Где-то в Северной Корее

[Оливия Стюарт]

Дверь с громким стуком и скрипом захлопнулась, словно разделяя жизнь Оливии на до и после. Еще недавно она каталась с друзьями на маггловской штуке с колесами, а теперь сидит в тюрьме. Интересно, какая была бы реакция у родителей, узнай они такой факт из биографии их ребенка? Нет, определенно их не стоит посвящать во все события, происходящие в учебном году, иначе на третий курс она в школу не вернется. Вот только бы выбраться.
Противный бурундук с портрета заладил какой-то стишок, и Оливия еле сдержалась, чтобы не "открутить" голову еще и ему. Одного порванного портрета на сегодня достаточно.
И только когда девочка села, наконец, на бетонную шконку, обратила внимание на стук, доносящийся из соседней камеры. Он был не то чтобы громким, но достаточно раздражающим.
- Кто там? - спросила, будто бы стучались к ней в дверь. Может, сосед выйдет на контакт и удастся убедить его прекратить это действие.

[Северная Корея]

Стоило девочке открыть рот, бурундучонок завопил, заглушая все ее слова:
- Мы характером спокойны,
Но зато напористы!
Мы Америку догоним
На корейской скорости!
Либо Ли игнорировали, либо не расслышали за лозунгами плаката, но ответа из-за стены не было. Только стук, и стук, и снова стук.

[Оливия Стюарт]

К сожалению, никто не ответил. Продолжающийся стук был монотонным и противным. Если он не закончится, она вскоре сойдет с ума. Еще и плакат этот. Оливия подумала, что это какой-то вид средневековой пытки - её будут мучить шумом, пока она не отбросит здесь коньки.
Забралась на шконку с ногами, сев по-турецки. Сидеть в тонкой одежде на ледяном бетоне было малоприятно, но вряд ли она могла бы попросить одеяло или плед.
Попыталась подумать, что можно предпринять в такой ситуации, но стук отвлекал и мешал. Она точно сойдет здесь с ума.

[Северная Корея]

Отгадать желание Ли стучащий никак не мог. А если и мог, то абсолютно точно им пренебрегал. Удары становились громче и сильнее.
Бурундучонок одобрительно улыбнулся девочке и решил поощрить её хорошее поведение еще одним забойным стишком:
- Ликует люд в трамвае тесном.
Танцует трудовой народ.
Мороз и солнце — день чудесный
Для фрезеровочных работ!

А потом подумал еще немного, и придумал! Придумал новое замечательное патриотическое четверостишье, которое должно было особенно впечатлить заключенную:
- В огне тревог и в дни ненастья
Гори, гори, моя звезда!
Звезда пленительного счастья —
Звезда Героя соцтруда!

[Оливия Стюарт]

Оливия бы с радостью запустила чем-нибудь в ненавистный плакат, но под рукой ничего не было. Камера вообще была практически пустой. Не сравнить с их спальней на Гриффиндоре, конечно, в которой жили 4 девочки. Да, местами поверхности покрыты вещами, перьями, шерстью, зато очень уютно, тепло и светло. Оливия в очередной раз вздохнула и снова попытала счастье, сразу после того, как плакат замолчал после второго стишка:
- Не могли бы вы перестать стучать, пожалуйста? Вы понимаете по-английски?

[Северная Корея]

- У нас у всех тут переводчики, дура! - откликнулся грубый поцанячий голос, - хочу и стучу, тут развлечений не мно...
Окончание потануло в очередной вдохновенной рифме:
- Партком нас вызывает
В особый наш отдел
Скажи, а почему ты
Вместе с танком не сгорел?
Ох, вы меня простите
Это я им говорю
В следующей атаке
Обязательно сгорю! - разлилось по камере в сопровождении ритмичных пристукиваний из-за стены.
Где-то вдали послышались шаги, прерываемые невнятной возней. Сквозь очередное плакатное четверостишие прорывался чей-то звонкий писк: "Пустите, вы!", " Сволоты!", "Сама могу!" А вот, кстати, и то самое четверостишие:
-Любо, братцы, любо
Любо, братцы, жить!
В танковой бригаде
Не приходится тужить!

[Оливия Стюарт]

- Сам дурак! - огрызнулась Оливия на голос. - Я вообще первый раз в этой вашей дыре!
Нервы сдавали. Она правда пыталась по-хорошему, но мальчик, а судя по голосу, это был мальчик, продолжал раздражающе стучать, как будто стук мог относиться к "развлечениям", а дурацкий, надоедливый плакат не переставал читать стихи.
Оливия вскочила со шконки и в один шаг достигла плаката, собираясь сорвать его со стены. За порчу картины с женщиной её упекли сюда, в эту камеру. Но будет ли что-нибудь за порчу бурундука на плакате? Ей уже было почти всё равно. Хуже быть не может. Но сделать задуманное она не успела - в коридоре послышались шаги, сопровождаемые криком. Ещё один заключенный? Оливия притихла и села обратно, пытаясь сквозь очередной стих расслышать речь новенького.

[Северная Корея]

-Я вАпСЧе ПЕрВИй РаЗ в этАй ваШАй ДыРеее, - гнусавенько передразнил голос из-за стены.
Бурундук испуганно глянул на Ли. Его нарочито милые блестящие глаза даже уже наполнились слезами, а нижняя губа жалостливо задрожала, как вдруг уже где-то совсем неподалеку снова кто-то завизжал:
-Да хватит тыкать в меня палочкой, изверги!!!
Тут же щелкнул замок, дверь распахнулась и в камеру влетела девчонка, чуть ли не упав.
- Эй, осторожнее! - пропищала мелкая уже закрытой двери, после чего скрестила руки и по-хозяйски начала оценивать свои новые покои, пока не наткнулась своими большими голубыми глазами на Оливию. Она была еще совсем маленькой, лет 7, не больше. Ее серый типовой комбинезон был забрызган блестками, а огромный розовый бант туго стягивал кудрявую копну рыжеватых волос.
- Чур полка моя! - оскалилась моментально и кинулась на бетонный выступ.
- А при комунизме все будет зашибись!
Он наступит скоро, надо только подождать!
Там все будет бесплатно, там все будет в кайф!
Там навернон вообще не надо будет умирать! - вновь заголосил бурундучонок, почувствовав, что опасность миновала.
Услышав стишок, девочка звонка рассмеялась и принялась задорно подпевать.

[Оливия Стюарт]

Мальчик из соседней камеры оказался забиякой, как и большинство мальчишек. С ним каши не сваришь.
Оливия взглянула на испуганного, маленького бурундука, и ей вдруг стало его жаль. В конце концов, он тоже заложник системы, как и все здесь. И он просто делает свою работу. Ладно, пока что она его не будет трогать.
Сидя на импровизированной кровати она прижалась к стене и навострила уши. Вскоре послышался щелчок, и.. только не это! Дверь ее камеры открылась и внутрь вошла девочка. На вид та была гораздо младше, но вела себя совсем не на свой возраст. Она сразу показалась гриффиндорке наглой и невоспитанной.
Бурундук снова затеял свою песню, и Оливия пожалела, что не порвала его минуту назад. Теперь еще и девчонка подпевала ему. Сколько же ей торчать в этом дурдоме?
- Ты кто? - в лоб спросила у девочки, которая даже не представилась, когда вошла. Вот миссис Нортон быстро бы научила ее, как следует себя вести. - За что тебя сюда?
Со своей кровати Оливия слезать не планировала, и уступать ее какой-то малявке тем более.

[Северная Корея]

- И все идет по плааааааануууууу! - горланила девочка вместе с бурундуком, пока её не прервали, - а?
Подозрительно сощурилась на Ли, которая почему-то все еще сидела рядом на её кровати.
- Ты чо, не знаешь? Между прочим, я Люба Самогонова! - заявила с гордостью, а затем ненавязчиво пихнула соседку в сторону, - правда эти раскосые дали мне тупое имя Ка Ва И, но как бы не так! - и еще раз пихнула, надеясь что девочка свалится уже с полки, - а здесь я, потому что "нечаянно" уронила ведро с блестками на товарища Зло Ва Ду. Ужасная несправедливость, - грустно вздохнула, окончательно выпинывая Оливию куда подальше, - а теперь твоя очередь рассказывать!

[Оливия Стюарт]

Оливия, конечно, уступать свое лежбище не планировала, поэтому сидела крепко вжавшись в полку-кровать и прилипнув к стене спиной. Повезло, что у них была значительная разница в возрасте и размерах. Хотя пихалась эта малявка будь здоров, наверняка у Оливии теперь останутся синяки. Но сдаваться гриффиндорка не намерена.
- Люба Самогонова? Впервые слышу. Значит, ты тоже попала сюда из какой другой страны? А откуда?
Может, Оливии даже удастся найти союзника в лице местной Муншайн.
- А меня... - даже не знала, с чего начать, - Порча портрета Солнцеликого, нападение на вожатого, у которого я палочку отобрала, попытку поджога кабинета с поделками.
Произносить это было с каждой фразой все приятнее и приятнее. Губы Оливии даже растянулись в улыбке.
- Измена Родине, - повторила фразу На Че Ку, подытожив, и уточнила, - Чужой Родине. Я из Шотландии.

[Северная Корея]

Вот же девчонка! Про неё, саму Любу Самогонову, не слышала, еще и красноречивых намеков не понимает! Ну что за новички пошли.
- Из России, - фыркнула, - правда, я ничего оттуда не помню.
Слушала рассказ сокамерницы заворожённо, округляя глаза с каждой новой деталью.
- Порча портрета? Поджег? Чего чего? Измена!- на последнем слове звонко расхохоталась. Да так сильно, что аж завалилась на спину и принялась активно махать ногами, специально или нет испинывая при этом Оливию.
- Ухухух, вот этот ты делов натворила! - восторженно воскликнула сквозь смех, - ну даешь! Тебя наверное теперь годов до восемнадцати из подвалов точно не выпустят! А оттуда сразу в рабочий лагерь! Ну умора!
Кажется особого сочувствия Люба не испытывала. Или как минимум не показывала.
- А зовут-то тя как? - утерла нос пальцем, вдоволь насмеявшись.

[Оливия Стюарт]

Увидев такую реакцию, Оливия и вовсе начала испытывать неподдельную гордость за свои свершения. И даже примерный срок от Любы ее не пугал, ведь гриффиндорка поступила так, как посчитала нужным, не поддалась их гнилой идеологии, и этот факт пока ее радовал настолько, что можно было не переживать о будущем. Поэтому она тоже рассмеялась.
- Оливия Стюарт, - переведя дыхание ответила сокамернице, - Местные прозвали меня Ли, но пусть засунут себе это имя куда подальше, - бодро и достаточно громко добавила.
Теперь она и вовсе разошлась. Главное, чтобы эта Люба не оказалась какой-нибудь засланной шпионкой от На Че Ку или Босса, которую приставили следить за ней.
Новенькая даже немного располагала к себе, так что Оливия немного подвинулась влево, ближе к двери, давая на кровати пространство для новой знакомой. Они не такие уж крупные, может, поместятся вдвоем? Надо же как-то уживаться.
- Что у вас тут вообще творится? - вопрос получился слишком глобальным, поэтому прозвучал даже немного серьезно, но гриффиндорка хотела каким-то способом выяснить, что за чертовщина происходит в этом месте, почему корейцы воруют детей, а также на чьей стороне эта Люба.

[Северная Корея]

- Да! - тут же подхватила, - пусть засунут себе это имя прямо в задницу! Так то их! Получите! Сочувствую я тебе, конечно, с таким настроем ты себе всю жизнь загубишь, - вдруг сказала совершенно серьезно, - но я уважаю твоё стремление к самоуничтожению.
Довольно улыбнулась, когда Оливия подвинулась, и постаралась занять как можно больше место. Отлично! Еще чуть-чуть и удастся отвоевать всю кровать целиком!
- Эээ...Нууу... - смутилась обширному вопросу, - сейчас вот все готовятся к параду в честь Дня основания Трудовой партии Кореи. А еще...
- Солдатами не рождаются,
Солдатами умирают! - напомнил о себе плакат.
- О-о-о, моя любимая! - тут же загорелась девчонка и начала во все горло подпевать, при том чуть ли не в самое ухо Оливии:
- Солдатами не рождаются,
Солдатами умирааааааааюююююююююют!
Может оглушение окончательно сгонит её с кровати?

[Оливия Стюарт]

Предупреждение Оливию не удивило, здесь все брали на себя ответственность прогнозировать ее судьбу. Но гриффиндорка знала, что они неправы. Она обязательно отсюда выберется.
Так значит, скоро праздничный парад. Наверняка это масштабное событие, значит, есть шанс, что охрана будет менее бдительной, и у нее будет шанс сбежать. Вот бы еще ее соседка перестала орать и ответила на вопросы.
- Так что - еще? - прокричала Оливия, перекрикивая плакат и Любу.

[Северная Корея]

Соседка орать не переставала до тех пор, пока не закончилась песня. А когда закончилась, лишь моргнула пару раз круглыми глазами и пожала плечами:
- Ещё? А... я не помню. Лучше ты мне расскажи что-нибудь, а то мне становится ску-у-у-у-чно. И давай уже слазь с кровати! Я полежать хочу! - решила заявить претензию прямо, раз Оливия не понимает намеков.

[Оливия Стюарт]

Оливия в очередной раз лишь убедилась, что с этой Любой каши не сваришь. Толку от нее нет, зато много шуму. И за что ей досталась эта соседка? Хотя лучше она, чем тот странный мальчик в соседней камере. И явно лучше бугая. Дослушав песню, гриффиндорка решила попытать еще один шанс:
- Слезу, и даже освобожу всю камеру, если ты поможешь мне отсюда выбраться.

[Северная Корея]

- Помогу?! - воскликнула, аж задыхаясь от накатившего возмущения, - то есть пока ты будешь радостно бегать на свободе с Крут И Клёвом, я должна себе здесь бока отлеживать на этой каменной полке?! Нечестно! - демонстративно отвернулась, сложив руки на груди.
И, чуть-чуть поколебавшись, все-таки спросила:
- А у тебя что, есть план?

[Оливия Стюарт]

- Крут и Клёвом?
Где-то это имя Оливия уже слышала. Или видела... Точно! Оно же было зачеркнуто на доске "Наша гордость". Разум сразу нарисовал в голове тот момент, когда она шла по коридору с товарищем Боссом. На доске почета висело несколько фотографий с именами, а вот одной не хватало.
Кажется, это было вечность назад. Сколько времени прошло? Два часа? Два дня? Казалось, что время вообще течет странным образом, и Оливия даже не догадывалась, сколько находится в Корее.
- Ты его знаешь? Кто это? Почему он был вычеркнут с доски почета?
Оливия выпрямилась и развернулась к Любе, стараясь не пропустить ничего важного из ее ответа. Плана у нее не было, но и сидеть на месте она не хотела.
- Для начала скажи мне, что это за место? Где мы находимся?

[Северная Корея]

- Как?! - воскликнула еще громче, - ты что, не знаешь кто такой Крут И Клёв?!!!
Тут же залилась звонким смехом, завалившись на спину:
- Ну ты даешь! Собралась сбегать, хотя даже не знаешь, кто такой Крут И Клёв! Ой, мама дорогая, не могу!
Чуть успокоившись, все же снизошла до объяснений:
- Да Крут и Клёв это же, ну-у-у, Крут И Клёв! Живая легенда! Он единственный, кому удалось отсюда сбежать за всю историю колонии! Никто до сих пор не знает как он это сделал, но в одно утро просто -"вжух". Как будто никогда и не было! Так при этом он еще и заколдовал свое имя на Доске Почета так, чтобы его было невозможно стереть или полностью перекрыть, иначе бы любое упоминание о нем уже бы давно уничтожили и все бы про него забыли. Но нет, не могут, это имя не дает им покое уже несколько лет. Такой вот прощальный подарочек! Говорят, что он где-то основал лагерь для других сбежавших детей. Правда не отсюда, а из других интернатов. Говорят даже, что он может отправлять детей обратно в их страны! А еще говорят, что он на самом деле сын самого Солнцеликого, которого вождь упрятал в колонию, как неугодного! К сожалению я была слишком мала, когда он сбежал, - печально вздохнула.
Глянула на Оливию, как на дуру:
- Как где? В Колонии Особо Строгого Режима для Несовершеннолетних №001 "Детский Зоосадик", конечно же.