Чудо роща. Зима

[Анна Авилла]

Зергиус похоже терял самообладание. Всему есть предел! Покивала на просьбу, чувствуя тяжелый камень где-то в груди. Словно все, что должно там правильно функционировать - дышать, биться, циркулировать, удерживать, просто окаменело. Оно мешало дышать. Оно уничтожало реальность в голове. Оно дезориентировало. Звон поклажи деда словно током ударил. Чего она медлит?!
Все, что она знала об уничтожении магических объектов, можно было сложить в два варианта. И оба...оба были так себе. Чувствуя сильную дрожь, никак не связанную с холодом, наклонилась к Сержу, прижимаясь лбом к его лбу, словно хотела так забрать его страх.
- Считай диринар, которые потерялись цветущем саду. Не забудь проверить под лавкой. Малыши-птенцы находят там вход внутрь малинового куста. Помни, они очень пугливы.
Дрожь усиливалась и неприятной горячей влагой выступала на глазах. Тихо продолжила.
- Я нас вытащу. Я обещаю тебе. Ты..ты вернешься в замок и обязательно в следующий раз откажешься от прогулки по лесу. Обещай мне? А пока - считай, пожалуйста.
На секунду зажмурилась, глубоким вдохом собирая мысли. Есть два варианта, если брать за основу, что второй Зергиус - объект. Силы Гриффиндора Анне физически не хватит и она скорее всего не достанет до сюда. Может с ее внутренними резервами все же достанет? Кивнула своим мыслям и встала напротив дубля. Первый вариант - вдох, образ, формула.
- Evanesco!

[Запретный Лес]

То ли Анна знала не все об уничтожении магических объектов, то ли второй Зергиус Доннер не являлся полноценным магическим объектом, то ли заклинание оказалось неподходящим.
Только палочка Анны Авиллы выплюнула сноп ярких перьев, в свете костра переливающихся всеми цветами от голубого до насыщенного синего. Перья мягкие, теплые, и Зергиусы Доннеры вполне могут их посчитать.

Кляча недовольно заржала, заскрипел снег, а затем звуки удалились, затихая.
На первый взгляд даже может показаться, что Анна и Зергиусы остались у костра совершенно одни.

[Зергиус Доннер]

Темно. Не считая приглушенных всполохов костра, которые за закрытыми веками мог воспринимать лишь умозрительно, вслед за треском поленьев, в остальном он видел лишь темноту. И сейчас это было хорошо. Он не хотел видеть.. себя?
Скривился. Кто или что бы это ни было, это не он, не мог быть им. Пусть он сейчас не здоров, но свою двойственность он бы ощутил. Значит.. Дьявол, ничего это не значит. Ни-че-го!
Больные кости, зимняя стужа, усталость - всё это стало вдруг фантастически простым и не важным на фоне холодного, кислотно-жгучего и скользкого комка в груди, состоящего из чего-то мерзко копошащегося. Бесформенная масса болезненно пульсировала, жадно пожирая самое важное, что у него сейчас осталось - здравомыслие и самообладание.
Почти не заметил, как пальцы с силой сжали палочку, а мысли сперва привычно остыли, а затем стали наполняться стальными образами, наполненными страшными и бесконечными страданиями, что он яростно желал излить через свои пальцы в сердце этой куклы с лицом, неправильно похожим на его собственное. Он уже видел раньше, он знал, как клон будет корчиться от боли, вот только сейчас он не ощутит раскаяния, не будет облегчать его страдания, не позволит.. не позволит..
Судорожно вдохнул, ощутив цитрусовый теплый запах, тёплое касание и теплые слова. Какая нежная бессмыслица. Вот только зачем считать пухлых синих птиц, когда хочется убивать? К чему тушить ярость, что обжигающим потоком разливается по венам? Да и кто она вообще такая, чтобы указывать? Что она может знать о нём?
На язык рвалось множество вопросов и ещё больше проклятий, но.. лучший способ начать думать о чём-то - это запретить себе об этом думать. Поэтому сперва дурацкие синие птицы запрыгали по полу окровавленной пыточной камеры, а потом и сами неприглядные декорации подернулись серебристой дымкой.
- Обещаю.
Приоткрыв глаза через минуту, не сразу понял, как птицы материализовались из его головы на снег. А когда разобрался - даже не смог толком расстроиться, лишь взял в руку упавшее совсем рядом перо и четверть минуты любовался им.
А затем сосредоточился и всё-таки попытался применить зажатую в рке палочку:
- Finite Incantatem.

[Запретный Лес]

Палочки, несмотря на то, что сосредоточиться Зергиусам от боли непросто, будто бы задумались на секунду, но потом выплюнули сноп ярких перьев, в свете костра переливающихся всеми цветами от голубого до насыщенного синего.
Если Анна Авилла возьмется их считать и разглядывать, то обнаружит, что перья эти точь-в-точь как те, что вылетели из ее палочки минутами ранее. Только все - в двойном количестве.

[Зергиус Доннер]

Красиво. Даже очень. Но совершенно бессмысленно. Их палочки сейчас напоминали аналогичные артефакты из Зонко, которые тоже были призваны творить что-то одинаково эффектное и бестолковое. В понимании некоторых даже смешное, да. Правда смеяться сейчас совершенно не хотелось. Хотелось спать. И чтобы этот паршивый день наконец закончился.
Впрочем, какой-то смысл в синих птицах всё же был. Они его отрезвили. Разогнали мысли, потушили жар. Правда ничего нового на их месте не появилось. Хотя, может оно и к лучшему.
Спрятал во внутренний карман мантии перо, созданное Анной. Вздохнул и постарался подняться, сперва усевшись, а затем встав на ноги. Покосился на двойника.
- Энн, плевать. Давай спать? У нас как раз три места, а утром разберёмся.
Наклонил голову, глядя на собственную грудь. Затем стянул шарф и протянул подруге.
- Давай хотя бы так перевяжем?

[Анна Авилла]

Перья красиво кружили. Один раз. Потом второй. И даже третий. Перья забирали все внимание, занимая опустевшую голову. Красиво и бестолково. Анна только так пожалуй и умела. Чаще бестолково, разумеется. Медленно опустилась на колени и спрятала лицо в холодные ладони, сворачиваясь грустным кругом. Здесь другая магия. Зачем она об этом забыла? Что с того? Какие у нее есть идеи, чтобы убрать двойника? Reparo? Как ей починить Сержа, который академически лучше приспособлен выживать? Отлепила руки от лица, с тоской глядя в темноту, в которой скрылся дед. Не сразу отреагировала на внезапно вставшего на ноги Зергиуса. Так он что, так может?! Безучастно кивнула, соглашаясь.
- Да, утро вечера.. Я только дров больше подкину, чтобы костер не гас всю ночь.
Поднялась со снега, принимая в руки свой красный с золотом шарф. Осторожно продела шарф, как обозначил Серж. Словно парень был длинным подарком, а на груди - бант. Тихо спросила, оглядываясь на двойника.
- Так? Пойдем, я помогу дойти.
Медленно довела Сержей до места их ночлега. Оставила укладываться, а сама вернулась к костру. Подкинула еще бревен, замирая рядом с обжигающими языками костра. Как они до этого докатились?

[Зергиус Доннер]

Тепло. В этом шалаше было тепло. Наверное их жилище как-то умно называлось, но он смог лишь перенести первую ассоциацию из детства.
А всё-таки дед был волшебником! Только палочка выглядела по-внушительнее. Потому что, в сущности, он с помощью знаний и инструментов сотворил нечто уму непостижимое. Допустим, приготовить кашу - магия обыденная. Но вот этот его хитрый чайник, умение создать теплый шалаш прямо посреди зимнего леса.. чем их дурацкие криво работающие чары лучше? Фейерверк из синих перьев, да и только..
От шарфа, стягивающего ребра как будто стало лучше. Впрочем, порядком подмороженные руки и лицо также доставляли сейчас мало неудобств, так что возможно он просто устал чувствовать.
- Хорош дразниться! - невольно огрызнулся на синхронно кряхтящего рядом двойника.
- У, сволочь..
Шалаш оказался достаточно большим, чтобы трое поместились в нем без случайных посягательств на честь, но Анне он всё равно не особенно завидовал.

[Анна Авилла]

Огонь приятно потрескивал, передавая горячие волны тепла. Анна не сразу почувствовала, что тепло это обжигающими прикосновениями укладывается на щеках. Мышцы неприятно ныли, после кучи незапланированных перетаскиваний весьма габаритных обьектов. Но даже со всей давяшей усталостью не была уверена, что уснет.
Отвернулась, оставив бодро горящий костер. Кажется Зергиусы улеглись. Утром им все-таки придется решать вопросы о выживании и возвращении в школу. Они же смогут, правда? Вот только, как обьяснить мистеру Доннеру, что во время путешествия его сына с Анной появился еще один Доннер? В своем мире им будет проще придумать, как избавиться от нежелательного продукта сканирования. Медленно направилась к хвойному шалашу. Устало возмутилась.
- Серьезно? Нет, вы серьезно?
Уставилась на двух Сержей, которые заняли два места с краю, оставив Анне..ну да, место между ними. Сейчас было не время возмущаться и разбираться, если честно. Уселась на мягкую подложку и процедила сквозь зубы.
- Поклянись, что об этом никто не узнает!
Если они умрут ночью, то ее желание точно сбудется. Замотала головой, стараясь прогнать панические мысли. Им нужно отдохнуть, а по светлому лесу куда проще ориентироваться. Легла на спину, обнимая себя руками и собирая колени вверх. Закрыла глаза и прошептала.
- Буди, если что. И постарайся поспать. Добрых снов, Зергиус.
Начала считать диринаров. Первая десятка пухлых птиц просчиталась бодро, а дальше начала сбиваться. Похоже Анна потерялась в малиновом саду. Хорошо бы до утра.

[Запретный Лес]

Зергиусам Доннерам, после перемены положения, действительно как будто стало немного легче. Правда, это облегчение довольно быстро ушло, стоило им поместить себя в балаган. Но теплота и темнота после длинного изнурительного и полного холода дня взяли свое. Анна Авилла не успела досчитать своих диринаров, как оба Зергиуса уже провалились в сон.
Во сне этом тревожно и сумбурно мелькают знакомые и будто чужие собственные лица, отражаясь в ночном небе, словно в потустороннем зеркале. Слышится вой подозрительно человечий. Ночь даже во сне надвигается, в какой-то момент становясь непроглядно черной. Из ночи этой на Зергиуса глядят два больших полупрозрачных глаза из-под морщинистого лба страшной старухи. Старуха подходит вплотную, утыкаясь своим крючковатым носом практически в самого Зергиуса, нюхает, кривится и отступает обратно в темноту.
Анне же под перезвон колокольчиков и шум костра снятся огромные сказочные перья, прыгающие шишки и прорастающие сквозь снег красные маки. В какой-то момент лес наполнятся этими маками в таком количестве, что зима сдается, отступая, и вскоре холод уходит совсем. Треск мороза и отголоски воя сменяются пением райских птиц, крепкие сосны обвивают лианы, луна светит так ярко, что ночь уже можно перепутать с днем.
И только одно роднит эти сны таких одинаковых и настолько же непохожих друг на друга людей: нестерпимое желание вынырнуть из душной темноты поскорее. В один момент это желание станет настолько сильным, что и Анна, и Зергиус не смогут ему воспротивиться и откроют глаза.