиус Доннер про себя уже не узнал. Услышав дочь, мужичок явственно спал с лица, хватаясь за сердце своими скрюченными руками.
- Как это - вместе? - просипел. - Как же так, Настенька, что же он с тобой сотворил, голубушка...
На лицо старика-отца набежала тень, как только страшная мысль, единожды промелькнув, пустила корни глубоко в израненную ужасной потерей душу. И он, стоило ему снова сосредоточить взгляд на Зергиусе Доннере, на мгновение будто закаменел, обретая горькую решимость человека, которому терять уже совершенно нечего.
А когда время отмерло - пошел на Зергиуса Доннера тараном, вскидывая руки перед собой.

[Зергиус Доннер]

Замер на полувдохе, услышав заявление Анны. Вместе. Понятно. Пожалуй, стоило ещё добавить, что не вдвоём, а большой разновозрастной семьёй, чтобы деда гарантированно удар хватил. Тогда бы с ним хотя бы.. не пришлось.. ну да. Драться.
Отец как-то рассказывал ему, что в молодости на службе он всегда вооружался помимо палочки ещё и револьвером. Так вот. В этой замечательной школе ему, похоже, пора было перенимать опыт поколений.
Пока быстрые и разрозненные мысли полоскали сознание, невольно сжал лыжу ещё крепче. Вдохнул и выдохнул, невольно переступая ногами, подыскивая опорную. Но быстро передумал, отпрыгнул в сторону и приступил к тактическому отступлению примерно в том же темпе, в котором надвигался его седовласый противник. К сожалению, никто и никогда не обучал его ни фехтованию в целом, ни благородному искусству боя на лыжах в частности.
Сосредоточиться на этой мысли было сложновато, но фоном изо всех сил надеялся, что действует в критических ситуациях Анна лучше, чем говорит.

[Анна Авилла]

Хотела отрезвить деда и вернуть с небес на землю. Где-то действительно могла быть Настенька или сосулька в сугробе вместо нее. Как же совестно было видеть перемены на мягких щеках! Хотелось восклинуть: "Постойте, мы говорим правду!"
От правды становилось только хуже. От правды кровь приливала к щекам и горечь камнем сковывала горло. У Анны была всего секунда на принятие решения. Зергиус начал отступление, дед начал наступление, Анна начала экспресс-курс по вождению лошадного транспорта. Кинулась к вожжам, хватаясь обеими руками. Замерзшая рука заныла неприятной ледяной болью. Взмахнула поводьями, пытаясь пустить бурую лошадь вперед.
- Но! Давай!
Обернулась к Сержу, готовая подать ему руку, если план удастся, а парень окажется достаточно расторопным, чтобы прыгнуть в сани.

[Запретный Лес]

Зергиус Доннер очень быстро оказался у деревянного борта. Если юноша продолжит свое тактическое отступление, то отступать ему придется не только от разъяренного попранной девичьей честью отца, но и саней.
Мужичок же и не думал отказываться от своих намерений: кажется, он только ускорился, целясь руками прямо в Зергиуса Доннера. Что он этими руками делать будет, можно понять по искаженному гневом лицу.
- Да я тебя! - вскричал он хрипло, сделал ещё один решительный шаг и...
И в этот роковой момент Анна Авилла свалилась за вожжи.
Кляча, и без того от резких голосов и движений беспокойная, неожиданную команду от незнакомого человека восприняла не радостно. Дернула копытами, только глубже зарываясь в снег, дернула еще раз, прикладывая все свои лошадиные силы к тому, чтобы тяжёлые сани с места сдвинуть. Взвилась с отчаянным ржанием, молотя передними ногами воздух и, потеряв на истоптанном снегу равновесие, начала заливаться назад и вбок. Сани неизбежно повело, оглобли оглушительно затрещали.
Похоже, вся эта пришедшая в движение конструкция готова вот-вот опрокинуться вместе с Анной Авиллой прямо в сторону спорящих мужчин.

[Зергиус Доннер]

Кажется, голос и хлесткий удар раздались позади одновременно с касанием спиной деревянного борта саней. Потому что именно в этот момент мозг стал лихорадочно работать, отрабатывая сигналы и планируя действия.
Дед был ещё далековато, он мог успеть перемахнуть через борт, ткнуть преследователя лыжей промеж глаз и красиво умчать с дамой в закат.
Отличный вышел план. Но сегодня был явно не их день. Потому что стоило ему развернуться и лихо ухватиться за сани, как, с деревянным треском и лошадиным ржанием, борт начал двигаться не в сторону, как ему положено, а прямо на него. Быть раздавленным ему хотелось чуть больше, чем побитым и задушенным дедом, но всё ещё совсем нет. Оказавшись меж двух огней, он отпустил сани и прыгнул параллельно борту в сторону от лошади, планируя перекатиться и продолжить побег.
Фоновая надежда затрещала в тон оглоблям и переродилась в другую - что горе-кучер Энн хотя бы не слишком покалечится.

[Анна Авилла]

Жил-был человек. Ужасно вредный. Его никто не любил, потому что он всех обижал. А иногда даже кур воровал. Решили жители деревни его проучить и обратились за помощью к болотной ведьме. Та по вторникам и воскресенья творила только доброе и совершенно бескорыстно. Так случилось и в тот вторник. Болотная ведьма наслала сильное проклятие на ужасно вредного человека. Все-то из рук у него валилось, все-то ломалось и портилось. Все ужасно усложняло жизнь. Раскаялся ужасно вредный человек, потому что понял, что он, на самом деле, ужасно несчастный и одинокий. Простили его люди. В благодарность он кур разводить начал на благо деревни. А болотная ведьма проклятие сняла, да. В воскресенье.
Иногда Анне казалось, что она и есть тот ужасно вредный человек из притчи. Только вместо воровства кур она занималась чем-то другим, что не считала преступление, но окружающие с этим были несогласны. Вот только где найти теперь ведьму и попросить ее расколдовать? Почему ее последние месяцы так упорно преследует проклятие рукож..кривости!
Об этой несправедливости успела подумать всего чуть-чуть, когда сани начали заваливаться на бок, а поводья выпали из рук. С отчаянием попыталась зацепиться руками и ногами. Ногами за что-то, руками за сиденье хозяина повозки. Так ее конечно накроет санями, но хотя бы не прибьет ими же. Беспокоиться о Серже и деде не успевала. Быть Анной Авиллой - это быть проклятием, не иначе. Только крепче старалась держаться, сопровождая треск придушенным и сиплым звуком паники.

[Запретный Лес]

Прыжок Зергиусу Доннеру удался не слишком хорошо. Может быть, он потерял драгоценные секунды, играя в хваталки с санями, может быть, неловко поскользнулся на прибитом морозом снегу. Только в результате юноша в перекат не планово ушел, а фигурно полетел.
Полетел Зергиус Доннер, полетели-накренились сани, из недр саней, разгоняя оделяла, полетел сундук.
И пока Анна Авилла упорно и вполне успешно цеплялась и упиралась, не спеша расставаться с объектом повышенной опасности, из Зергиуса Доннера вышибало воздух.
Сундук приземлился ровнехонько в грудь, впечатывая юношу в снег окончательно. Наверное, ему даже повезло, потому как тяжелый предмет багажа не остался лежать сверху, соскальзывая куда-то вбок и замирая там. Только оценить это сразу Зергиус Доннер не сможет: в его груди что-то отчетливо хрустнуло, дыхание перехватило, а по телу от места удара разлилась боль. Боль эту игнорировать и без того сложно, но если Зергиус Доннер попытается двинуться, то обнаружит, что при каждом резком движении она усиливается.
На этом везение спорщиков не закончилось: сани, каким-то невероятным образом уравновесившись в положении на боку, падать перестали. И даже не очень уверенные трепыхания завалившейся лошади устойчивости пока не мешают.
Мужичок же на снегу в нескольких шагах от лежащего Зергиуса Доннера, вставших саней и застывшей в них Анны Авиллы просто сидит, потрясая седой головой.

[Зергиус Доннер]

Вначале было слово. Нецензурное конечно, подстать ситуации. Изреченное, когда нога на прыжке предательски поехала, обеспечивая ему падение в том же месте, откуда он начал движение. То есть прямо под карающей дланью саней.
Слово дало сил. Адреналин тоже поспособствовал, но в основном слово. С новыми силами, по-полной используя оставшиеся мгновения, взрывая снег и кувыркаясь, таки смог сместиться в сторону.
Но сани не просто так принадлежали деду. Сани были коварны и мысль тактическая была им не чужда. Сани организовали ковровую бомбардировку. На долгий миг вражий снаряд затмил солнце. А потом слова кончились. Вместе с воздухом в лёгких.
Хруст был оглушительным и на короткую секунду удивился, что сундук отскочил по касательной куда-то в сторону. Казалось, он должен был проломить грудину и застрять в нем. Так что можно сказать, что ему повезло, ага. Следом подступила паника, потому что вдохнуть не получалось. Пародируя рыбу на льду широко открыл рот и несколько секунд силился через боль сделать вдох, пока не прошел спазм и воздух вместе со сдавленным хрипом не полился в лёгкие. Впрочем, долго наслаждаться возможностью дышать не вышло, потому что совершенно каждое движение сейчас отзывалось болью в груди, которую крайне сложно было не замечать. Оглядеться толком не получалось, но, судя по тому, что разъяренный дед не появлялся в поле зрения, его зашибло санями. Хоть что-то позитивное.
Временно отмел попытки пошевелиться, пытаясь привыкнуть к боли. Лишь негромко хрипло спросил:
- Энн, ты как?

[Анна Авилла]

В который раз за свою короткую жизнь успела подумать, что вот он конец. Она снова не помирилась с родителями. До сих пор не поняла, в чем смысл жизни. И не попробовала арахис в медовой глазури. Почему-то именно эти сожаления преследовали ее под треск, шум и ржание лошади. Совершенно не помнила насколько далеко был Серж и дед. Что-то бухнулось неподалеку (не иначе как ее надежды на светлое будущее). Сани перестало трясти и заваливать. Открыла глаза. Вторая варежка успешно потерялась, а костяшки пальцев даже побелели от того, как сильно держались за лавку. Воспользовалась более менее стабильным состоянием саней, выгружаясь в снег. Она снова не умерла! Эта мысль немного порадовала, но немного поскольку именно в этот момент услышала зов Зергиуса. Не обращая внимание на усевшегося деда и сундук, подползла к пареньку. Так-так-так не паниковать, не паниковать. Он же жив? Жив! А-а-а!
- Н-не двигайся. Сейчас!
Что-то будет сейчас, да. Анна распаникуется, к примеру. Нужно понять, как помочь хриплому блендолицему.
- Сундук на тебя упал? В куда?
Попыталась толкнуть сундук ногой, отмечая солидный вес. Лихорадочно принялась рассуждать вслух. Мест падения не так много, учитывая, что сундук укладывался в Зергиусе примерно три раза. Раз тяжело дышать:
- Удар. Сильный удар в грудь, в живот, в.. Что там может быть кроме синяка? Что там вообще кроме легких и сердца, и...
Нет-нет, печень и селезенка где-то в другой части тела.
- Р-ребра! У тебя же есть ребра! Их ведь много, а сундук он..большой.
Кошки-матрешки, делать-то что! Анна специализировалась на полевом лечении мелких порезов, вывихов и переломов пальцев. Ног! Пальцев ног! Там хотя бы видно! Где кривулина, там и перелом. Может Серж просто неженка и там сейчас все как-нибудь само? Того..рассосется.
- Flagrate дал результат Orchideous-а. Как это может помочь в вычислении пары для бинта? Может... может зафиксируем подручным?
Осторожно наклонилась к Сержу, пытаясь непослушными руками развязать его шарф и расстегнуть верх теплой мантии.
- Г-главное дыши, ладно?

[Зергиус Доннер]

Судя по обилию суеты, которую сходу начала наводить Анна, она была в порядке. Хоть это было хорошо.
- Угу. В грудь. - отозвался глухо, стараясь не вдыхать глубоко.
Неожиданно для себя улыбнулся. Встревоженная Анна, забавно перебирающая возможные повреждения, неожиданно показалась ему очень милой. Даже несмотря на то, что повреждения были у него.
- Как мне.. поможет бинт.. если я.. сломал ребра? - произнёс медленно, разделяя фразу короткими вдохами.
А вот против желания девушки раздеть его на морозе ничего не имел. Нет, не в этом смысле. В отсутствии возможности использовать магическую диагностику, оставалось только разглядывать гематомы.
- Я в порядке, Энн. - тепло улыбнулся, показывая, что умирать он точно не собирается.

[Анна Авилла]

Собрала полученную информацию в единое целое. Удар пришелся в грудь. В плане травм грудь - понятие растяжимое. Сержу не так уж и больно, судя по тому, как он улыбался, хоть это и не очень вязалось с его неровным дыханием. Как верно она сделала ставку, начиная освобождать верхнюю часть тела от тяжелых слоев одежды!
Не хотела признаваться, что ситуация стала полностью бесконтрольной (чтобы не деморализовывать потерпевшего). Начиная с момент, когда Зергиус решил повредиться не пальцем ноги (известное поле деятельности) и повредился грудью (неизвестное поле деятельности).
Пробубнила, мягко потянув расстегнутый верх мантии.
- Бинт типа зафиксирует, чтоб не разошлось ничего и никуда. Ты уже ломал ребра? В смысле, тебе знакома травма?
Это было бы восхитительно! Нет, конечно, не желала Сержу переломов, но если он уже однажды проходил лечение, то сможет что-то посоветовать Анне.
Золотое правило всех травм - главное не щупать лишний раз. А то можно так нащупать, что потом и лечение никакое не поможет. Старалась придерживаться этого правила, продолжая почти беззастенчиво расстегивать молнию свитера, а затем перешла к пуговицам рубашки. Дайте угадаю, под ней еще одна рубашка? Все мысли вертелись в одном направлении - лишь бы там не оказался торчащим кусок кости, поэтому даже не стала задумываться о том, что Серж возможно стесняется, возможно и Анна стесняется, просто ей некогда об этом думать. Может там дед находится в полном ауте от происходящего. Пробурчала в ответ на улыбку.
- Да уж куда деваться с таким порядком, Серж! Расскажи лучше, где болит, когда дышишь? Без шарфа полегче дышать?
Нервно выдохнула, поймав улыбающийся взгляд. Вот чего он какой! Ей тут одной сильно стремно?
Наконец-то справилась со своими дрожащими руками и четырьмя верхними пуговицами рубашки. Так, что там, кроме миллиарда смущения?

[Запретный Лес]

Нельзя сказать, что больно Зергиусу Доннеру до потери ориентации в пространстве и утраты чувства реальности. Глубокие вдохи и резкие движения - все еще плохая идея, ну а лежать вполне терпимо.
Возможно. Было до того момента, когда морозный воздух коснулся открытой кожи. Потому как этому самому воздуху совершенно не объяснишь, какую часть тела охлаждать, а какую - лучше не трогать. Как только целостность одежды была нарушена, Зергиус Доннер моментально особым образом продрог, будто его всего окунули в ледяную воду.
Может быть еще, на ощущение холода повлияло солнце. Оно, до этого стоявшее на приличной высоте, покатилось к закату. Тоже по-зимнему быстро.
Анне Авилле даже присматриваться не придется, чтобы увидеть большой синяк, расползшийся по правой половине грудной клетки. Синяк - всем синякам синяк, образцовый, обещающий в ближайшее время расцвести всеми положенными синюшными красками. На этом сюрпризы закончились, и даже кости наружу не торчат.
За то время, пока неудачливые угонщики пытались провести инвентаризацию Зергиуса Доннера, мужичок успел прийти в себя. Поднять и нахлобучить на голову шапку, оценить наметанным взглядом масштабы бедствия, переместиться.
- Непутевый ты колдун, Сережка, - услышали волшебники совсем рядом. - Что ж ты эти сани в гусей каких не превратил? Или тебе гусей на мороз жалко? А кормилицу мою, Мартушку, не жалко, значит? - заохал старик и полез к задергавшейся от хозяйского голоса лошади. - Ну, ну, милая, потерпи, сейчас, моя хорошая, что ж тебя так угораздило... Дурная ты скотина, лежи, я сказал! Ну, лежи, кому говорят. Ага, не переломалося, значит. Ничего, мы тебя. Что б! Тихо, тихо, вот так...
Что конкретно мужичок с лошадью делает, отгороженные санями ребята со своей позиции рассмотреть не смогут, зато слышат все прекрасно. Сани же тем временем утратили свою неподвижность и со скрипом дернулись в такт ругательствам их хозяина.

[Зергиус Доннер]

Немного приноровившись к дыханию и смирившись с мыслью, что дышать полной грудью пока не выйдет и придётся терпеть, смог говорить менее отрывисто. Но всё ещё не слишком отчётливо.
- Если ты умеешь правильно бинтовать человека со сломанными ребрами, то я спасён. Нет, я вообще ничего не ломал. А ты? - спросил, чтобы поддержать разговор и немного отвлечь Анну от ситуации. К тому же у спортсменки опыт по части переломов явно должен быть богаче. Может и правда бинтовать умеет?
Продолжал легко улыбаться, очень стараясь не кряхтеть и не морщиться от боли. Точно так же изо всех сил старался не пускать панику и в мысли. А поводов было предостаточно. Даже с подобными травмами зимой в лесу без магии вполне можно было не выжить.
- Справа болит немного. Сейчас отойду маленько и дальше пойдём.
Когда девушка закончила с его разоблачением, поднял голову, чтобы посмотреть на собственную грудь. Движение не осталось безнаказанным, поэтому быстро откинулся обратно и усмехнулся.
- Красиво. И холодно. Застегивай обратно, мы ещё не так близко знакомы. - изо всех сил весело улыбнулся.
На деле реально становилось все холоднее и лежать на снегу, даже в зимней мантии от Коламбии было некомфортно.
- Похоже опять придется идти к Месарошу. Кто бы знал, как я его не люблю.. Поможешь встать?
Занятый работой над паникой и лёгким флиртом не сразу понял, что дед вполне себе цел, но явно растерял боевой дух. То, что он занимался санями, а него его смертоубийством не могло не радовать. Может теперь ещё и дружеские отношения с тестем можно будет наладить?

[Анна Авилла]

- Не спасен, - покачала головой на надежду Зергиуса. Анна не умела бинтовать. Согласно поддержала разговор, сосредоточенная на своей задаче.
- Д-да, руку однажды. Левую. Бладжером.
Слова Зергиуса подтвердили открывшийся вид. Сделала свое медицинское заключение:
- Кости не торчат, кровь не льется. С этим можно работать.
Под последним подразумевала травму, а не открывшийся вид мужественной груди Зергиуса Доннера. Покраснела бы еще больше, если бы щеки от холода не раскраснелись до этого. Возмутилась слишком беспечному парню. Он что не видит, что ей просто морально легче стало, что там "просто красивый синяк"! Старалась не смотреть больше положенного и ускорилась в застегивании рубашки, кофты (вжжжикх) и мантии. Размотала свой теплый шарф, осторожно заменяя им уже остывший шарф рейвенкловца.
- Нет, не помогу, потому что пока полежи. Я сейчас к тебе сундук пододвину, сядешь.
Так и поступила, быстро отворачиваясь от Сержа и подползла к сундуку. Уперлась в него руками (ужасно красные, черт!) и принялась месить ногами снег, стараясь подвинуть орудие их проблем, как можно ближе к мистеру Доннеру. Пока медленно двигала сундук, попыталась продолжить разговор. Зергиус говорил бодренько, может и правда просто синяк?
- Ме-са-са-рош - это же школьный-НЫЙ колдомедик, ДА?
Два больших усилия подвинули сундук на достаточное расстояние, чтобы Зергиусу можно было опереться на него. Выдохнула, подбирая холодный шарф рейвенкловца и накинула его себе на шею. Ей сейчас проще согреться.
- Кажется я про него от мадам Фаркаш слышала. Знаешь, у нас не так много вариантов, чтобы привередничать. Тебе нужно бы показаться целителю, но для начала давай выберемся в тепло.
На шуршания деда крикнула.
- Дедушка, не тащите в одиночку! Сейчас! Я сейчас помогу вам!
Все же она виновата, что все добро деда перевернула и в снег закопала. Присела рядом с Зергиусом, протягивая одну руку для поддержки, а второй попыталась аккуратно приобнять его за пояс.
- Давай попробуешь сесть?
Предложила непутевому колдуну Сережке. Сегодняшняя прогулка обещала оставить ее без рук. Лишь бы не без товарища!

[Запретный Лес]

Сани еще немного потрясло, послышались душевные ругательства, ржание. Дедушка, видимо, решил все же тащить в одиночку. Но не сани, а выпряженную из них лошадь, уже поднятую на ноги и сейчас недовольно упирающуюся. Кажется, приключение ей вовсе не понравилось.
- Ну, что ж ты, ну, - кряхтел дед, дергая за перехваченные поводья, - ну я тебя, давай, голубушка.
В конце концов, уговорами и мотивации в виде отысканного в карманах тулупа сахарка мужичок перемести лошадь к ближайшей сосне и закрепил поводья на ней же крепким узлом, не оставляющим возможности бежать.
После чего старик отер взмокший лоб и направился к саням с копошащейся за ними компанией.
- Да ты уже напомогалась, - крякнул. - Вижу теперь, что не моя ты дочка. Моя умница... была.
На последнем слове мужичок отвернулся, вдруг пуще прежнего заинтересовавшись завалившимся имуществом. Шумно вздохнул и прикрикнул, бодрясь:
- Ну, вставай, Сережка, сани вертать! Разлегся, понимаешь.

[Зергиус Доннер]

Поморщился и сделал безмолвное "ууу".
- Бладжером - это больно. А ты на какой позиции игра..ешь? - вовремя исправился.
- Замечательно. Будем работать. - усмехнулся двусмысленности фразы.
Когда Анна запаковала его обратно, скорость замерзания заметно упала, но организм упорно требовал от него встать со снега и размяться, чтобы согреться. Организм привык быть здоровым.
- На снегу хо..лод-но.. - промямлил фразу, так и не закончив её, когда осознал, что восхитительное тепло, которым девушка обернула его шею было её собственным шарфом. Острая боль резанула грудину, когда он невольно вдохнул полной грудью цитрусовый запах, мурашками разбегающийся по коже.
Сломанные кости не дали искупаться в наваждении, но на вопрос ответил не сразу.
- А? Да, он самый. Он неплохой на самом деле, не слушай меня. Целитель так и вовсе отличный. - решил сказать как есть, осознав, что Анна не поймет его недоброй иронии.
Посмотрел на протянутую Анной ладонь и нахмурился. Морщась, приподнял руки, стянул перчатки и протянул спутнице.
- Надевай, потом всё остальное. Не хватало ещё обморозиться.
А вот речи деда, обращённые к ним, ему очень понравились. И всего-то нужно было сани перевернуть.. Теперь он, пожалуй, даже мог ему посочувствовать.
- Без шансов, дедуль. Мне твоё имущество пару рёбер сломало, я сейчас не помощник. Да что я всё.. тебя как хоть зовут, уважаемый?