Дом Копош - первый этаж

[Лайв Хогвартс]

[Анка Копош]

Не пошел. Внутри натянулось чуть, засаднило. Но все же это не была стена, о которую она ударилась. Это было... напоминание?
Ты здесь, пока ты хочешь здесь быть, я помню, Урл.
Взгляд Улрича всегда ощущался физически, и в каждый момент имел свой вес. Удивительно, как быстро она вспомнила, как споро ее тело взвесило эти взгляды. И как сейчас почти упивалась происходящим, не отвлекаясь от своих занятий, но впитывая. Смотрит. Пусть.
Улыбнулась, разливая чай по чашкам. Велика наука. Матушка бы не позволила себе подобной выходки. Она сама бы, скажи ей кто еще год назад, что будет вытворять подобное, только пальцем у виска покрутила. Настоящие хозяйки принимают у себя не так, не усаживаются напротив, упираясь в грубое дерево стола локтями, не заводят глаза. И все же, слышать это было приятно.
Взгляд оказался прикован к Улричу будто бы сам собой, брови взметнулись.
- Не благословил бы?
В голосе оказалось гораздо больше горечи, чем она когда-нибудь хотела бы ему показать. Горечь отдавала той старой, старым холодом, в который она закуталась, покидая Дурмстранг промороженной.
- Не до благословений мне было.
Твоих, отцовских, чьих угодно. Пожала плечами и замерла. Взгляд не отводила, но и отвечать не хотела. Разве говорить об одном мужчине другому - не подло? Боль заворочалась с новой силой, смыкая когти на сердце без всяких чужих прикосновений. Но если она сейчас не сможет ничего сказать Урлу, как после будет отвечать на вопросы сына?
- Не была, - сказала просто. - Только разве это важно? Сейчас.
Нашла руками чашку, то ли грея ладони, то ли находя себе новую опору. Сколько у нее еще будет таких - глупых придуманных опор?

[Улрич Дале]

Придвинул чашку к себе, не торопясь пить чай. Ее эмоции читались слишком легко - это хотелось изменить. Тогда, долгими днями и ночами. Сейчас, в эти короткие мгновения встречи. Мир с удовольствием пользовался той властью, что каждому над собой давала Анка.
- Нет, не благословил бы.
Кивнул согласно, потому что он и не ждал ее вопроса. И, зная, не стал менять что-то в ее судьбе больше того, что уже изменил.
- Ты принимала решения, за которые несла ответственность. Жизнь самостоятельного человека... Не к этому ли ты стремилась и в дуэльном зале?
Вопрос был скорее задумчивостью, нежели действительно вопросом. И сам себе ответил - нет. Тогда она не знала, чего хотеть. Сейчас же у нее появилась цель в жизни. Стало ли ей легче жить?
Пригубил напиток, чуть кривясь от неприятной горечи. Никогда не любил чай.
- Жизнь складывается из ошибок и достижений. Первых должно быть меньше, вторых - больше. Но если забудешь первые, как получить вторые?
Мысли настроились на спокойный лад, словно успокоилась гладь озера, вздернутая внезапным штормом. Здесь и сейчас, сидя на чужой кухне, он уже выстраивал план того, какие вещи Ульва ему стоит забрать, а какие придется оставить в Замке. День перестал тянуться бесконечностью, возвращаясь в привычный темп - и в этот ему ему вновь предстояло нырять.

[Анка Копош]

Кивнула просто, ощущая горечь оседающими хлопьями. В дуэльном зале она вообще ни к чему не стремилась. Терпела, играла, доигрываясь до итога. И если итог - сидеть с Урлом на кухне в этой дурацкой деревне, то это, пожалуй, действительно было ошибкой. В чем измерять достижения, не представляла. Кокетливо щелкнуть пальцем по значку на мантии? Пустить пыль в глаза трансфигурацией? Даже простым перечислением выглядело как абсурд.
В жизнях вот разве что могла.
- Значит, связь со мной поперек Устава ошибкой не была?
Спросила вдруг и улыбнулась чуть криво. Иначе сидел бы он здесь? Морщился бы от чая? Превращать каждую ситуацию в урок - что за вывернутые мозги нужно иметь, Урл? Не тошно же от самого себя такому человеку.
Ей от него - такого - тошно не было, но бесило страшно. Раньше бесило до белых пятен перед глазами. Разве может человек быть этакой ледышкой? Урл не был ледышкой, он был глыбой, о которую она билась, воображая, что всерьез способна растопить лед. Сколько же во всем этом оказалось холодного расчета?
Мост в один миг оказался мороком. Теплая человеческая близость мазнула пушистым хвостом и пропала, как приведение. Три желания, Урл? Склонила голову к плечу, молча ожидая, пока Улрич расправится с невкусным чаем. Любопытно после будет заглянуть в чашку.
- Есть одно достижение, которое не стыдно показать.
Встала, улыбаясь совсем другой улыбкой. В груди разгоралось нетерпение. Разгоралось жаром, который не имел ничего общего с тем, которым она горела в объятиях Джона, с тем, которому она подчинялась в руках у Урла. В этом ровном, теплом жаре не было ничего временного, случайного, наносного. Он тянул ее наверх, тянул с каждым мгновением все сильнее и неотвратимее. Чтобы там, после, превратиться в правильное тепло.
Приглашающе повела рукой. На этот раз она пропустит его вперед без всякого кокетства.

[Улрич Дале]

Еще один глоток чая - большой, чтобы чашка закончилась поскорее. Объективно напиток был достойным, в меру крепким и приятным на запах и цвет. Но вездесущая горечь перебивала все хорошее.
- Некоторые ошибки, kjære, не просто приятны, но еще и запоминаются на долгие года.
Резко наклонился вперед, к ней. С очередной сменой эмоций на лице - на сей раз тоскливо-уверенной. Любопытно.
- Некоторые - даже хочется помнить. И хочется повторять... превращая в достижение.
Прикрыл глаза, допивая чай в пару неимоверно горьких глотков.
- Некоторые.
Одним махом перевернул чашку, оставляя ее на столе - с подтеком из остатков чая и чаинками, в которых был ответ на незаданный вслух вопрос.
Со скрипом отодвинул стул, поднимаясь.
- Я наконец-то познакомлюсь с твоим сыном? Ну так не будем тянуть, Анка.
Последовал приглашению, легко находя путь в детскую - домик не отличался большими размерами, как и любой другой деревенский, поэтому и выбрать помещение, которое он еще не видел, было не так сложно. Тем более, что встречало оно их распахнутыми дверями.

[Анка Копош]

Хотела ли она научиться такому? Вворачивать красивые ответы с невероятной невозмутимостью, полной... Достоинства. Достоинства, которое ты, Копош, демонстрировать просто не способна. И все, что тебе остается, вновь и вновь напоминать себе, что ты не будешь пытаться понять его. Не будешь искать намеков на чередую прекрасно-ошибочных студенток, не будешь спрашивать, сколько там осталось в сердце. И, конечно, не попытаешься определить, есть ли там место для тебя. Сегодня - сейчас - не будешь.
Делать хорошую мину при плохой игре - зачем?
Сможет она выкинуть это все из головы, вытравить это все из сердца? Но с каждым шагом за Улричем, с каждой ступенькой лестницы, тепло в сердце отвоевывало себе все больше и больше места. Легко обогнала его уже в комнате, которую после обустройства не видела.
Гостевая кровать, на которой она одиноко прожила короткие месяцы собственного брака, теперь была сдвинута к стене. Но чемоданчик с зельями стоял нетронутым, рядом с ним пристроился дорожный полуразобранный чемодан, а в шкафу, наверняка, остались ее вещи. Но было и новое. Веселенькие корабельные обои, мягкие подушки, полноразмерный пеленальный столик с крепкими ящиками комода. Признайся, Копош, это же удобнее, чем чердак. И кроватка, конечно, не пустая.
Лауриндиэ при ее появлении рядом с ребенком привычно растворилась. Наклонилась, улыбаясь. Не спит.
- Здравствуй, Константин.
Как же надолго она его оставила сегодня! Ребенок выглядел гораздо безмятежнее ее самой. Понял ли он вообще, что мамы не было рядом? Протянула руки, забирая его к себе - к сердцу. Если знакомить его, то только - так. Развернулась к Улричу и замерла.
По спине побежали мурашки того странного, накатившего на нее по приходу, волнения. Ее будто бы по затылку чем-то тяжелым огрели. Волнение стремительно переплавлялось в нечто, похожее на трепет. Откуда он взялся? Почему? Но шаг, который сделала к Улричу с сыном на руках, сделала легко и твердо. Больше не требовалось никаких сторонних опор. Сейчас она сама - была и опорой, и защитой. Сейчас у нее была вся любовь, и ей не требовалось чужого тепла. Сейчас она не брала, не ждала, не просила и ни о чем не мечтала. Она давала, укутывая Константина не только в распашонки-одеяльца. В себя. То, что для нее было одиночеством, теперь всего лишь означало, что она должна сыну дважды всего. А значит, у нее всего и было в удвоенном количестве.
- Мой сын, Константин Копош.
И даже голос больше не давал петуха, не звенел, не дрожал. В нем было столько же улыбки и любви, сколько было в ней. Ее сын, ее Константин. Сейчас она была матерью.

[Улрич Дале]

Комната оказалась похожа на помещение какой-нибудь гостинцы, когда ты бросаешь все вещи, а потом просто забываешь их разобрать, потому что сначала некогда, а потом дела захватывают тебя с головой.
Разве что в этом бардаке был ребенок. И кусочек комнаты рядом с ним был и чистым, и практически пустым - лишь то, что необходимо для младенцев. Не сказать, чтобы он сильно представлял, впрочем, в чем они нуждаются.
Спокойно опустил руки, терпеливо ожидая, пока она сама принесет ему ребенка. И кивнул коротко, приветствуя, словно взрослого.
- Здравствуй, Константин.
Ребенок был... ребенок. Щурился на него подслеповато-недоверчиво и причмокивал ртом.
- Поздравляю еще раз, Анка. Это прекрасное достижение жизни.
Если хоть на секунду он забудет о том, что сейчас перед ним женщина, которая развелась и осталась одна с ребенком на руках без работы и поддержки.
Молча продолжил разглядывать ребенка, улыбаясь спокойно и искренне. Ревности внутри не родилось никакой. От того ли, что Джона Доу больше не было рядом с ней? Не было тогда, когда родился ее сын. И Константин был лишь ее, но не их. И этого оказалось вполне достаточно.
- Одного домового эльфа достаточно, чтобы справиться со всеми обязанностями?

[Анка Копош]

Трепет наконец обрел какие-то внятные очертания, которым можно было приписать хоть какое-то название.
Она сейчас вполне серьезно знакомила сына с... Кем? Когда она оторвала взгляд от лица ребенка и сосредоточилась на Урле, приступ эйфории будто дождем смыло.
Два мира, которые никогда не должны были соприкоснуться. В этом доме не было мужчины, который в нем должен быть. Не было отца, которого, пока ей не принесли на хвосте обратного, она условилась сама с собою считать живым. Она так и не отправила Джону ни единого письма. Писала одно за другим и складывала. Ее сын не знал собственного отца.
А она впустила в этот дом совершенно чужого Константину мужчину. Потому что снова поддалась неясному порыву. Потому что сперва делала, а потом думала. Потому что Улрич сказал, что хочет посмотреть? Потому что хоть какое-то участие, не важно, на чем замешанное, оказалось весомее здравого смысла?
Не то, чтобы здравый смысл поносил ее последними словами. Улрич не стал бы ей вредить. Когда у человека столько власти, он не начинает делать внезапно то, чего никогда не делал прежде, так? Более того, вредить ей очевидно бессмысленно. Однако, не похоже было, что эта ошибка вдруг - р-раз - и обернется достижением.
- Спасибо.
Кивнула серьезно через паузу и отвернулась, устраивая ребенка в кроватке. На ее счастье, каким-то чудом в этот конкретный момент он не воспротивился. Просто идеальный младенец же.
И все же что-то было такое во всем этом. Что он там говорил про отчаяние и не отворачиваться? Но прежде чем она попыталась впервые за день всерьез задуматься, какими глазами на нее мог смотреть Улрич, ее ушей достиг вопрос. А вот мозгов достиг - не сразу, до того был странным. Повернулась, вопросительно вскидывая брови.
- Да.
Сказала больше автоматически, бездумно. Тряхнула головой и поправилась:
- Да, пока - да.
Вот. Так - уже гораздо лучше и гораздо правдивее. Она совершенно не представляла, что там будет даже через месяц, осознавая многое уже после того, как оно происходило. Все на ходу, все в полнейшем головокружении. К такому невозможно подготовиться по книжкам.
Сдвинула брови упрямо. Она разберется, обязательно разберется. Она смогла сохранить сыну жизнь, сможет и обеспечить ее всем необходимым. Она справится. Тепло упорно грело, и из этого тепла она вычерпает сколько будет необходимо сил.
- Ты и правда сделал мне самый щедрый в жизни подарок, Урл, - сказала вдруг. - Останься я в Дурме, у меня бы не было его. Да, не было бы и другого, всего...
Махнула рукой, отсекая пути горечи.
- Окончательно убитой репутации, наверное. Может, был бы диплом. Здесь не школа, а цирк какой-то, - рассмеялась тихо, представляя Урла в хоговских декорациях. - Но зато тут - я могу учиться. Даже сейчас, по чуть-чуть. Ошибок я наделала на годы вперед, кажется.
Пожала плечами. Она не очень понимала, зачем все это говорит. Но очень хорошо понимала, почему. Само присутствие Улрича ломало ее маленький мирок, разметывая его на осколки. Каждая ошибка, каждое упущение, каждое проявление слабости. Когда из года в год тебя учат их замечать, когда тебя буквально тычат в них носом, тебе уже не требуется кто-то, кто будет их озвучивать. Достаточно одного маленького толчка.
- Я не сожалею.
Нужно ли ему слышать то, чего он не спрашивал? Ей, кажется, нужно было сказать. А теперь... Она сделала, что хотела. Теперь следовало раскланиваться. Закрывать дверь, возвращаться в башню? Забывать?

[Улрич Дале]

Она застыла в моменте, обсуждая сама с собой что-то, а он просто не мешал. Каждому иногда нужно мгновение, чтобы подумать о важном, а если упустишь - потом уже не вернешь.
Следом мир закрутился снова. Ребенок оказался в кроватке, все еще молча разглядывая его, как потенциального врага. И улыбаясь - как улыбаются любые детеныши всем, лишь бы им не навредили.
Не бойся, Константин, прямо сейчас рядом с тобой куда больше защиты, чем ты мог бы представить.
- Значит, нет.
Заключил коротко, лишь получая подтверждение своим мыслям. Он собирался помочь Анке, а теперь еще и узнал вероятный способ.
- Я пришлю к тебе одного из своих домовых эльфов. Не забудь привязать его к дому - им практически невозможно жить без хозяина.
Улыбнулся, подошел к ней и обнял, не давая шанса отказаться. Устроил ее голову у себя на груди, легонько опираясь подбородком о макушку.
- Тебе там было не место сразу. Разве что выбора не было. А когда выбор появился... Смотри - у тебя тут уже своя жизнь. Местами горькая, но полностью сладким ничто реальное не бывает. И чем богаче вкус, тем он ярче.
Взгляд ребенка следовал за ним, продолжая определять как самое требующее внимания здесь и сейчас.
- Я могу защитить твой дом, если хочешь.
Кто в здравом уме будет доверять чужим артефактам и заклинаниям?
Погладил по спине, проводя рукой все выше и выше. Зарылся пальцами в гриву волос, настойчиво оттягивая ее голову назад. Поймал мечущийся взгляд - и улыбнулся.
- Если доверяешь.

[Анка Копош]

На удивление, похоже, уже не осталось сил. Потерла виски, прогоняя непрошенную мысль. Но мысль засела, никак не прогоняясь. Джон ушел, но оставил ей эльфа. Теперь Улрич собирается дать ей эльфа, а сам растворится в северном тумане. Тут впору было бы даже не засмеяться, заржать - громко и слегка горячечно. Но - удержалась, только кивая.
- Привяжу.
Она уже выучила, что невозможно отказаться от того, чего Урл не предлагал. Да и больше эльфов - это не меньше эльфов. Сдаст школе в аренду, в конце концов. У них с этим, кажется, до сих пор проблемы. Но все же отголоски боли в груди не царапали так уж сильно. Улрич совершенно не должен был ей ни-че-го. Но давал. Почему?
Зажмурилась, обхватывая его руками в ответ быстрее, чем смогла эти руки удержать. Ну вот зачем, Копош? Прижалась щекой, замирая. Там, под веками, сухо жгло глаза от непролитых слез. Сейчас этим слезам было не время. И не место. Не рядом с сыном, не в руках у Улрича, не так.
- Разочарован?
Спросить вышло даже без горечи. Слишком много она думала эту мысль. Там, в дуэльном, оказываясь каждый раз бесполезным мешком из костей, синяков и бессильной злости. Позже, за закрытой дверью, куда ее пускали на отмерянное на каких-то чертовых весах время. Теперь, кажется, многое стало понятнее. Ты не просила Копош, остаться, вот и пожалуйте - в холодные коридоры шарахаться дежурных. Сжала зубы, оставляя внутри бессмысленный рык. Перед воротами Хогвартса она тоже спрашивала себя об этом. Позорно сбежала, не справилась.
Горький вкус, кислый, сладкий, какая уже разница? Теперь все должно быть иначе, теперь, когда она отвечает не только за себя, она должна...
Чего она должна, так и не понимала, не выходило понять. Быть другой? А какой - другой?
Запрокинула голову на выдохе, распахивая глаза. Что же такое он делал?
- Второе желание? - прошептала.
Как-то совершенно ясно она поняла, что вопрос тут вовсе не в одном только доверии. И не в цене, которую ей придется за это заплатить. Сказки про джинов - замечательный морок, пока ты просишь надеть на тебя чулок. Совсем другое - когда твой дом отсекут от других людей. За такой защитой она была бы действительно спрятана. Но такая защита не бывает бесплатной. С ценой она как-нибудь бы разобралась. Научилась бы не смотреть на все это со стороны. Стерпится-слюбится, Копош.
Сейчас дом, наверное, защищали какие-то чары. Она даже не знала толком, какие, ведь покупкой и обустройством занимался Джон. И дом все еще оставался домом Джона тоже. Или ей хотелось думать, что остается. Место, в которое он может вернуться, пусть не к ней, но к собственному сыну. Если она согласится, то...
Зажмурилась на мгновение, чувствуя, как голова идет кругом от все же продравщейся сквозь все тепло боли.
Она была уверена, что после Джон в эти двери просто больше не войдет. Не пустят ли его чары, она сама или упавший на дом метеорит. Она просто знала, каким-то непонятным местом чувствовала, что так будет. Иначе не может быть.
Зачем тебе это, Урл? Зачем ты просто не снимешь браслет?
Открыла глаза. Все еще сухие, но легче от того не стало.
- Хочу, - выдохнула безнадежно.
И улыбнулась вдруг с какой-то иной легкостью. Не просто отражение его улыбки, но еще чуть-чуть своей. Слишком отдавалась в ней чужая сила. Очень правильно отдавалась. Так, что на короткие минуты в его руках она почти чувствовала себя в порядке.
Почему все вокруг твердят, что ей никто не нужен? Почему она сама пытается убедить себя, что она должна понять, что ей никто не нужен и просто жить дальше? Да, однажды, ей никто не будет нужен. Но ведь пока - она человек. Живой. Людям нужны люди, разве не так?

[Улрич Дале]

Она приняла его подарок так, как принимала всегда его знаки внимания. Неизменность этого воспринималось как нечто совершенно естественное.
А в объятиях ей было хорошо. Расслабились плечи, исчезло напряжение в каждом жесте, да и сама она словно обмякла в его руках. Улыбнулся ребенку - смотри и запоминай, кому тебе надо доверять, Константин.
- Почему же разочарован? Настоящая цветная жизнь бывает лишь у сильных людей. Тех, кто хочет жить, а не проживать. И тут лишь обстоятельства формируют возможность человека быть кем-то интересным, а не очередной декорацией.
Заглянул в глаза, мягко массируя ее затылок, но не отпуская.
- Второе желание, kjære.
В том, как она пряталась от его взгляда, было столько внутренних сомнений и решений, что на мгновение испытал острое чувство вины - он мог бы просто сделать все так, как правильно, и уйти. Но чувство быстро пропало. Ему не хотелось делать правильно, нет. Самым главным было желание рассмотреть в ней не просто девочку для постельных утех и редких интересных бесед. Теперь - интересную личность... И Хогвартс с его испытаниями более чем помогал ему в этом.
- Вот и замечательно.
Отразил улыбку, прежде чем опустить руки и дать ей свободу. Спросил спокойно, даже как-то суховато.
- Прямо сейчас - или у тебя есть предложения, за чем мы могли бы провести время?
Список вещей из кабинета Ульва сформировался окончательно. На его удачу, у него было достаточно времени, чтобы успеть все здесь - и спокойно пойти заниматься тем, ради чего он и прибыл в Хогвартс.

[Анка Копош]

Ну вот и все. Будто что-то держалось на тонкой ниточке, а она взяла и отрубила. Кислое, горькое, цветное, черно-белое. Красивые слова, Урл, да только стоит за ними хоть что-то? За ней самой - стоит что-то кроме странного воспоминания, в которое ты вдруг решил вложиться зачем-то.
Силы, спокойствия и тепла, которые ее окружали, на какой-то момент стало ровно столько, сколько, кажется, ей было нужно. А после - все пропало. Сделала полшага назад. Подняла на Урлича тяжелый взгляд. Вот в этот момент следовало предложить ему себя? Так ведь поступают настоящие содержанки?
Черт знает, кем она была ему до этого, но теперь... Теперь это "черт знает" стало таким сложным, что в позвоночник будто вбили кол. Или все было очень просто, только она не хотела этого признать?
Вернулась обратно к нему на эти несчастные полшага. Осторожно коснулась ладонью щеки - еле-еле, может даже скорее протянула руку, чем дотронулась по-настоящему. Теперь присутствие сына только подхлестывало бездну боли в груди. Может ли она украсть у Улрича один настоящий поцелуй? Просто так? Стоит ли тратить на это последнее желание?
Покачала головой.
- Я устала, sufletul meu. Делай, что следует сделать.
Устала, Урл. Дни, ночи, море счастья и не меньшее море боли. А теперь - еще и напоминание о беспомощности и растерянности. Сколько еще? И, хотя опора под ногами теперь была тверже, чем когда-нибудь в жизни, твердость эта достигалась, похоже, самым настоящим приколачиванием. Где она только взяла этот молоток с гвоздями, в какой именно момент?

[Улрич Дале]

Сложил руки за спиной, чуть наклонился вперед в ожидании ответа.
- Жаль, я уже почти готов был согласиться на еще одну пытку чаем.
Усмехнулся довольно, но быстро посерьезнел.
- Я бы попросил тебя взять сына на руки. Можешь остаться, можешь ждать на улице, как тебе угодно.
Потянулся всем телом, расправляя плечи и как-то разом оказываясь в привычном модусе преподавателя.
- Не обещаю зрелища никакого, а закончим мы так или иначе именно вне дома.

[Анка Копош]

Бум. Бум. Бум. Сквозь кости насквозь.
Улыбнулась слабо. Забавная шутка, Урл. Кивнула, убирая руку, закладывая ее за спину и сжимая в кулак.
- В следующий раз? Я научусь заваривать правильно по-английски. Может, тебе придется по вкусу больше.
Сделала отчетливый шаг назад, наблюдая за его движениями с какой-то странной внутренней дрожью. Она не хотела трогать сына. Не сейчас, когда в ней столько горечи и боли. Константин не заслужил ее такую. С самого первого дня она решила, что не позволит, чтобы его коснулось что-то из того, что разрывало ее сердце. И у нее получалось не нарушать данный себе зарок. До сегодняшнего дня. Много же ты продержалась, Копош!
Отвернулась от Улрича, осторожно укутала ребенка в очередной - на этот раз теплый клетчатый - плед, подняла его на руки.
- Тише, маленький, - проворковала завозившемуся беспокойно сыну. - Мы немного погуляем. Сегодня хороший день.
Подавила искушение выскользнуть через заднюю дверь в сад. Прошла нормально - через входную. Оставалось только надеяться, что из невидимого дома напротив за ними не следят. Тряхнула головой рассерженно, укачивая Константина. А если и следят, то и что, Копош? Точно ли ты не живешь в собственном доме потому, что в Башне удобнее? На чердаке удобнее. Повторяй себе это чаще.

[Улрич Дале]

Отчетливо кивнул, принимая приглашение. Есть вещи, которые не стоит игнорировать и преуменьшать. Сейчас прозвучала одна из них.
- Хорошо, kjære. В следующий раз я попытаюсь понять прелесть английского чая.
Стоял неподвижно и полностью расслаблено в ожидании, пока она уйдет. Некоторую магию проще творить, когда рядом нет никого. Впрочем, он справился бы и вместе с ними.
Время словно остановилось - так всегда бывало, когда он оказывался в окружении вязи заклинаний, которые, ему казалось, иногда видел - цепями, нитями, обрывками и пятнами света и тьмы. Детская была сердцем этого дома. Здесь было место, из которого он мог делать все, что угодно. Закрыл глаза, сосредотачиваясь на действиях. И отнюдь не всегда палочка в его руках как-то двигалась.
А когда открыл глаза - вокруг не изменилось ровным счетом ничего. Разве что теперь крыша у этого дома никогда не прохудится. Стены не развалятся. Крыс здесь нет и не будет. А лестница не позволит запнуться на ней ни ребенку, ни его матери. Эти и другие мелочи незаметно впитались в стены дома, исчезая, словно бы их и не было.
Спустился быстрым шагом по ступенькам на первый этаж. Из кармана извлек россыпь мелких камней - с оправой и без.
Выбрал из них один, самый крупный. Ярко-красный, словно с мерцающим огнем внутри него, камень после непродолжительных манипуляций засверкал в его руках еще ярче - тем самым светом магии, которая иногда ему словно бы и не казалась.
Взмахнул палочкой, поднимая его над дверью и прижал движением к стене, словно бы вплавляя его туда. А через мгновение - вплавляя в действительности. Теперь рубин горел огнем ярко, но вот вынуть его не смог бы уже никто.
Распахнул дверь и вдохнул прохладный воздух. Сила внутри еще клокотала, но постепенно затихала.
- Анка, не пугайся.
Вышел к ней на улицу, даже не оглядываясь. Он уже знал, что за спиной у себя он увидит... ничего, собственно говоря. Даже если сильно захочет. Разве что ощущение творимой рядом магии - оно было очень сильно.

[Анка Копош]

Далеко от дома она не отходила, только что заступила на брусчатку улицы. То, что Улрич остался в ее доме один, совершенно не тревожило. Она видела, на что он способен. И сильно подозревала, что видела-то только малую часть. Она просто знала, что он не будет вредить ей и ее ребенку.
Осторожно, но настойчиво закутала руку обратно, когда Константин с недовольным хныканьем попытался ее высвободить из плена пледа. Ну, уж нет. Это у нее есть ее временная морочная шуба, а ребенка простудить - еще чего не хватало.
Развернулась и неторопливо зашагала вдоль улицы, поглядывая на дом. Вот тоже. Шубы, эльфы, защита на дом. Откуда у Улрича столько денег? То есть понятно, откуда. Наверное, семья, какой-нибудь дико или не очень древний род, имя, о котором она знать не знает и слышать не слышит. Но, наверняка, что-то такое есть. В Дурме его авторитет держался не только на преподавательской жесткости, было еще все это, со взглядами, поворотами головы, короткими комментариями одних студентов другим. Такое, из чужого не просто состоятельного, но еще и правильно-чистокровного мира. Ей вот хватило понять, что она туда никогда не будет вхожа по-настоящему, чтобы...
Устроить весь этот спектакль, приведший ее сначала к нему в постель, а потом вот сюда, в то ли осажденную, то ли просто уже всеми забытую Шотландию. Никуда больше в жизнь Урла, очевидно, она попасть не могла.
Сделала разворот, возвращаясь к дому. С чего вообще начала об этом думать? Она же и не хотела никогда, не планировала и не рассчитывала. Всегда знала свое место. Тряхнула головой и коротко коснулась губами лба сына. Теперь у нее тоже есть место. Только совсем другое.
Вздрогнула, вырванная голосом из мыслей и посмотрела на Улрича, за спиной которого... больше не было ее дома. Таким совершенно особенным образом не было: участок просто исчез. Ни тебе тропинки, ни жухлого по ноябрю палисадника, ни выглядывающих до того из-за боковой стены веток сада на заднем дворе. Взгляд просто скользил с одного соседнего дома на другой. Сердце ухнуло глухо и забилось вновь ровно. Она же знала, на что шла. Шагнула к нему.
- Что я должна делать дальше?

[Улрич Дале]

Испуг на ее лице быстро сменился спокойствием. Это было приятно - учится, понимает. И хоть иногда не показывает все свои эмоции каждому, кто оказался рядом. Моргнул, на пару мгновений погружаясь в тот привычный ему ритм, чтобы активировать артефакты.
- Жить спокойно.
Подкинул на ладони три камня, каждый из которых напоминал тот, основной рубин. Разве что размером эти камни были в разы меньше, тем самым не привлекая особого внимания. Два из них были оформлены в золотую оправу, превращающую их в подвески. Один - совсем крохотный, явно предназначенный для ребенка.
- Это для тебя и Константина.
Протянул ладонь, перед этим забрав себе третий камень. Забрав так, чтобы она точно видела - третий рубин остался у него.
- Изучала уже Фиделиус? Вот это не он, хотя внешне действие похоже. Рубины-подвески - это ключи для входа внутрь. Чтобы кто-то вошел в дом, ты должна искренне пожелать пригласить этого человека. Один раз гость увидит дом и окажется внутри - будет видеть его и дальше.
Улыбнулся задумчиво сосущему пальцы Константину.
- А его ключ пускает внутрь только его самого.
Обернулся, с активированным артефактом теперь прекрасно видя дом. И вошел внутрь, махнув ей коротко рукой. Морозиться на сегодня было достаточно.

[Анка Копош]

Моргнула. Просто... жить? Жить и все? Хотя, ничем другим она и не собиралась заниматься, ведь так?
И снова сердце ухнуло, на этот раз - с совершенно другой тревогой. Тревога вообще может быть сладкой, такой тянущей, почти долгожданной? Если бы Урл никогда не собирался возвращаться, то и не стал бы делать ключ себе? Осторожно взяла кулоны, в этот же момент, кажется, чувствуя появление дома... шкурой. Ну, да, конечно, развоображалась, Копош. Однако дом действительно появился.
Кивнула, выслушивая объяснения.
- А ты? Ты тоже сможешь привести, кого пожелаешь здесь увидеть?
Не недоверие, но... здравый смысл? Хватит с нее клятв, содержание которых открывается много позже. Странно, но теперь его лекторский тон совершенно не вызывал ярости или беспокойства. Может, потому что сейчас ей и требовалось услышать все это таким вот совершенно обыденным перечислением. Для всех этот дом исчезнет. Для всех. Всех.
Скинула с себя глухое тягучее оцепенение и вошла в собственный дом, который теперь и правда был вот полностью их с сыном. И еще немножко Урла. Кивнула головой назад, в сторону закрытой двери.
- Там, напротив, стоит дом под Фиделиусом. Точнее, я думаю, что под ним. Но я знаю, что он там, хоть и не вижу. Была однажды.
Прошла сразу в детскую, возвращая ребенка в кроватку. Повертела в руках камни задумчиво. С мелким было легко: вытащить мягкий шнурок, продеть, повязать вокруг лодыжки. Куда еще деть ребенку так, чтобы и не задушило, и не потерялось? Со своим - еще проще и во много раз сложнее. Она могла бы надеть на такой же шнурок себе на шею. И что-то даже подсказывало, что Улрич и слова не скажет. А она хотела - на шнурок? Улыбнулась мелкому и проговорила, подавляя вздох:
- Я не смогу надеть его сама, ты же знаешь.
Сначала сказала, а потом обернулась. Как-то во всей этой странной напряженной сосредоточенности совершенно не следила за тем, что делает Улрич.

[Улрич Дале]

Риторические вопросы, которые не требовали ответов, но ответы на которые она хотела услышать. Подавил вздох, обернулся и кивнул, подтверждая высказанную мысль.
- Да, смогу. Но существует очень малая вероятность того, что я искренне захочу увидеть кого-то в твоем доме.
Внутри было привычно тепло. Указал ей на основной элемент всей системы над дверью и как-то совершенно довольно усмехнулся.
- Не удивляйся изменениям в своем интерьере.
Все шло ровно так, как и должно было идти. От этого настроение переходило на весьма доброжелательную сторону.
- Артефакт работает не так, как Фиделиус.
Молча проследил за Анкой. Ему пора было уходить, хочет он того или нет. Все дела были сделаны, он получил больше, чем рассчитывал... И все же желание подняться на второй этаж оказалось достаточно заманчивым, чтобы ему последовать. Как раз тогда, когда Анка опять оказалась перед ним одна, без следящего и следующего за ним взгляда ребенка.
- Не сможешь, kjære.
Взмахом палочки превратил какую-то странную напольную скульптуру - зачем вообще в доме нужно изображение длинной сидящей кошки? - в низкий пуфик с обивкой из черного бархата.
Решение не уходить оправдывало себя тем, что она точно знала, что и кому сейчас говорит... И все же - говорила.
Молча кивнул на пуфик, предлагая ей сесть.

[Анка Копош]

Ничего другого она и не ожидала, на самом деле. Урл оставлял себе ровно столько власти, сколько хотел. Для артефакта у этого дома теперь два совершенно полноправных хозяина. Такой семьи ты хотела, Копош?
Вздохнула на этот раз как-то совсем тихо. Знала ли она интерьер этого дома настолько, чтобы заметить изменения? Да и занимало ее другое. Сколько ей придется прожить, чтобы действительно понять эту простую, но одновременно очень сложную мысль: Джон просто не способен будет найти этот дом. Но ведь никто не мешает ему искать ее или своего ребенка?
Оставила и эти мысли, выходя из детской и опускаясь на пуфик. Кажется, и это они сегодня проходили? Теперь она точно знала, что не потратит последнее желание на это. А потому совершенно спокойно и молча стянула ботинок и чулок. Снова.
Закусила губу, подавляя внезапный порыв. Она знала, чего говорить не будет, но что ей следует сказать? Спасибо? Может ли одно слово вместить все нужное, оставив внутри нее то, что произносить не следовало?
- Мой дом, твой дом тоже, - повторила эхом, на этот раз на английском. - Я рада этому, sufletul meu.
Кто сказал, что такая правда не должна быть горькой?

[Улрич Дале]

Привычным жестом опустился на одно колено, улыбаясь ей той улыбкой, которая всегда следовала в те редкие моменты, когда он был доволен достижениями своих учеников.
- Я ценю твой дар, kjære.
Она не сопротивлялась совершенно, словно где-то здесь прошла черта, за которой ему позволялось очень многое. Обхватил пальцами тонкую лодыжку, потянул наверх, к себе на колено.
- Подвеску?
И опять безропотно и безмолвно она послушалась, отдавая артефакт.
Браслет выглядел так, как выглядел год назад. В тепле и при ярком освещении он наконец-то имел возможность увидеть это. В груди приятно щелкнуло мыслью - неизменно. Есть вещи между ними, что были и остаются неизменными. Островок с замершим временем, где вокруг нет ничего. Островок, про который вспоминать им обоим явно приходилось нечасто.
Подвеска качнулась, оказываясь нанизанной на браслет рядом со спиралью.
Лаская кожу, провел по подъему стопы, останавливаясь там, где сейчас еще не был застегнут замочек его браслета.
Медленно поднял взгляд, изучающе пробегаясь по всему, что оказалось так близко. И снова - широкие зрачки так близко.
Ну что, kjære, тот ли это замок, что ты готова запереть - вновь?