Палатка сладостей

[Эмили Лонгман]

Убедившись, что никаких других слизеринцев поблизости не наблюдается, да и вообще никаких других людей рядом, вернулась к разглядыванию витрины, выбирая, что она возьмёт вот прямо сейчас, когда Гафт наконец вытряхнется из магазинчика и воздух станет свежее, жизнь прекраснее и вот это все. И в тот момент, когда она заметила не очень позитивную табличку в руках продавца и хотела было уже, наплевав на присутствие Гафта, внестись внутрь, требуя свой горячий глинтвейн - зря что ли столько ждала! - услышала, как ее окликнули.
Подскочила на месте от неожиданности и заозиралась вокруг - только что же никого тут не было!
- Эй, что за шутки?
Палочка в руке оказалась, конечно, тут же, только куда, чем и в кого запускать, не имела ни малейшего понятия. На всякий случай этой самой палочкой просто помахала перед собой, стараясь задеть потенциального шутника. Предупредила на всякий случай - вдруг кто из бывшемелких гриффов решил посмеяться?
- В глаз ткну, так и знай! Лучше выходи!

[Анка Копош]

Наконец, их рассчитали.
- Огромное вам спасибо! Счастливого Рождества!
Адресовала продавцу еще одну улыбку и подхватила покупки, не решаясь доставать палочку внутри явно закрывающейся палатки. Кажется, они задержались даже дольше положенного.
- На улицу, ура!
Сообщила Гафту и поспешила вон, прервав их внезапную беседу. Продолжать, видимо, на морозе. На морозе - зато на свежем воздухе. Только на выходе затормозила, оглядываясь: идет ли? Гафт не отставал и не возражал. А хватит ли его джентельменства забрать корзину? У нее-то достаточно наглости вручить. Правда, были еще варианты с эльфом и чарами, но... Сколько не искала объяснения, оно никак не находилось. Ну, такое, чтобы нормальное, увесистое. Нагруженный Гафт почему-то ощущался гораздо приятнее и эльфа, и чар.
Но уже в следующий момент эти размышления покинули голову. Она даже сама не поняла сперва, почему. Почему она как-то резко дернулась наружу окончательно, а там - застыла, вцепившись в ручку корзины так, что пальцы побелели совсем не от тяжести и холода. А второй рукой обняла сына. Словно ей не хватило его тепла и веса у груди. Потому что в груди этой как-то резко и суматошно забилось сердце.
Она бы даже зажмурилась крепко-крепко, обругала себя за галлюцинации и пошла подальше от этого всего рождественского безумия в голове. Но с чего бы ее воображаемому Джону звать какую-то Эми? Так ясно, так четко звать!
Но может, ей все же показалось? Может же ей почудиться? Сколько она его уже не слышала?
Только на освещенном участке улицы не было никакого постороннего мужчины с похожим голосом. Вообще никого не было, кроме девушки, спорящей с воздухом. Из горла помимо воли вырвался смешок. Коллективные глюки!
- Джон?
Вообще хотела выдать это погромче, встраиваясь в начинающийся сумбур. Ну, покричали, бывает. А вышло тихо, неуверенно, на какой-то дурацкой слабой ноте. Ч-черт, Копош, ну вот что ты, в самом деле? Оставалось надеяться, что Гафт это не услышал, никто вообще не услышал. Вот сейчас девушка перестанет махать палочкой, они пожелают друг другу самого счастливого Рождества и просто разойдутся.

[Джон Доу]

"Пьяный дементор!" - выругался мысленно. Вот что стоило помолчать? Что вообще он за гвардеец такой, если не может держать язык за зубами, сидя в засаде?
То, что его услышала Эми, было еще полбеды - в конце концов, с Эми при других обстоятельствах он даже перекинулся бы парой слов. Но услышала еще и Анка.
Надо же ей было именно в этот момент выйти из лавки! И узнать его по одному возгласу - как?
Дурацкая корзинка с игрушками оттягивала руки. Как же ему не хотелось обнаруживать себя при Гафте...
И, конечно же, как раз в этот момент действие чар закончилось - не обновил из-за Эми, чтоб ей полысеть! - и вся компания смогла полюбоваться на Джона Доу с корзинкой игрушек в руках. Который не нашел ничего лучше, чем поздороваться:
- Привет, Анка. Привет... Гафт. Привет... Эми, если это действительно ты.
Отлично, Доу. Мастер маскировки. Мастер красноречия. Всего - мастер.

[Эмили Лонгман]

Обернулась на выходящих - Гафта и незнакомку с.. ребенком? На мгновение отвлеклась от напугавшего ее голоса, пытаясь хоть как-то состыковать в голове предполагаемый возраст девушки, значок Гриффиндора, то, что она ее видела первый раз в жизни, и ребенка. Получалось плохо, совсем можно сказать отвратительно. Но цепочку размышлений оборвало внезапное появление того самого владельца голоса из ниоткуда. Прекрасно, просто прекрасно, Лонгман, вляпаться в такую встречу в первое же посещение этой дурацкой школы с ее дурацкой ярмаркой!
Опустила палочку, собираясь высказать гриффиндорцу все, что о нем думает, и только сейчас обратила внимание на то, что он держал в руках. Игрушки. Много красиво упакованных игрушек. Посмотрела на.. как он ее назвал, Анку? Сверток на ее груди. Снова на Джона. Вспомнила все те новости, что слышала, те объявления в газете и приглашение чуть ли не всех подряд на свадьбу. Сколько это было, год назад? И все, наконец, сложилось.
Усилием воли подавила в себе желание влепить Джону пощечину, скрестила руки на груди и осталась наблюдать за развитием ситуации. В конце концов пощечины дело такое - они всегда с тобой и поделиться ими никогда не поздно.
Зато присутствие здесь Гафта вообще перестало хоть как-то раздражать.
Ответила, едва сдерживая раздражение:
- Нет, Доу, теперь я твой дементор.

[Анка Копош]

В голове зазвенело гулко. Так, словно вся эта голова враз стала совсем-совсем пустой.
Вцепилась в корзину покрепче, сделала зачем-то шаг вперед и застыла, не в состоянии взгляд от Джона отвести. Что-то заворочалось за сердцем горячо и больно, хлынуло в горло, перехватывая дыхание, стукнулось в виски и осело холодной дрожью на кончиках пальцев.
Перед ней из-под чар появился совсем незнакомый Джон. Страшный. Чужой. Как вообще может человек стать чужим, если никогда тебе не принадлежал?
Но вот - случилось.
И она одним моментом ощутила это снова. Пятками, которые не сдвинулись с места, руками, которые не потянулись обнять, губами, которые никогда не коснутся ни одного ужасного шрама.
Морозный воздух помогал унять жжение в горле и глазах. Ну же, Копош. Хватит.
Что именно "хватит", она не понимала. Хватит смотреть? Хватит думать? Хватит чувствовать это все тяжелое, захлестывающее, словно выбивающее из тела.
Но в какой-то момент она все же взгляд от джонова лица оторвала, этот взгляд скользнул ниже, уперся в корзину в чужих руках и снова застыл.
Все это время она снова и снова повторяла себе, что он не придет. И, конечно, надеялась ошибиться. Глупо и отчаянно надеялась, хоть и давила эту надежду, снова и снова отодвигая ее от себя, отгораживаясь ребенком и упорно не замечая. Потому что ну не мог же он прийти. Просто не мог. И не приходил. А теперь вот - стоит, живой, с полной корзиной детской дребедени.
Вернулся?
Взгляд метнулся к рыжей девушке, скользнул по молча стоящему Гафту. Какой-то кусок сознания запомнил: ее зовут Эми. Как все вежливо и замечательно. Но прямо тут и сейчас она не рада была новым знакомствам. При этих самых знакомствах никак нельзя подойти к Джону и просто спросить. Даже если бы нашла на это силы.
А потому ее тело будто решило все само, качнулось с пяток на носки, растянуло губы в улыбке.
- Рада встречи, - кивнула Гафту, как надеялась, беспечно. - Поболтаем как-нибудь после?
Развернулась, совсем не дожидаясь ответа.
- Счастливого вам Рождества, - кивнула этой самой "Эми". - Самого счастливого Рождества вам!
И, наконец, вернулась взглядом к Джону.
- Здравствуй, Джон.
Нет, она ничего не могла сейчас сказать. И оставаться здесь больше не могла. То ли кивнула ему, то ли головой дернула и вслед за своим кивком направилась - в сторону парка и подальше от палатки. Ее даже почти не интересовало, пойдет ли Джон следом или останется поболтать. Или вообще вся честная компания двинется дружно, ведь сторон в Хогсмиде не так, чтобы большой выбор. Ей просто нужно идти, будто пересчет шагов взял бы и вправил мозги.

[Джон Доу]

Почему Эми была зла на него, он даже не понял. Она ведь уехала триста лет назад. Уехала, не писала и уж явно не скучала там, в своей Франции или где она там была.
- Жаль, - сказал просто, - с дементором я чай пить не буду. А как дела у Эми, мне было бы интересно.
Замолчал, переводя взгляд на Анку. На свернувшегося клубком маленького человека. Теперь он мог, наконец, увидеть его вблизи.
Недолго, правда. Потому, что Анка явно вести с ним диалоги была не намерена. И это было вполне даже понятно. Понятно, заслуженно, он даже и не претендовал. Он собирался только отдать корзинку и все. Но не заставлять же ее тащить эту корзинку отсюда до дома?
О том, что у нее есть эльф, подаренный им на эту их бессмысленную свадьбу, он, конечно же, забыл сразу.
- Анка...
Попытался окликнуть. И поплелся следом, словно какой-нибудь паж, носящий за дамой ее вещи. Встреча с Эми вышла непонятной, но, похоже, из нее все равно не получилось бы ничего путного.

[Эмили Лонгман]

Не заметить такие резкие перемены в настроении незнакомки было просто невозможно - если до этого она о чем-то весело щебетала с Гафтом, то увидев Джона отреагировала на него почти как на внезапно появившегося призрака. Те статейки в газете врали? Или.. сколько там времени прошло? Завяли помидоры?
Но не ответить девушке она не могла, поэтому вернула той такую же служебно-вежливую улыбку и кивнула практически вслед уходящей.
- Счастливого рождества.
А вот сказать Доу того же совершенно не могла. Особенно после его слов.
- Жаль? Тебе.. жаль? Тебе!
Задохнулась от гнева, не находя подходящих слов. И это все, что он мог сказать? После того, как пропал? И не отвечал ни на одно письмо?
- Ты.. ты!
Толкнула бы парня в грудь, уже даже почти, но тот отвернулся и посеменил за девчонкой. Эмоции, не получив выхода, смогли сформироваться только в брызнувшие из глаз слезы. Вытерла их рукавом и бросила вслед уходящему.
- Ты мерзавец, Джон Доу. Подлец и мерзавец!
И скрипнув на свежем снегу каблуками, рывком развернулась и.. и? Куда ей идти-то? Домой? Еще раз утерлась рукавом, вспоминая, что Гафт-то до сих пор маячит где-то рядом, и решила двигать в школу. Делать дела, работать работу, договариваться о переаттестации и уходить как можно скорее как можно дальше от всех этих.. этих!

[Грегори Гафт]

Не обратил бы внимание на всякие там возгласы. Особенно короткие и ничего толком для него не значащие. Потому что выходил из лавки последним. И потому что нынче было Рождество. А раз так - всякие там возгласы и ведущие себя странно прохожие – это норма для Рождественских праздников.
Да, собственно, не обратил бы внимания и дальше, если бы …
Если бы … если бы не это вот все. Не эта вот вся внезапно закрутившаяся стремительная сцена, как будто вырезанная из какого-то романа. Где сам он - чисто – зритель. И где его самого – практически не замечают. За что особая благодарность Мерлину.
Коротко кивнул - в ответ на приветствие кузена. Джона – узнал. Узнал бы - даже без бесконечных подсказок, которые сыпались в разных интерпретациях.
Отметил, что кто-то или что-то, что оставило свой след на лице, а главное – на шее кузена – испытывало проблемы с глазомером. Чуть бы правее: не «на», а «под» мышцу… впрочем…
Впрочем, это все не важно.
Важно то, что сейчас он мог внутренне торжествовать: говорил ведь Анке. Говорил! Тогда еще, в сентябре. Значит – не балабол, значит нормально еще разбирается в понятиях. И правильно помнил, что Джон – нормальный пацан. И правильно сделал, что тогда – поделился своими соображениями.
Но кроме корзины с игрушками - больше толком ничего и не понял. Чувствовалось, что за всем этим стояла еще какая-то дополнительная драма. Не зря же вот эта, другая девушка - которую зовут Эми - так эмоционирует? Как пить дать там еще какой-то замес был. Но это не точно.
Смутно показалась, что он вроде как знает эту Эми. Но вечернего уличного освещения оказалось недостаточным, чтобы понять наверняка. Да и момент не подходящий для уточнений.
Эх. Все-таки жаль, что не взял себе в лавке кофе с карамелью. Или чего-нибудь пожевать. Но кто ж знал-то!
Переглядки, кивки, несколько широких жестов, клубок эмоций и несколько метнувшихся в атмосферу искр. Вот уж точно…Веселого Рождества!
Джон ушел за Анкой. Эми – куда-то тоже ушла, но не с ними. Ставя выразительную точку во всем этом красноречивыми эпитетами. Вот тебе и… как его там…апофеоз? Мысленно выразился, короче.
Вздохнул. Он скоро всякими этими театральными терминами будет щелкать похлеще всяких там театралов.
Да и когда же уже Элис, наконец, вернется из этой своей Америки.
Нащупал в кармане зажигалку и пачку. Раскурил сигарету. Ну вот чтоб точно уж все это вот происшествие – рассосалось окончательно.
Постоял, покурил в удовольствие на опустевшей площадке возле лавки. Выразительно кашлянул: на морозе курить – зло. И потихоньку почесал в сторону Хогвартса, покидая все эти праздничные ярмарочные увеселения.
Что у него там по планам? Ах, да. Отчитаться Леви, что на Ярмарке - был. В лавках – был. Ну и что тут ничего так, любопытно, красочно. А местами даже и забавно.