Выручай-комната

[Лайв Хогвартс]

Портал в прошлое

[Анка Копош]

Какое-то время могла только кивать и хихикать. Да-да, великодушие, конечно. Веселость наполнила изнутри и с каждым смешком словно раздувалась, делая ее тело очень-очень легким. Забавляло абсолютно все: и комментарии Ники, и то, как она сгребала осколки в кучку, хотя их вполне можно было просто уничтожить, и нарочно-серьезный вид Хель.
- О-ох-обязательно!
Заключила для всех сразу. И расскажут, и нагадают. Погрозила наглой кошатине, услышав раскатистое мурчание. Серж с кошкой на коленях выглядел так, будто именно за этим сюда и шел. Вздохнула чуть завистливо. Кажется, все же нужно обладать каким-то особенным кошкоориентированным мозгом, чтобы получать от такого вот ограничения свободы удовольствие. Серж явно получал.
- А что СОВы? - переспросила с долей некоторой вредности. - Из кого у вас... нас тут соберут комиссию? Из ваших-наших же профессоров? Думаешь, тебе Трансфигурацию завалят?
Ухмыльнулась и встала в поисках инвентаря. Подозрительно удобно оказавшийся в углу шкаф намекал на то, что свечи вполне могут там найтись. Все же магия этой комнаты была... очень магичной, да.
- Да и вообще, ты по всем предметам успеваешь, - продолжила бубнеть беспечную мысль, заполняя руки не пожелавшими делать сюрпризы свечками. - Сдашь и забудешь как страшный сон.
Вернулась к жаровне и принялась зажигать свечки от огня, устанавливая их на тарелочки. Воск капал на руки и приятно обдавал жаром.
- Вот, - отчиталась Хель. - Горящие свечи. А зеркало нужно какое? Карманное у меня есть. Или сделаем в полный рост, чтобы уж точно стало жутенько?

[Ника Морган]

Беззаботно покивала. На невест, так на невест. Доннеру достался скептический взгляд.
- Если ты увидишь светлый лик жениха, поверь мне, это не к добру. Тут даже третьим оком моргать не надо.
И следом действительно молча позавидовала. Котячье признание - чудо.
После вкусных и таких желанных жаренных сосисок думать не хотелось, но...
- Просто погасим факелы в комнате?
Поднялась с подушек.
- Я организую темноту!
И правда направилась к ближайшему факелу, тыкая в него палочкой. Погасила. Заметила, направляясь к следующему факелу.
- А вам не страшно? Я тут подумала... Тени в зеркалах пугают. На островах есть поверье, что они душу могут забрать в себя...
Но она ведь не зануднтчать пришла? Что плохого могут сделать магловские гадания? Поэтому закончила решительным:
- А давайте во весь рост?
Комната постепенно погружалась в темноту, которую освещали маленькие свечи. Осторожно ступая, вернулась к ребятам. Даже голос понизила, когда спросила Хель.
- Нужно просто смотреть в зеркало? Или... звать?

[Хель Теон]

Зеркало было. Как-то на периферии зрения, только сейчас оказавшись в центре внимания. Высокое, в полный рост.
- Вон к нему, Анка.
И когда свечки оказались на полу рядом с зеркалом, пошла туда первой.
- Я не знаю. Как настройку? Просто... Просто.
Улыбнулась едва заметно. Будто она сама знала, что они творят!
Но когда встала перед зеркалом, мир вокруг словно исчез. Темнота была полной от неровного света свечей на полу. Верх зеркала тонул в этой темноте, а вся ее фигура словно мерцала, таяла, изменялась... Ничего себе эффект!
Сосредоточиться вышло с трудом. Стало внезапно и правда страшно. Но вопрос задать мысленно себя заставила. Разве что... часть про жениха там была лишь условно. Больше в ее мысли было о будущем. О прошлом, которое отвечало за будущее. И о том, что ее ждет там, где не будет школьной скамьи и лекций.

[Зергиус Доннер]

Скривился и покивал Анке.
- Вот как раз Трансфигурацию и могут. Да я понимаю, что всё сдам, но переживаний от этого как-то не меньше,знаешь.. - пожал плечами.
А дальше просто сидел, поглаживая кошку и наблюдал за таинственными приготовлениями. Он был из тех, кто никогда не хотел на самом деле знать своё будущее. Если оно предопределено, то узнать его - значит утратить всё удовольствие от хорошего события или от жизни в целом в ожидании плохого, а если нет, то в заглядывании в будущее нет никакого смысла - подготовиться всё равно не сможешь. Он всегда удивлялся насколько неожиданные цепочки событий приводили к тем или иным значимым моментам его жизни.
Удивился только наличию вычурного зеркала, которое при свете казалось совершенно тривиальным элементом интерьера, тогда как в полумраке стало выглядеть несколько пугающим. Как оно вообще здесь оказалось? Да и свечи.. Видимо все эти разговоры о гаданиях перед выручайкой внесли свою лепту в образ комнаты, которую он заказывал.
Гера не преминула заинтересоваться необычным движем и спрыгнула с колен, чтобы присоединиться к тусовке. С сожалением проводил пушистую взглядом и поднялся следом, подходя к зеркалу, возле которого залипла Хель. Кажется, она.. и правда что-то видела? Когда девушка отошла, несколько заинтригованный, занял её место и посмотрел на собственное отражение, не собираясь, впрочем, как-то настраиваться.

[Анка Копош]

С трудом загнала мурашки, побежавшие по спине, как только все факелы оказались погашены. Но упорно и упрямо расставляла свечи.
Ей придется смотреть в эту жуть? Видимо, придется. Но то, что в залитой светом комнате казалось просто безобидным маггловским развлечением, сейчас нагоняло неподдельный страх. Нет, она никогда не боялась зеркал. Но что если вот это конкретное и правда сожрёт ее душу?
О будущем и женихах не думалось совсем. У нее был жених и совершенно не было будущего. Тут не о чем думать.
Но ни Хель, ни Серж, уже отходящий от зеркала, не казались безнадежно пострадавшими. А потому, набрав в грудь побольше воздуха, все же подошла и заглянула. Кошка терлась у ног и это... Успокаивало. На совсем крохотный кусочек. Во рту пересохло, ладони вспотели, а мурашки стали отчётливо ледяными. С каких пор ты такая чувствительная барышня, Копош?
И почему-то, едва стоило ухватить эту мысль, она потянула за собой другие. Про то, какой и правда она стала слабой, зависимой, жалкой. Как у нее не выходило справляться с самыми простыми вещами. Все ее глупые чувства ворохом посыпались на голову, тянули ее в разные стороны и больно кусались.
А она стояла и смотрела в отражение, такое темное в свете свечей и будто бы подвижное, словно это самое отражение жило собственной жизнью. И тонуло в чернейшей пустоте.
Заставила себя оторвать взгляд наконец и сделать несколько ватных шагов в сторону от зеркала.

[Ника Морган]

Очередной погасший факел приносил в комнату тишину. Словно всё, во что не верилось при ярком свете, вступало в свои законные права и в темноте становилось... реальным? Свечи завораживали, черное зеркало пугало, и как только в нем увидела отражение Хель, которая смело подошла первой, отвела взгляд. Почему то это чувствовалось... личным. Атмосфера действительно творила что-то мистическое. Мурашки бегали по коже и желудок потребовал еще одну жаренную сосиску.
То, что друзья не смеялись и молча сменяли друг друга перед отражением, тоже наводило на мысли... Мысли поддержать и соблюсти тишину. Но не... верить.
Сделала шаг к зеркалу после Анки. Настройку? Вздохнула, поднимая голову и встречаясь взглядом со своим отражением. Алоха, скажи мне что-то хорошее?

[Эхо]

Точно глядя с улицы через окно, в зеркале Хель Теон увидит обширную, в светлых тонах, залу, ярко освещенную многочисленными люстрами и канделябрами и украшенную переливающимися дорогими излишествами. Гобелены на стенах, картины в позолоченных рамах, массивная деревянная мебель, хрусталь и серебро на длинном столе – всё это подобрано красиво и изысканно, но не создает уюта, а выглядит душным и вычурным. Стол накрыт, навскидку, десятка на три персон, однако в помещении сейчас лишь двое: сама Хель в богатом, точно полыхающем языками пламени, красном вечернем платье, украшенная драгоценностями и увенчанная красивой сложной причёской, и её кавалер, хорошо знакомый ей высокий статный мужчина, в идеально сидящем дорогом костюме, стиль которого подчеркнут шёлковым шейным платком и золотой цепочкой часов, вьющейся из нагрудного кармана. Повинуясь руке невидимого оператора, картинка двигается, демонстрируя средним планом пару, которая оживленно и весело о чём-то разговаривает. Между делом мужчина наливает в изящный бокал красного вина, делает небольшой глоток и передаёт сосуд Хель. Спустя несколько мгновений, после очередной, судя по реакции девушки, замечательной шутки, он берет из вазочки с фруктами необычный фрукт, в котором Хель может узнать манго, неуловимым движением извлекает тонкий клинок и режет спелую мякоть. Мужчина протягивает фрукт суженой, которая, с явным удовольствием, кушает прямо из его рук. Хель заливисто смеется, очевидно, находя всё это чрезвычайно забавным, но уже в следующую секунду, она снова стоит ровно и прямо, чтобы кокетливо склонить голову набок, давая возможность ему нежным жестом заправить за ухо одинокую прядку, как будто специально оставленную цирюльником для этих целей. Её кавалер мило улыбается одними губами, затем делает короткий властный жест рукой в сторону стула и не меняя лица идёт встречать гостей. Хель же послушно садится и провожает любимого совершенно счастливым светящимся взглядом.


Отражение Зергиуса Доннера заволокло дымом: привлекательно изгибающимся и нежно скользящим в пространстве серебра. Завитки плавно соединялись, выпуская вперед фигуру мужчины, а рядом с ним сформировалась фигура поменьше: высокая и подростоково-нескладная. Их руки на секунду соединились, прежде чем дым вновь пришел в движение. В его танце можно было видеть легкие образы, причудливо переходящие один в другой. Фигура мужчины крупным хвостатым зверем устремилась вглубь отражения. За ней по пятам следовала несформировавшаяся дымка - это все, что осталось от второй фигуры.
На секунду танец дыма застыл, чтобы Зергиус увидел, как медленно соединяются две дымки, становясь одним целым. Неровные края пульсировали, заплетая дым в косу. Через мгновение сквозь завитки показались две фигуры, идущие бок о бок.
Одна - крупная, высокая, с широкими плечами. Вторая - детская, удерживающая в руке дымную нитку, за которой плыл дымный игрушечный паровозик. Мужчина медленно провел по макушке маленькой фигуры, отпуская руку. Шаг. Еще один. Фигура подходила все ближе и ближе. С каждым шагом дым постепенно рассеивался, добавляя лицу в дымке красок - розовые щеки, голубые глаза, бледные губы в растерянной улыбке. Дымка расстаяла, оставляя Зергиуса наедине со своим отражением.


Зеркало перед Анкой Копош пошло рябью, видимой лишь ей самой. Отражение исчезло, чтобы появиться вновь. И так бесконечно: исчезая, появляясь, исчезая... Совсем скоро это была уже не только Анка с едва заметным животом под просторной мантией. В отражении была Анка, которую легко узнала она бы сама - Анка времен Дурмстранга, в темно-красных тонах. Собранная и немного злая. Анка-ребенок, которая смотрела удивленно и настороженно. Анка из Хогвартса, видимая каждый день в зеркалах. Образы мелькали, все быстрее и быстрее сменяя друг друга. Теперь отражение в зеркале стало просто Анкой - вне времени и обстановки.
Среди отражений вдруг показалась росомаха - почему-то на задних лапах, но весьма узнаваема. И ребенок - невнятный кулек, из которого показывался лишь маленький кулачок. Росомаха и ребенок. Анка и ребенок. Ребенок и пустота. Пустота. Ребенок и громадная тень над ними - и этот образ застыл. Кулек чуть дернулся, тень качнулась следом. Кажется, у тени есть крылья? Кажется, она огромна - и закрывает всего ребенка. А потом рядом с кулачком показывается личико совсем еще младенца. Спокойное и даже радостное. Ребенок знает, что за тень. И тень... Тень не нападает. Тень просто рядом. Ребенок рад тени.
И снова - мелькание образов.
Ребенок и Анка. Пустота и росомаха. Росомаха и ребенок. Пустота.


За тонкой гранью зеркальной поверхности Ника Морган может увидеть ряд сменяющихся образов. Сперва зеркало покажет ей строгую и тёмную комнату. Половину поля зрения на переднем плане занимает высокая спинка кожаного кресла. Кто в нем сидит не понять, но Ника легко узнает второе действующее лицо – перед креслом, в чёрном одеянии стоит Лёринц Месарош. Лицо его бледно, но выражает спокойную, покорную учтивость. Дослушав некие указания, он коротко кивает и быстро покидает комнату через высокую дверь тёмного дерева. Картина сменяется и Ника видит ту же дверь с обратной стороны. Целитель выходит из неё, тихо притворяет за собой, улыбчиво щурится от солнца, бьющего в коридорное окно. При хорошем освещении у него совершенно нормальный цвет лица, которое кажется даже немного круглее, чем привыкла девушка. На двери же висит позолоченная табличка, утверждающая, что кабинет принадлежит главному целителю госпиталя.
Картина снова сменяется, теперь Ника крупным планом видит носилки, лежащие на полу. В них лежит тело, неаккуратно прикрытое белой тканью, из-под которого видна мертвенно бледная рука и грязно-рыжие волосы средней длины. План плавно сменяется, так, что становится видно помещение целиком – совершенно очевидно, что это морг, а его безраздельный хозяин, Лёринц Месарош, в рабочей мантии с коломедицинским символом на груди надевает перчатки и маску, взмахом палочки перемещает тело на стол перед собой, откидывает ткань и приступает к работе.
Третий образ продемонстрирует Нике собственное отражение. Вот только одета она в некогда красивое легкое свадебное платье, а раскиданные волосы явно только что были собраны в причёску. Нику и её отражение разделяет не только поверхность стекла, но и прозрачная водная гладь, глаза другой Ники закрыты, а её фигура медленно удаляется, погружаясь на глубину. Проходит пара долгих секунд, прежде чем к девушке в отражении протягивается сильная рука и выдёргивает её из водного плена. Кадр сменяется, и Ника видит живописный морской берег, песчаный пляж и небольшую лодку, в которой находятся трое: другая Ника, Лёринц Месарош в свадебном костюме и Ноэль Данн с колдоаппаратом. Очевидно, свадебная фотосессия пошла не по плану, однако это не мешает насквозь мокрым молодожёнам выглядеть самыми счастливыми людьми на свете.

[Хель Теон]

Это было... невероятно. Она не рассчитывала увидеть ничего. Ничего - кроме отражения себя и комнаты. А увидела...
Шаг вперед, совсем маленький, но так она словно могла погрузиться в то, что было напротив. Почти ощутить вкус манго на языке. Касание прохладных пальцев. Тепло шали...
И вдруг очнулась. Уничтожение шали - это она помнила очень явно. И это разбивало очарование момента, позволяя отпустить... Отойти в сторону. И лишь один взгляд на прощание. Кто бы мог подумать... Значит, так? Вот так могло бы быть? Могло или может? Может ли?
В груди заныло что-то - тянуще и сладко, без единой капли боли. И образ, рожденный зеркалом, все стоял и стоял перед глазами, затмевая собой реальность в виде холодной отповеди и уничтоженной вещи. Образ был сладким. Образ был красивым. Образ был поразительно заманчивым.

[Зергиус Доннер]

Когда его отражение заволокло вращающейся дымкой, отступил назад, ловя равновесие. Но затем шагнул обратно и протянул руку к зеркалу, ловя сменяющиеся образы.
Всё было просто. Просто и понятно, если он правильно воспринял туманное во всех смыслах послание. И совершенно непостижимо, если искать в этом картины будущего или нечто большее.
Уронил руку и отошел прочь, когда в зеркале остался лишь сегодняшний он. Слабо усмехнулся. Несознательным жестом коснулся чуть теплого амулета на груди. Семья. Последнее время он чувствовал, как безнадежно удаляется от родительской семьи. И ни на шаг не приближается к семье собственной. Может это не так. Может ещё рано. Может не нужно. Может.
Отец в последнее время всё чаще вел себя как профессор. Так было проще обоим, но не оставляло ощущение, что при этом они теряют что-то крайне важное.
Сделал шаг к столику и взял стакан с соком. Но застыл в раздумьях, так и не донеся его до губ.

[Анка Копош]

О страхе оставить в зеркале душу забыла почти сразу. Она совсем не ожидала увидеть в нем прошлое, нет. Да вообще хоть что-то, кроме собственного отражения и пугающих бликов свечей. Но зеркало показывало. Показывало то, чего показать никак не могло. То, чего даже она не знала.
В какой-то момент шагнула еще ближе, прижимая ладони к стеклу и жадно всматриваясь в сменяющие друг друга картинки. Первый их круг даже не заметила никакой тени, не заметила росомахи, ничего не заметила. Так вот, какой он? Ее малыш. Живой... Живой!
Никаких алтарей, гробов, рек крови. Зеркалу так отчаянно, до перехвата дыхания, захотелось поверить! Захотелось шагнуть, коснуться, хоть на мгновение. Но все, что ей досталось - холод под ладонями и череда образов.
Зеркало будто знало, что одного раза не хватит. Оторвать взгляд от сына было невероятно сложно, но... Но ей же надо понять, а где она сама? Она-зверь и она-человек? Тень? Тень.
Выдохнула судорожно.
Значит... у нее получится? Значит, она поняла все правильно, и у нее получится. Значит, она справится. Сможет.
Закусила губу, прокусывая почти насквозь. Зеркало все же забирало душу. Ту, что сейчас дрожала от страха. Ту, которая металась ночами. Ту, которая очень-очень хотела жить.
Все хорошо. Все будет хорошо. Если от нее останется хотя бы тень - это будет... Больше, чем можно мечтать. Даже если видения эти - совершенная неправда.
Отняла руки от зеркала и шагнула куда-то в сторону, в темноту комнаты. Закрыла глаза, запечатывая образ. Он ей еще понадобится.

[Ника Морган]

Думала разыграть друзей. Они будто сговорились: такие загадочные отходили от зеркала. Решила подсчитать полминуты и... раз, два...
Застыла, задерживая дыхание. Ей мерещится? Комната, кресло, Лёринц... Нет - нет - нет, только не так... Сжала кулаки, не мигая разглядывая новую сцену. Холод в груди больно расползался, и только его улыбка поддержала сквозь стекло, отражение и... магию. Оторвала взгляд от Лёринца, осматривая удивительно светлую комнату. Тогда, в Иллюзионе, коридоры были не менее темные, чем основные помещения. Даже потянулась вреред, шумно выдыхая при виде таблички. Надо же... Эти страхи стали неотъемлемой частью ее жизни. Тишина, приглашение, отмена, тишина... Почему она ждет худшего? Зачем?
Сглотнула подступивший комок. Ей снилось что-то похожее... лимонные стены и... Что это за зеркало? Откуда оно это берет?! Нервный выдох при виде сосредоточенного Лёринца. Медленно опустилась на пол, подгибая ноги под себя. Это страхи были прятаны начинкой в пряник. Оно читает ее? Оно знает?
Замотала головой в попытках прогнать наваждение и зажмуриться. Закрыть глаза, как та, которая не может кричать о помощи. Не получалось. Взгляд впивался в отражение, а рука непроизвольно коснулась шеи, чтобы почувствовать - она дышит, она не тонет... Эта Ника была в таком же платье, как и та на карусели, три года назад. Отрешенно наблюдала. Эмоции и образы были настолько разными, но одинаково сильными. Жизнь и смерть, любовь и ненависть, страх... страх не получалось уравновесить. Дрожь рвалась горячими слезами. И даже строгое напоминание о том, что это зеркало и маггловские гадания, не помогло справиться с эмоциями. Протянула руку, касаясь ледяной поверхности зеркала. Улыбнулась, сквозь тихие слезы. Моргнула, быстрым движением вытирая мокрые щеки. Что это она в самом деле. Нарушила тишину.
- Давайте еще по сосисочке?
Поднялась, стараясь не смотреть на ребят. Как же стыдно. Снова и снова проигрывала своим страхам.
Нарочито бодро улыбнулась и теперь уселась рядом с жаровней, красиво мерцающей в полумраке. Хлеб, сосиска, рот. Жуй. И вот еще чаем запей, да. Отлично. Предложила.
- Пойдемте гулять и сапоги кидать? А то скоро стемнеет совсем. Если не... уже.

[Хель Теон]

Очнулась от мыслей с четким привкусом манго во рту. Что за?..
- Ага. Давайте.
Судя по потерянным лицам остальных, они увидели что-то не менее увлекательное.
- Прикольные тут зеркала, скажу я вам. Прям...
Даже слишком, угу. Вздохнула, так и не сдвинувшись с места.
- Может... ступеньки посчитаем?
Ткнула в сторону стола.
- Там есть. Про ступеньки, ага.

[Зергиус Доннер]

От голосов вздрогнул и вынырнул из раздумий.
Кивнул, подцепляя одну из последних сосисок. Предложенному продолжению банкета тоже кивнул. Сейчас нужно было отвлечься и встряхнуться.
- Занимательнее чаинок, правда? - не слишком весело усмехнулся. - Озвучивать, наверное, не стоит?
В его образах не было чего-то чересчур личного, но..
Тряхнул головой.
- Пойдёмте, да. Надо прогуляться.
Когда все расправились с остатками снеди, затушил угли, помог собрать вещи и вместе с девушками покинул комнату, стараясь больше не смотреть на зеркало.

[Грегори Гафт]

Петляя по коридорам и этажам Хогвартса – вырулил, наконец-то с Маттиасом на восьмой этаж. По пути успев, конечно, что-то рассказать другу. Но это все было такое…в большей мере – экскурсионное. Посмотри направо…посмотри налево…осторожно, лестницы меняют направление… или там что-нибудь вроде – вон тот коридор ведет в административное крыло. А вот из этого окна можно увидеть панорамно поле для квиддича.
Но для нормального разговора им нужно было место, где их никто бы не потревожил. А с учетом обстоятельств…еще и, желательно, чтобы и стены хранили в себе как можно меньше ушей.
Выручайка была именно таким местом. По крайне мере, большинство студентов Хогвартса, кто знал это место – действительно верил в «укромность» этого «уголка».
Нужно было лишь убедить в необходимости…
Что ж, эта задача была не сложной. Еще бы.
«Заказал» им с Маттиасом что-то вроде комнаты со строгими креслами, камином, шкурой – ковром. Короче, что-то очень похожее на то, где раньше им было здорово и спокойно общаться.
Зашел с другом в образовавшуюся дверь. Убедился, что проход закрылся.
Ну вот теперь можно было расслабиться. Улыбнулся тепло и открыто:
- Я чертовски рад видеть тебя, дружище! Не уверен, конечно, что Хогвартс сейчас – лучшее место… но уж как есть.
Выудил из рюкзака две баночки их любимого пива, одну из них – метко подкинул в руки друга.
Плюхнулся в кресло, вдохнул с неким наслаждением запах, раздавшийся из откупоренной банки:
- Снейп владеет легилименцией. Это первое и важное, что нужно знать о директоре Хогвартса.

[Маттиас Форсберг]

На лице Маттиаса, как всегда, застыло нейтральное выражение, пока они с Грегори шли по территории замка. Нет, в нем не было сухого равнодушия по отношению к окружающему - все же другой замок, распределение, неожиданная, но приятная встреча, - однако в прошлом ему было дано слишком много не самых приятных уроков о том, что свои истинные эмоции следует показывать только тем, кому ты действительно доверяешь, и там, где их никто другой не увидит.
Хогвартс очень сильно отличался от Дурмстранга не только особой магией замка, но и самой атмосферой. Не было ощущения, что каждый твой шаг под наблюдением, в воздухе чувствовалась свобода, в огнях факелов - дерзость и энергия. Много шума, бегающие туда-сюда студенты - все это казалось непривычным и даже вызывало некоторое отторжение, которое, возможно, в скором времени сойдет на нет. Рано или поздно все равно же придется выйти за рамки прежнего уклада жизни, верно? "Как будто бы от него еще что-то осталось." Вздохнув, Маттиас взглянул на Грегори. Он же понятия не имел, как Гафт тут оказался. Грегори, наверняка, думал о том же самом. После нескольких месяцев стандартных отписок, - заранее договорились не сообщать друг другу никаких подробностей, дабы не навлечь беду, - возникло слишком много вопросов.
Да что уж скрывать - Маттиас, Мерлина подери, банально соскучился.
Преображенное в отдаленно напоминающее дурмстрангскую гостиную помещение вызвало улыбку. Секретная комната, обретающая облик того, о чем ее попросят - удивительная старинная магия, которой Маттиас не мог не восхититься. Но все же продолжал сохранять нейтралитет до тех пор, пока не стало ясно, что они вне зоны досягаемости других людей.
- И я, Грегори, - улыбнулся и легко похлопал друга по плечу. Расположился в кресле, с легким удивлением взял из его рук банку пива и открыл.
- Вот знаешь, такими темпами я рискую стать фаталистом - слишком много совпадений, не находишь? - сделал глоток, посмотрел немного озорным взглядом, - Мало того, что судьба вновь свела нас в одном замке - так еще и на одном факультете. Наверняка у нас и общая спальня... Не подумай ничего, но все же надеюсь, что хотя бы кровати у нас будут разные - мне нужно личное пространство, сэр.
В глубине души Маттиас гордился тем, что наконец может шутить на подобные темы, не чувствуя себя так, словно по его легким проехались бульдозером - проработано, оставлено, как часть прошлого, о котором знают только он сам и Грегори. Ну и Скотт, разумеется, но тому совершенно не выгодно что-то делать с этой информацией.
- Легилимент? - Маттиас резко выпал из своих воспоминаний и многозначительно посмотрел на Гафта, - Это проблема. И как часто он практикует визиты в черепные коробки своих студентов?
Осознание, что во главе школы стоит человек, который может спокойненько залезть в твои мысли и понять все мотивы твоих действий, очень омрачало картину. Он понятия не имел, как обстоят здесь дела с изучением нежелательных разделов магии, но точно знал, что в Хогвартсе об этом стараются даже не упоминать. Впрочем, обсудить это можно позже.
- Как обстоят дела с дядей? И как ты вообще здесь оказался? Хотя, думаю, у тебя точно такой же вопрос.

[Грегори Гафт]

Непроизвольно напрягся снова. Хоть история и была в прошлом – слишком свежи еще были воспоминания. Слишком болезненно это все им далось. Но именно сейчас – можно было расслабиться. Действительно, расслабиться. В шутках друга наконец-то ощутил - легкость.
Отсалютовал банкой пива:
- Отличный тост, сэр. За личное пространство!
Подогнал ногой тумбу, закинул на нее ноги, по-ковбойски их скрещивая. Вот теперь устроился вполне удобно, чтобы рассуждать о фатализме:
- На самом деле не только личная кровать. Но еще ширма, - добавил сакрально, - А также тумбочка и сундук, - сделал глоток пива, блаженно прикрывая глаза и впитывая столь желанный легкий "отходняк".
Улыбнулся:
- Но, к сожалению, кроме как ширмой – тебе нечем будет от меня огородиться. Fata viam invenient, - развел руками и с усмешкой поинтересовался:
- Как тебе моя речь на знакомстве с факультетом, кстати? – Хмыкнул, - я не успел еще перестроиться с Дурсмстранга окончательно. Местная мнимая свобода – меня нервирует. Так и тянет нагнать жути.
Вздохнул:
- Впрочем, я теперь даже, - все-таки невольно передернуло, - с некоторой теплотой вспоминаю старину Хьюго. Куда уж лучше впитывать ненависть того, кто тебя – ненавидит открыто. Чем ходить и корчить любящего … кого-то, не имея возможности даже обозначить своего презрения.
Хмыкнул не весело, продолжая спокойно:
- Ну это, если коротко, к вопросу о дяде. Мы прекрасно ладим, Маттиас. – подтвердил свои слова напыщенным, светским кивком, - Он ровным счетом ничего не помнит. Он удивительно заботлив. Как и всегда, впрочем. И он захотел, чтобы я вернулся в логово террористов и преданно служил своей Родине. Как и положено, собственно, таким, как я, - кивком указал на свое предплечье, продолжил повествование:
- Так что в конце лета я вернулся в Альма-Матер и собираюсь не разочаровать своего дорогого дядюшку.
Добавил серьезно:
- А еще я собираюсь попросить средства для организации подполья, - понизил тон до совсем таинственного. Ощущал истинное удовольствие от того, что друг понимает каждый его полунамек. Каждый оборот его речи. И весь подтекст, который они оба прекрасно понимали, - и хорошо было бы начать с приличной штаб-квартиры.
- Кстати, - развернулся к собеседнику в полуоборота, обозначая важность того, что собирается сказать, - кроме как покопаться в чужой голове – наш декан любит раздавать обеты. Я вот, например, уже принес непреложное обещание, что не буду похищать с территории свободной Шотландии людей. А также, - щелкнул пальцами, обозначая еще одно, важное, - не полезу со всякой там «непростиловкой» на своих новых товарищей. Если, конечно, глава Сопротивления не прикажет обратного. А еще, - задумался на мгновение, - я не могу никому теперь самовольно нанести непоправимый вред.
Чуть пояснил, не скрывая своего сокрушения:
- Не могу оторвать ногу и пришить вместо хвоста. Не могу развесить гирлянды, извлечённые из «бабочек». Как ужасно я разочарован! Как …- размашисто кивну, - глубоко расстроен я новыми ограничениями.
Поднял бровь, многозначительно глянул на друга:
- Так что да, сэр. Это - проблема. Это – две важных проблемы, - развел руками, - И я не могу тебе ответить – как часто он это делает. Но не сомневайся - если ты попадаешь под подозрение – в силу вступят и ограничения. Имей это в виду.
Глотнул пива, смачивая горло после своего рассказа. Прикинул, что вроде пока что достаточно. Закруглил шуткой:
- Все, я натер себе на языке мозоль.
И дальше, уж серьезным тоном обозначил:
- Твоя очередь, - выдохнул, - я надеюсь с твоими родителями все нормально.

[Анна Авилла]

Закрыла дверь и осмотрелась. Шарики под потолком, старая мебель, стеклянные пробирки, бумага и прочая всячность, которую нежалко расколбасить. Вытащила волшебную палочку, настроилась и указала на трехногий стул неподалеку.
- Bombarda!
Разлетающиеся щепки и внезапная власть над хрупким пространством взбудоражила, но конечно же помнила о безопасности. Со смешком отпрянула и увлекла за собой Эндриану. Предложила в предкушении:
- Давай уничтожим здесь все?
Например, рвать бумагу тоже очень приятно. Бить стакана и тарелки - огонь!
- Bombarda! - досталась одному из шариков. Он тут же рассыпался кучей блесток, которые посыпались на макушку. Рассмеялась и закружилась, желая поймать их все на волосы, мантию и лицо.

[Эндриана Булстроуд]

Удивилась наличию вещей, которые, показалось сперва, никак не могло оказать ей помощь - как и никто наверняка не мог, ничто.
От громкого звука зажмурилась, и оказалась увлеченной назад от его последствий. Недоуменно посмотрела на девушку. Разрушать старые вещи? Для чего?
Подняла голову к блесткам, не понимая как ранее, когда она была здесь, ничего из этих вещей не было.
- Как это... откуда здесь это все? - спросила погужаясь в недра комнат.
Палочка сама случайно оказалась в ладони. Как весь гнев и потерянное отчаяние, готово выплеснуться наружу.
- Bombarda, - произнесла почти шепотом, вместе с магией выпуская через палочку свою злость на себя, на семью, на отца, на друзей, которые были нужны ей - и не были рядом.
От взрывающегося рядом кресла отступила назад, прикрывая лицо. И услышала собственное сердце, громко стучащее.
- Bombarda! - повторила со столом то же самое. И еще раз - со стеклянными банками, разлетевшиеся осколкамии и задев слишком близко находящиеся руки. Но была слишком увлечена, чтобы заметить.
Как бы она хотела взорвать собственную комнату. Заставить исчезнуть разом поместье, ради которого подписала контракт. Как бы хотела уничтожить все, что связывает ее руки, сжечь все, что ограничивает словами. Бессмысленно.
Все так бессмысленно!
Кроме, пожалуй, одного.
- Я не брошу учебу, - пообещала наконец. Ее желание покинуть Хогвартс заключалось в желании освободиться. Только это бы еще тверже зажало ее в тисках безысходности. Хогвартс не был ее клеткой - он был местом, которое дало ей почувствовать что значило быть свободной - и она не знала теперь благословение ли это или проклятие.
- Incendio, - очередь старой макулатуры.

[Анна Авилла]

- Я попросила комнату, - легко ответила, пожимая плечами. Старье, которое веками собиралось. То, что не требовалось раньше и вряд ли понадобится сейчас. То, что можно доломать, взорвать, искромсать и не волноваться о вредительстве всякого. Анна так выбрасывала энергию и эмоции, которые грозились раздавить ее, когда тренировки перестали приносить былое удовлетворение. Да и что ей осталось-то? Бегать вокруг озера?
Пока содержимое шарика опускалось на волосы, щеки, ладони, слушала голос Эндрианы. Похоже она нашла в себе силы и перенаправила себя. Облегченно выдохнула и отправила еще одну Bombard-у в шар, а потом - в старый комод, оставшийся без ног. Только чуть темный овал на стенке хранил историю о зеркале, некогда существовавшим тут. Спряталась от щепок за соседним стеллажом. Боль в груди тянущая, каменная лопнула, как шарик, и вырвалась смехом. Руки дрожали нервно и непослушно. Прижала палочку к груди, закрывая глаза, и слушала. Недалеко взорвалось что-то стеклянное. Шумно и часто дышала, опускаясь по дверце стеллажа на пол. Они справятся. Криво, косо, а может - наоборот? Справятся. Самое главное - вернуть желание: просыпаться, идти на утренний завтрак с невкусным тыквенным соком.. В унисон с мыслями откликнулась:
- Ненавижу тыквенный сок. Кто вообще придумал его выжимать из тыквы?!
Покачала головой и принялась собирать разбросанные неподалеку блестки в кучу. Согласилась с Эндрианой, поднимаясь с пола и удерживая в ладонях небольшую горку шарикового содержимого.
- Поддерживаю твое решение. Я рада, что ты продолжаешь борьбу!
Подкинула вверх блестки и направилась в сторону гриффиндорки. Уважительно заметила:
- Ого, на нем скоро сосиски жарить можно будет. Ты не против, я потушу, ладно? - улыбнулась и направила волшебную палочку на разгорающийся костер из макулатуры. - Aqua Eructo!
Вот так. Бумага почти вся прогорела, оставив после себя характерный запах. Подняла взгляд наверх. Там были горы, образовавшиеся из старых предметов, нагроможденных друг на друга. Лабиринт казался бесконечным. Интересно, кто-то пытался хотя бы немного убраться тут? Или это все собиралось в наследство?
- Что же за магия создала это пространство?
Адресовала вопросительный взгляд девушке и тут же округлила глаза, замечая кровоточащие порезы на руках.
- Ой, Эндриана, постой, дай я помогу?

[Эндриана Булстроуд]

Палока вновь оущущалась в руке как прежде, привычно и крепко.
- Seco, - досталось пыльному креслу несколько раз, пока то не распалось на части. Еще несколько заклинаний - и руки и ноги, налившиеся свинцом, начали медленно легчать, покуда к лицу прилипли растрепавшиеся волосы.
Согласилась со внезапным заявлением:
- Кто-то ужасный. Но за шесть лет к нему так привыкаешь, - уверила, вспоминая как сама ненавидела тыквенный сок на первом курсе. Ей и глинтвейн тогда не нравился даже.
Огонь же... огонь увлекал всегда. Боялась она его или нет - он притягивал к себе. Согревал тот холод, что зачем-то существовал в ее груди.
Оторвала взгляд от языков пламени, когда те исчезли, возвращаясь в реальность. Где была осыпана блестками, которые будет находить буквально везде еще очень долго. Зажмурилась, смахивая те, что попали на голову.
Выдохнула, возвращая себе равновесие.
- Она безгранична. Это словно... само сердце Хогвартса. Здесь так...
Закусила губу, не находя нужного слова. Надеялась только, что Анна чувствует хотя бы отчасти то же, что и она.
Она бы упала в объятия истощения в любой другой такой ситуации, но сейчас - сейчас магия ее держала. Или это была Анна, за которую та отчаянно хваталась - за единственное, за что могла ухватиться. Только нужно ли было это самой гриффиндорке?
- Комната делает... такое? Как я раньше только не знала об этом месте! А... что именно можно просить?
Шагнула за один из поворотов лабиринта, разглядывая старое фортепиано с отсутствующими клавишами. А это, кажется, сундук? Такого никогда не видела.
Не поняла сначала с чем именно Анна хотела помочь. Адресовала взгляд туда, куда смотрела девушка.
- О, это... - одернула рукав, подумав, что смутила девушку. - Только царапины. Не переживай.
Отвлеклась вместо этого на другое:
- Это место... как часто ты приходишь сюда?