ДСВ Столик №10 - Ника Морган и Лёринц Месарош

[Лайв Хогвартс]

Ниоко вспомнилась и другая ткань. Синяя - как небо. Просторная, но короткая, едва прикрывающая верх бедер. Ее доставала из шкафа Лёрико и советовала надевать прямо так, на голое тело. И Ниоко надевал. Ему нравилось. А Лёрико смотрела на это и чувствовала...
Совсем не дамские желания!

[Ника Морган]

Что вообще творится? Почему она произносит слова, которые знает та, в его голове? На фразе «сходить с ума вместе» он представлял нечто иное, чем реальную потерю душевного здоровья, раздвоения личности, провалы в памяти, да и еще совместные. И сверху всё укрыто пледом чувств, сбивающих с ног. Его, неподготовленного к таким чувствам мужчину!
Плюшево было каким-то невероятно бархатным. Он совершенно точно знает, как приятно оно ощущается на теле. Еще в этом костюме чего-то не хватало… возможно обуви, но в этом он не был до конца уверен.
Пытался отвлечься на что-то тактильное, вот на эту пижаму, но слова девушки не давали ему покоя. Рождество, ёлка, снег, бал, много улыбок… кольцо. Посмотрел на Лёрико умилительно няшкающую медвежачью пижаму. Он уже был уверен, что это не его что-то связывает с Лёрико. Что-то в нём связывает с темноволосой гейшей и вызывает в нём ответные чувства. Задумчиво качнул головой, когда Лёрико не решилась переодеваться в пижаму.
- А откуда взять это самое больше? Как считаешь это правильная любовь? Твоя и …
Он хотел сказать её. Но он не знал, кто она. Лёрико называла его по имени – по его имени, когда целовала. Как ему теперь жить вот с этим бардаком?
Взрыв, который заставил сердце биться быстрее, заставил еще и проглотить вдох. А потом наступила тишина, и в ней очередное наваждение. Крепко сжал пижаму, не в силах сделать вдох и пошевелиться. Да, он помнил и эту пижаму. Какой нормальный мужик носит столько разных пижам? Да еще и один верх… Мысль о том, что это не очень эстетично была проглочена, потому что эти глаза… На него смотрела не Лёрико, и от этих глаз, полных желания, хотелось спрятаться. Заморгал, когда лицо Лёрико исказилось. Рыжие волосы. Черные волосы. За спиной упала ширма, которую он, отползая, снес. Зачем эти две девушки его изводят своей игрой?! Зачем?! Стена. Снова стена. Воспоминания очередной волной окатили его, заставляя переживать этот момент снова и снова. Легкая ткань на голое тело, рука потянулась к пуговице на груди. Привычка застегивать до самого горла сейчас совершенно точно была лишней. Он помнил другое тело. Прошептал, чувствуя, как горят глаза и текут слезы по щекам.
- Святая Пеле…

Вдох. Соленые губы. Холодная стена. Чужое тело. Прижала руки к груди, как её…много. Бросила взгляд на свои ноги, не сдерживая жалобное:
- Боже…боже…боже…

[Лайв Хогвартс]

Святая Пеле снизошла и на Лёрико. Или снизошел, ударив отточенным футбольным приемом по очередному камню, заблокировавшему нефритовую пещеру памяти гейши.
Сейчас Лёрико видела перед собой больничную палату и очень несчастного Ниоки в одеяле, на глазах которого блестели слезы. Вот только волосы у Ниоки были длинными, грудь - большой, а щетина покороче.
И этого Ниоки гейша прижимала к себе, уверенно сообщая.
- Я готов назвать тебя своей женой хоть сегодня.

[Лёринц Месарош]

Поднять голову от пушистых ушек было легко. Улыбнуться - еще легче. Но потом... потом мир вокруг опять исчез, побелел, потух - и она оказалась совсем в другом месте. Циновка под ней все еще была жесткой, а комбинезон в руках - мягким, но обнимала она - Ниоки. Ниоки, чьи глаза были глазами из ее памяти, в чьи пушистые волосы так и хотелось зарыться... Ниоки, которого - которую! - так хотелось обнять. И она... он? это делала. Совсем не по-женски сильными руками, покрытыми рыжими волосками.
Зато теперь он мог обнять ту, которую любил. Сквозь миры и время, сквозь память и реальности. Этой любви хватало, чтобы помнить, кто рядом с ним. Чтобы узнать в любом обличии. Чтобы верить - душе не так важно, в каком она теле сейчас, если рядом - ее родная душа.
Открыл невидящие глаза, с трудом вставая и пытаясь найти равновесие на неустойчивой обуви. Сделать шаг было подвигом, но он смог. Опустился на колени рядом с любимой, все еще не видя ничего - и видя перед собой ту, которую любил. Того, которого любила.
Плюшевый комбинезон упал рядом. Наклонилась, шепча.
- Ниоки... Я...
И замерла, глядя в испуганные глаза напротив.
- Мы будем вместе. Всегда и везде. И все равно, кто мы, понимаешь?
Подняла руку, которая полнилась чугунной тяжестью, упрямо прижимаясь ладонью к щеке Ниоки.
- Здесь и сейчас мы Лерико и Ниоки. В прошлой жизни мы были кем-то еще. В следующей... будем иными. Но мы всегда найдем друг друга. Всегда, Ниоки.
Наклониться совсем близко, уткнуться лоб в лоб и замереть - персональный аналог рая на земле.

[Ника Морган]

Не могла сдержать слезы. Книжную полку её воспоминаний и мыслей варварски разворотили. И теперь ей оставалось складывать каждую книгу заново, пытаясь вспомнить как, что и где стояло. Смутные воспоминания, принадлежащие мужчине, были слишком яркими и именно эти корешки книг ей попадались чаще, мешая вспоминать себя. Башня, девушка, кольцо, зеленые глаза, зелье, колючая борода, сильные руки... Повторяла, как мантру, будто это могло помочь ей стать собой, стать целой. Рождество, шляпа, оторванная пуговица, кубок, улыбка и ямочки на щеках. Она совершенно точно знала, что их почувствуешь, если обнимешь лицо руками. Колючий. Сердце было наполнено до краев любовью к этим ямочкам, глазам и запаху. Вот у самого ворота. И немного за ухом. Её человек был целителем, также как девушка того японца. Картина начинала складываться, медленно, но ей в руки стали попадать её книги. Её! Сквозь слезы рассмеялась, радуясь находке, как ребёнок игрушке. Тапочки. Пижаме с рогом единорога не хватало единорожьих тапок. Только вот размер тапок был не на эту лапищу.
Потянулась в объятия девушки Лёрико, испытывая смешанные чувства от происходящего. Это неповоротливое тело принадлежало не ей. Как она в нём оказалась? Объятия успокаивали. Напоминали снова и снова о широкой спине в белой льняной рубашке, о прикосновениях, расправляющих крылья за спиной. О любви, которая могла заставить цвести сады, поляны, луга. О любви, которая могла разрушить всё, к чертовой матери, не позволяя навредить тем двум - обнимающимся во сне под теплым пледом.
Хотела замотать головой. Её зовут по-другому! Как-то, но по-другому. Внутри звучало, усиливалось - для неё, он готов быть кем угодно.
Скорее по инерции накрыл своей рукой ладонь Лёрико. Буря внутри разрывала, ему нужно выбраться. Ради Лёрико, ради рыдающей девушки внутри. Смотрел и видел только глаза, обращаясь вслух. Голос вел его, указывал дорогу, давал шанс, что они выберутся из мира хаоса. Глаза Лёрико стало ближе, и он вновь чувствовал её дыхание совсем близко. А был ли хаос? Вдох. Выдох.
- Я буду тебя ждать. Всегда. Я буду искать. Неустанно. Ты только приходи. Ты только ищи. В любом мире. В любом обличии. Обещай, что никогда не сдашься, Лёрико?
Закрыл глаза, неуверенно прикасаясь к губам девушки. Будто это не он полчаса назад невесть что творил.

[Лёринц Месарош]

Кивнула, еще раз и еще. Сейчас она могла только обещать и верить в то, что всегда выполнит свое обещание. Обнять, прижать вторую руку к лицо напротив, и улыбнуться - так, как улыбаются, глядя на самое дорогое сокровище в мире, которым посчастливилось обладать.
- Не сдамся, Ниоки. Пока ты ждешь - я приду. Пока ты ищешь - я никуда не исчезну.
Поцеловала в ответ, но словно машинально. Мысли в голове, кружась водоворотом, достигли какой-то критической массы, за которой уже не было никого и ничего. Зажмурилась, отодвигаясь на жесткие циновки и закрывая лицо руками. Мир вокруг перестал существовать окончательно. Не было ничего, кроме безумного калейдоскопа внутри ее головы, который, стоило чуть повернуться, складывался в новую картинку. Этих картинок было много и они были безумно яркими. Некоторые пугали: Темный Лорд, теперь она помнила, глядящий на нее совершенно равнодушно, страх за любимую, когда ты не в силах излечить ее, яркие краски борделя и улыбки девушек. От некоторых кидало в жар, погружая в воспоминания о гладкой коже под руками, горячих губах и смятых простынях. Но больше всего было тепла, который проникал в каждую клеточку его тела. Улыбки, смех, восторг в глазах и согласие - согласие быть рядом.
Виски прострелило острой болью. Застонал, сжимая голову и раскачиваясь из стороны в сторону. Больно, много, ярко - внутри взрывались звезды и калейдоскоп складывался в многомерную картинку, которая уже не исчезала при малейшем движении. Картинка эта была четкой и ясной, в ней не было вопросов, одни лишь ответы.
- Ника Морган.
Открыл глаза.
- Тебя зовут Ника Морган.
Провел руками по своему телу, пытаясь осознать.
- А я Лёринц Месарош. Целитель.

[Ника Морган]

Обещание - простые слова. Но сейчас они звучали, как самое дорогое признание, и в них верил всей душой. С легким прикосновением губ внутри разрывались струны. Одна, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая... Каждая со своим звоном, начиная с тонкого - легкого, заканчивая тяжелым - низким. Эти рвущиеся ноты возвращали почву под ногами, возвращали оболочку для расстроенной души.
Вжалась в стену сильнее, стараясь справиться с рвущимся криком. Осознание, резко режущее глаза, выкатывающее ком к горлу, гремело внутри. А потом наступило затишье. Потому что она вспомнила всё, кроме одного - как они оказались в чужих телах. Дрожащей рукой стерла слезы с щек, кивая целителю в розовом кимоно.
- Тебя зовут Лёринц Месарош. А я Ника Морган, куратор Дома Рейвенкло.
Глубоко выдохнула, теперь сопоставляя память последнего часа. Первая же мысль жуткого смущения, которое наверное никогда не испытывала с такой силой. Попросила тихо, закрывая пылающие щеки.
- Прости за...ну за мои руки. И вообще прости. Это всё немного стыдно...
Замотала головой, пытаясь переключиться на куда более важный вопрос.
- Лёринц, оборотка не даёт воспоминаний и такого...погружения. Я не понимаю, как мы оказались тут, и главное чьи это тела.
Посмотрела на Лёринца, совершенно не по-целительски щупающего своё тело, и стало даже как-то ревниво. Подняла одну бровь, уточняя на всякий случай.
- Ты закончил? Под этими слоями кимоно там не понятно вообще ничего. Точно тебе говорю.
Прикусила губу, отворачиваясь и пытаясь сдержать смех. Стало легко. Голова правда болела от сильных переживаний. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, и поставить последний пазл.
Ярко помнила свою комнату в башне и Лёринца, выслушивающего её обвинения. А потом приглашение на свидание. Потом...потом она искала по школе Подсолнуха. А что дальше? Осторожно спросила Лёринца.
- Ты помнишь, что с тобой происходило после ухода из башни Рейвенкло?

[Лёринц Месарош]

Прекратить ощупывать доставшееся ему тело никак не получалось. Это было интересно и очень странно, совершенно точно не соотносясь с тем опытом, который он получал, дотрагиваясь до другого человека. Было подозрение, что если он попытается встать, то идти ему будет сложно - хотя бы потому, что он привык к совсем иному центру тяжести.
Но сейчас было не время, поэтому сосредоточился на Нике, которая сидела напротив. И которой удивительно шла щетина - парень получился на загляденье, хоть завидуй!
- Все так. Ника. Лёринц. Вот только... Лёрико и Ниоки. Это как-то слишком похоже. И да, оборотка не дает такого эффекта, определенно.
Не сразу сообразил, о чем сейчас говорит Ника, все еще завороженно разглядывая... ее мужскую версию. И рассмеялся, запрокидывая голову и сбрасывая все напряжение, которое скопилось внутри.
- Это было невероятно! Соблазнять гейшу! Впрочем...
Успокоился немного и подмигнул.
- Вышло очень даже профессионально, признаю. Я не смог...ла устоять.
И провел по телу еще раз, на сей раз уже совершенно демонстративно и провоцирующе.
- А как по мне - все понятно. Очень даже. Кажется, ты не сильно-то и старался разобраться... Ниоки. Видимо, бедная Лёрико недостаточно для тебя хороша?
И нет, он не собирался пока задумываться о том, где они и почему они здесь. Все будет так, как надо, в этом он был уверен. Ощущение опасности его редко подводило, и конкретно сейчас все было хорошо. Ему не хотелось бежать, прятаться, бороться. Ему хотелось дразнить Нику и целоваться - два отлично сочетающихся пункта.

[Ника Морган]

Не могла не согласиться. Лёрико и Ниоки без их памяти смогли полюбить друг друга за...час? А тянуть этого парня к темноволосой гейше стало чуть ли не с первых минут встречи. Словно их с Месарошем потенциал был настолько силен или наоборот? Час - это вообще много или мало? Задумчиво почесала колючий подбородок, продолжая глядеть на девушку впереди. Протянула.
- Я не могу стопроцентно заявить, что я была бы такой в мужской версии, но не исключаю, да. А твоя гейша, как считаешь, могла бы быть твоим отражением?
Всё это напоминало практикумы. Но в самой неприличной их форме. Там тоже происходило что-то, и на время этого чего-то ты был уверен, что реальность здесь и сейчас.
Где ширма? Хотела спрятаться за ней, настолько было стыдно, а Месарош только и делал, что потешался. Покачала головой, совершенно не злясь. Начинала расслабляться. Её память и отсутствие в голове кого-то лишнего радовало. Почему бы не поддержать эту игру? Здесь она сильнее. Может сообщить об этом маленькому и миленькому целителю?
- Ты зачем так пялишься? Это...это ненормальный интерес, знаешь?
Фыркнула, отлипая от стены.
- Да. Никому не сообщай, что я профессионально соблазняю гейш, ладно? Пусть это будет нашей тайной.
Вспоминала руки девушки на своей шее. Вздохнула, касаясь ворота. Сообщила, чтобы хоть как-то оправдаться. А то почему опять она?
- Да и гейша в твоем исполнении оказалась не такой уж и скромницей.
На следующий жест закатила глаза. Пробубнила.
- Я не привыкла раздевать девушку, укутанную словно капуста. Твои рубашки мне...привычнее. И вообще...
Немного пошатываясь доползла до девушки, перехватывая руку.
- Хватит себя щупать! Это неприлично!
Не стала добавлять, что для этого есть её руки. Но как-то мозг плохо воспринимал девушку впереди. И даже знание, что это Лёринц не помогало. Она не может прикасаться к девушке! Хотя бы потому, что мысль о Лёринце, на задворках сознания, была такой приятно-неприличной. А это тело она не хотела провоцировать на приятно-неприличное.

[Лёринц Месарош]

С любопытством наблюдал за Никой, удивляясь сознанию, которое прекрасно укладывало и себя в новом теле, и Нику - в мужском. Словно они все еще были Лёринцем и Никой... Но при этом мужское и женское тело просто почему-то сменилось. Мелочи жизни, бывает. В конце концов, с оборотным зельем они еще смогут это все повторить как-нибудь...
Встряхнулся, выпрямляясь, проводя рукой по волосам в попытке их уложить и выглядеть как-то прилично.
- Моя? Почему бы и нет, Лёрико кажется мне ужасно родной - я даже почти помню ее память... почти.
На самом деле, забыть было даже грустно, словно вторую жизнь отняли. Не что-то ли сродни этому ощущал Зергиус, когда начались его пляски с памятью?
- Я не пялюсь. Я любуюсь. И вижу я тебя, Ника. Не знаю, как это работает.
Поднялся на ноги, действительно с трудом находя позицию, в которой не шатает. И объявил.
- Мне надо привести себя в порядок.
На самом деле, под этим он подразумевал одно - смыть с лица краску, которая неприятно стягивала и вообще напоминала больше маску. Опустился на колени перед столиком, с облегчением прекращая ходьбу на самой неудобной обуви в мире. И в несколько заходов стер краску, не обращая внимания на то, что грязная вода проливается на столик и ткань, которая его устилала.
- Мне категорически не хватает зеркала.
Жалобно проговорил, поворачиваясь к Нике. Но потом вдруг улыбнулся - так, как, по его мнению, должна была улыбаться скромница-гейша. Или не скромница... Придвинулся чуть ближе к Нике, уже не пытаясь подниматься на ноги.
- Моя профессиональная гейша сохранит тайну своего клиента, господин Ниоки.
И легко поймал руку Ники, которая пыталась его остановить.
- Ну а что делать, если никто больше не хочет... щупать?
Очень хотелось рассмеяться, но вместе с тем - вместе с тем было слишком жарко, чтобы просто остановиться. Для спокойствия сейчас требовалось чуть больше, чем возмущение Ники-Ниоки, которое... было ли вообще возмущением?

[Ника Морган]

Мимика гейши подводила, и все неприличные мысли Лёринца явно читались. Хотя бы потому, как блестели его глаза, наблюдая за ее, Никиными, движениями. И улыбка чуть дерзкая, хитрая... Это какой-то удивительный опыт. Подтверждение Лёринца не вносило ясности. Где они и почему...так? Перевела взгляд на пижамы, которые лежали рядом. Это слишком проработанный практикум... Паническая мысль пробежала в голове - это ведь никто не видел, правда? Ей Нортона в палате хватило.
Взрогнула. Как же он видит ее, когда она видит...девушку? Ну, конечно, она бы и не вела такие разговоры, если бы это не был сам Месарош. Но, тогда это была бы...измена, да? Поежилась, прогоняя неприятные мысли, и с удивлением следила за целителем. Предложила.
- Ты за полчаса управишься? А то опоздаем.
Улыбнулась, со вздохом качая головой. Лёринц не умеет снимать косметику. Да и откуда бы ему? Сделала большие круглые глаза, проговорив с придыханием. У этого парня же выйдет это достаточно соблазнительно?
- И господин Ниоки будет за это благодарен, милая Лёрико.
Возмущенно ляпнула вперед мысли, забывая про псевдособлазнительный тон.
- Как это не хочет? В смысле...
Закрыла глаза, понимая, что проигрывает в этой странной игре.
- Лёринц Месарош, что за дела. Дай я тебе эти черные брови сотру. Ты их развез по лбу.
Потянулась к небольшому полотенцу, которое лежало для чистоты чайной церемонии.
Поймала девушку за плечо, нежно обнимая и начала уголком сырого полотенца избавлять ее прекрасное лицо от остатков туши. Сообщила, откладывая полотенце.
- Тебе так лучше. Вернее Лёрико, да.

[Лёринц Месарош]

Не понял, что именно он должен делать полчаса, поэтому просто кивнул. И вопросительно посмотрел на Нику, которая...
Улыбнулся широко и довольно. Которая действительно умела управляться с этим вот Ниоки! Приятные мурашки по телу пробежались весьма активным стадом, останавливаясь где-то в солнечном сплетении.
А потом не выдержал и рассмеялся, отпуская руку Ники и пожимая плечами.
- Ну вот как-то так, да.
Черные брови? Он же стер всю краску с лица? Стер же? Или это такая краска, которую стирать надо специальным заклинанием? Где его зеркало!
Вот сейчас в женском теле стало некомфортно. Одно дело ощущать себя привлекательной гейшей, совсем другое - гейшей с размазанной по лицу краской, от которой сторонится любимый... любимая. Да без разницы.
Но сопротивляться не стал, потому что привести себя в приличный вид уже хотелось.
- Спасибо, милая.
Закрыл глаза, наслаждаясь объятьями, которые без зрительного контроля были совсем привычными, и подставил лицо под аккуратные движения.
- Лучше? Вот и славно.
Улыбнулся, потеряв весь свой настрой, но зато вернув трезвый рассудок.
- Знаешь, мне кажется, что вся загвоздка как раз в том, что мы не помним, как сюда попали. И если поймем - то и выход пойдем. В башне я звал тебя гулять... на праздник.

[Ника Морган]

Лёринц вел себя прилично и даже не возмущался ее заботливому жесту. Легко улыбнулась на благодарность.
- Сегодня я буду твоим зеркалом. Знаешь...
Протянула, разглядывая лицо девушки перед собой.
- Думаю, Ниоки такая Лёрико даже больше бы понравилась. Эти слои, как маска. А сейчас я вижу какие тонкие губы у нее. И щеки...
Покраснела, вспоминая мысли Ниоки.
- Он хотел видеть румянец. Вот странный мужчина, правда?
Медленно коснулась щеки указательным пальцем. Провела ниже, касаясь губ. Улыбнулась, отпуская целителя. Вдруг ему некомфортно в мужских обьятиях пусть и ...Ники.
Согласилась, усаживаясь удобнее напротив Месароша.
- На праздник. День влюбленных. Ты, кстати, знаешь историю праздника?
Вопрос показался смутно знакомым, но может за разговорами они смогут понять что и как. Попросила, извиняясь.
- Прости, пожалуйста.
Окончательно выправила рубашку из брюк. Пока Ниоки с Лёрико страстно обнимались, она как то неудобно выправилась местами. А вот так удобнее. Вообще этот японец ей понравился. Ей в рубашке и брюках было куда проще двигаться, чем Лёринцу в кимоно.

[Лёринц Месарош]

Понимание того, почему было важно услышать слова Ники, тюкнуло по темечку, оставляя четкую мысль: да, он хотел нравиться Нике в любом виде и любом теле. Даже - когда все вот так. Это было важно... и на это он никак не мог повлиять, и поэтому было удивительно страшно. Так, когда лежишь ночью в темноте, слышишь тихий шорох и не знаешь - есть кто рядом или нет никого.
Вот только ответа он не получил. Ниоки бы понравилось звучало прекрасно. И не имело отношения к самой Нике.
Впрочем, нашел силы собраться, беззаботно улыбнуться и покачать головой.
- Ничего не странный. Очень даже... деловой. Хотя, судя по всему, ему уже просто надоело сюда ходить и пить чай. Бесконечно.
Улыбнулся прикосновению пальца, но сам не стал делать ничего в ответ.
Сложил руки на коленях, понимая, что это и правда вполне себе удобная поза.
- Знаю. Ты мне рассказала, Ника. Мы тогда гуляли... И я подумал, что совершенно не хочу быть похожим на того Валентина.
И совершенно с искренним недоумением переспросил.
- За что простить, Ника? Все хорошо.
Улыбнулся, глядя на то, как Ника делает свою жизнь чуточку удобнее. Вдруг рассмеялся.
- Представляешь, хотел предложить допить чай, а потом понял, что это грозит нам новой серией удивительных событий. Вот только есть и пить нам скоро захочется, такими-то темпами.
Прижал руки к животу, пытаясь унять урчание, которое намекало, что скоро лично у него уже наступило.

[Ника Морган]

И снова это поразительное чувство. Насколько тяжело было читать Лёринца, настолько легко отражалось всё на лице девушки. Ну как всё - то ли растерянность, то ли неприятная головная боль. Задумчиво свела брови.
- Ты какого-то плохого мнения о Ниоки, Лёринц. Думаешь он пришел соблазнять гейшу и ему попалась Лёрико? У него...он...не такой.
В это хотела верить. И, если Ниоки был её отражением, то она могла ручаться за него. Она бы так не поступила. Отползла к стене, где лежала её пижама. Сжала её в руках и размышляла над словами. Когда она могла рассказать эту грустную историю, как не на день этого самого Валентина? Обняла колени и уткнулась носом в пижамный куль. Вспомнила розовое платье, которое ей принесла недовольная Мейола с очередной запиской от мамы. Помнила, как радостно стало при виде Лёринца, хотя и не очень радостно, что заставила его ждать. Солнце внутри светило и грело. И весь этот свет и жар будил в ней именно этот рыжий целитель.
Глухо сказала.
- Цветы. Спасибо за букет, еще раз. Хогсмид. Цветочная лавка в Хогсмиде.
Последнее, что она помнила - руки, сжимающие её плечи, а потом перехватывающие её ладонь. Столик. Кафе. Подняла взгляд на Лёринца, тепло улыбнувшись.
- Сегодня день всех влюбленных и мы празднуем его вдвоем. Ты вспомнил?
Покачала головой, совершенно точно отказываясь от чая. Самой есть не хотелось от слова совсем, кажется пережитые эмоции и небольшое сумасшествие лишили аппетита. Спросила.
- Выпьем чай дома? Я кажется доверю его теперь только своим рукам. И мне бы хотелось вернуть себе розовое платье. Знаешь, моя мама выбрала его для свидания. Спросила какой цвет ты предпочитаешь, а я... Я даже и не знаю. Она столько спрашивала, что мне не пришло даже в голову спросить у тебя!
И от этой мысли стало стыдно и печально перед собой, в первую очередь. С ней точно что-то не так. Они столько общались, столько обсуждали! Но что-то простое, самое обычное прошло мимо них...мимо неё.
Участливо предложила.
- Попробуй очень сильно захотеть покушать и может нам госпожа Митико принесет чего-нибудь. А может мы просто вернемся в кафе. Я помню кафе.

[Лёринц Месарош]

Примирительно поднял руки.
- Нет, нет, на самом деле, Ниоки был хорошим. Есть. В общем, все в порядке, правда.
Улыбнулся, качая головой. Японец был просто совсем другим, совершенно не его Никой - и в то же время... в то же время, он понимал, что и общего у них предостаточно. И не стала бы Лёрико оставаться с ним рядом, если бы не хотела сама. Вот только сколько в том желании было действия зелья - или чем там ее поила старая гейша? Пожалуй, это он озвучивать не будет.
- Цветы?
И вспомнил - как-то так резко и сразу. И его ожидание на морозе, и их прогулку, и цветы, и кафе - где они выбрали столик и сели за него вместе.
- У твоей мамы прекрасное чувство вкуса - она прислала розовое платье ровно на тот единственный праздник, когда это и правда могло бы быть уместно.
Посмотрел на сложенную чуть в стороне пижаму-медвежонка, на сидящую в обнимку с пижамой-единорогом Нику, и вздохнул. Что-то ему подсказывало, что уйти отсюда будет даже очень легко. Вряд ли магия кафе смогла бы воссоздать больше, чем это помещение.
Стянул с ног неудобную обувь и встал, с облегчением выдыхая - теперь он хотя бы не рисковал упасть в любую секунду.
- Пойдем отсюда? Думаю, нам будет достаточно просто выйти.
Протянул руку, по привычке желая помочь встать.
- Я люблю мягкие цвета, кстати.

[Ника Морган]

Наклонила голову, с улыбкой глядя на девушку впереди.
- Главное, чтобы Ниоки был хорошим для Лёрико. А для тебя, Лёринц, ему быть хорошим необязательно. Так и знай. У тебя есть я, а у Лёрико - Ниоки.
Опустила взгляд, вспоминая обещания, вспоминая фразы, которые не скажешь просто так, которые не сможет поселить в голове никакая магия. Очень хотела в это верить иначе... Было ли в этом чайном доме что-то настоящее для тех двух?
Рассеянно кивнула, признаваясь.
- Да. Она знает, как я не люблю розовый цвет и всё равно прислала.
Лёринц не стал спрашивать... ничего. То есть ему неинтересно, что именно успела рассказать Ника? Ей было бы важно мнение родителей Лёринца. Очень некстати вспомнились её разговоры, которые целитель особо не поддерживал, и может поэтому она не знает ответы на легкие вопросы, но знает жуткие тайны и в общем-то живет с этим, да.
Наблюдала за девушкой в кимоно. Похвалила.
- Ты кажется приноровился к новому телу.
Замерла, глядя на Лёринца снизу вверх. Мягкие. Этот расплывчатый ответ давал большой выбор. Выбор она любит. Счастливо улыбнулась и, покачав головой, поднялась с пола сама, и сразу же взяла изящную ладонь девушки в свою руку. Пояснила, начиная медленные шаги к выходу.
- Думаешь, тебе сейчас хватит силы меня поднять, маленькая гейша?
Идти было странно. От понимания, что вот это недоразумение, полтора метра с кепкой, - её Лёринц вызывало волну умилительного смеха. Перед дверью притянула к себе целителя, обнимая.
- Лёринц, я уверена в одном. Их любовь была настоящей, потому что это были мы, но в другом мире. Помнишь же, да?
Наклонилась, поцеловав макушку, и предложила, отпуская девушку-Лёринца из объятий.
- Давай купим сакуру в горшке? Однажды мы высадим её у своего дома. "Посадить дерево", кажется, есть в списке важных семейных правил.
Толкнула дверь вбок, открывая. Ниоки и Лёрико были счастливы, а теперь их черед - Ники и Лёринца. Вместе с целителем вышла из комнаты чайного дома.

[Лёринц Месарош]

Кивнул и улыбнулся, находя то внутреннее спокойствие, с которым и жил он, целитель Месарош, и которого так не хватало самой Лёрико. Согласиться с предложенными условиями было легко и удобно, а переживать о том, что не стоило переживаний - достаточно бессмысленно. И на сегодняшний день этих утверждений было вполне достаточно.
- Давай договоримся, что это розовое платье... останется до каких-нибудь идеально редких возможностей? Тебе идет большое количество иных цветов, которые и порадуют и тебя, и меня.
И только запомнил то, что мать Ники присылает ей не то, что хочет сама Ника. Что-то не так в семье - или просто такой вот неудачный формат шутки?
Кивнул вновь, подпрыгнув невысоко.
- Почти. Так даже легче, если подумать и привыкнуть.
И отдернул руку - и правда, куда потянулся? Но вот отказаться от мягкой ладони потом уже не смог, как и от объятий перед дверью. Выдохнул, утыкаясь в грудь Ники-Ниоки и обнимая в ответ так крепко, как мог сейчас.
- Это были мы.
Снова мир слегка перевернулся, возвращаясь к тем вопросам, которые он уже не хотел задавать себе. Но не думать - тоже вполне себе метод решения проблемы.
- Конечно. Можно даже две, они будут очень красиво цвести... Или обойдемся вишней?
Вышел из комнаты, закрывая глаза и надеясь, что они вернутся в свои тела и свою реальность - и ему больше не придется задумываться ни о чем, достаточно будет быть собой.
Дверь за ними плавно вернулась на свое место.