Кухни

[Лайв Хогвартс]

Помещение, в точности совпадающее размерами и пропорциями с Большим Залом. Вдоль каменных стен башни начищенных до блеска кастрюль и сковородок, в дальнем конце исполинский кирпичный очаг. Столы стоят точно под столами в Большом Зале.
Стоит помнить, что у эльфов Хогвартса море забот помимо работы на кухнях и потому не всегда их здесь можно застать. Но для проголодавшихся нарушителей школьных правил и искателей тайных ходов заботливые эльфы всегда оставляю вкуснейшие лакомства и свежую выпечку на столике недалеко от входа. На этом же столике стоит табличка:

"Пожалуйста, кушайте. Пожалуйста, не оставляйте шапок и прочих предметов одежды. Не все такие сумасшедшие, как Добби"

и еще одна табличка другим почерком:

"Добби пришел и зачеркнул, что тут про Добби написали. Добби честный свободный эльф и очень хороший. Добби оставил ученикам свежей клубники и огненных пирожных"
Портал в прошлое

[Эндриана Булстроуд]

Она не думала дальше своего импульсивного решения, которое все равно не дало ей того желаемого облегчения, которое так хотела получить. Вместо него в голове завязался еще один узел, который ей, казалось, вновь не в силах было распутать.
- Не знаю, - ответила честно, выдохнув. Какие у нее были варианты? Получить образование другим способом? - То, что сказал Нортон - оно не укладывается у меня в голове, понимаешь? Мы все эти годы считались террористами, прошли через столько, чтобы после Магическая Британия решила, что теперь Шотландия - не террористы. Это... странно, Анна. Я не знаю как это повлияет на нас, на меня теперь, но я не чувствую, что вправе отказаться от возможности уйти оттуда, где все...
Закусила губу, наконец признаваясь себе самой:
- Я просто не знаю чего хочу. Не понимаю.
Повела плечами, стоя с банкой чая в руках и наблюдая за девушкой. Она более, чем постоянно была наблюдателем, который не мог контролировать то, что происходило - заложником собственного страха, собственных эмоций. И это пугало только больше.
- Зонко? Та лавка принадлежностей для шалостей в Хогсмиде? Тебе это так нравится? - спросила очевидное. Зачем еще девушке было работать в таком месте. Если только та не испытывает финансовые трудности. Да, ее собственная семья также в последние года не позволяла себе столько, сколько могла позволить раньше, но если бы она сказала отцу что работает в таком месте - вряд ли бы ответной реакцией была гордость.
Но все равно каждое новое слово девушки откликалось в ней самой чем-то неприятно колючим и... знакомым.
Сбежала.
Сердце пропустило удар, когда это слово было произнесено, возвращая ее в дугу собственного опыта. Перед глазами пронеслась картина забытой ночи и промокших туфель, чувство страха и забытого ей отчаяния, на секунду возвратившегося.
- Я сбегала дважды.
Моргнула, уходя из вдруг странно охвативших ее мыслей. И вернулась к разговору, не пытаясь заставить девушку говорить больше, чем та захочет. Больше, чем требуется.
- Мы не всегда выбираем то, что желает сердце. В силу различных причин, - вторила. - Но ты все еще можешь выбирать. Выбор есть всегда.
Порой лишь приходится делать слишком тяжёлый.
- Твой отец... как он хочет чтобы ты поступила?
Качнула головой, сама не понимая почему продолжает говорить.
- Я уверена что это... непросто. Принимать решения. Любые. Иногда мне кажется, что при каждом шаге все выходит так, что... кто-то остается несчастливым.
Подняла взгляд, стараясь поймать чужой. Она о многом не знала, должно быть. О многом хотела бы спросить, но наверное не имела права. Потому призналась в ответ на искренность в том, в чем могла признаться:
- Я завидовала тебе, Анна. С твоего появления в Хогвартсе у тебя выходит все словно так... поразительно просто. Ты успела обзавестись друзьями, найти свое место здесь, справиться с тем, что тебе далось наверняка непросто. Ты словно всегда была здесь, тебя все вокруг принимают просто потому, что ты есть. - Улыбнулась слабо, разворачиваясь в поисках чайника. - И ты гриффиндорка. Что при всем перечисленном не странно никак, конечно.
Приметила один у другого стола, в который и насыпала чай, залив его кипятком.
- Подойдут, - кивнула согласно на предложенные чашки. Ей не было дела до изящности - вряд ли этим словом было можно описать хотя бы один аспект ее жизни.

[Анна Авилла]

О, это она могла понять! Сокрушенно покачала головой.
- Не знаешь, что хочешь, и потеряла интерес к тому, что есть? Мне это знакомо, честно. Мне кажется не стоит думать о глобальном. Будет что-то. Может лучше, может хуже. Но главное понимать, зачем ты в этом мире. Сложно искать, но ты не обязана в этом вариться одна.
Этот поиск. Это состояние только ухудшалось сопутствующими проблемами. Любая мелочь выбивала из колеи. Проигрыш драконов? Да! Мысли жгли, пылали и тлели. И вот от тебя прежней ничего не осталось. В голову закрадываются мерзкие мысли о бессмысленности существования. Хочется рушить все, надеясь, что эта злость, решительность и перемены что-то дадут. Что-то, да.
- Да, нравится, - призналась в первую очередь. Это было правдой, но что именно ей в этом нравилось? Горы коробок со всякой всячиной, которую нужно разобрать по полкам и проверить по бумажкам? Ежедневные купоны, которые нужно красивой стопочкой выставлять на общее обозрение? Покупатели, чьи лица менялись и находили улыбку, стоило предложить им то, что они искали? Возможность провести время полезно? Провела ногтем по столешнице и вздохнула.
- Работа отвлекает от дурацких мыслей и необдуманных решений. И это заработок, который мне нужен, чтобы перестать зависеть от отца.
Медленно проводила ногтем по столешнице снова и снова, наблюдая за тем как он стачивается. Чайник начал призывно пыхтеть. Эндриана нашла слова в ответ, болью отзывавшиеся в сердце. Тихо спросила:
- Тебе становилось легче, когда ты убегала? Находились решения? Для себя, я четко поняла, что побег это не решение. Ты всегда тащишь за собой себя.
Печально посмотрела на девушку, стараясь передать тот кусочек надежды, который открыл в ней самой второе дыхание.
- Проще сделать так, чтобы несчастливой оставалась ты сама, да? Не проще, Эндриана.
Покачнулась, ощущая поясницей твердую столешницу. Крепче сжала найденные чашки. Завидовала? Значит вот так Анна выглядела со стороны? Слабо улыбнулась.
- Я чертовски классно разыграла, да? Мне же казалась ты очень..гриффиндоркой. Твоя зеленая мантия словно вызов себе. Ты ищешь себя и не закапываешься в одеяле, как я. Не прячешься от мира. Ты как будто говоришь: "Смотрите, это моя жизнь и я знаю, что с ней делаю". Я чувствовала себя ничтожно слабой на твоем фоне. Упивающейся жалостью к себе и не спешащей что-то менять, тщательней искать. Познавать?
Оттолкнулась от столешницы и подошла к Эндриане, которая кажется справилась с завариванием чая. Поставила две чашки рядом и аккуратно налила чай. Цветочный аромат наполнил пространство между ними. С удовольствием вдохнула его. Теплый. Когда дрожащие руки вернули чайник на стол, смогла ответить на вопрос.
- Если честно, я уже не пытаюсь понять задумки отца. Он будто застрял в средневековье. Место женщины дома в воспитании и подле него на всяких званных вечерах. Типа как запонка на рубашке. Рядом с ним я постоянно чувствую удушье. Идеальный во всем, тихая и согласная с ним мать и примерный сын, идущий по стопам отца и женившийся на дочери текущего министра. Связи, связи, связи. Я не хочу так. Мне тошно от мысли, что я вернусь к ним. Поэтому я ищу, Эндриана. Стараюсь найти что-то, что позволит мне быть как можно дальше от них. Понимаешь? Вот твоя мама любит тебя? Защищает перед отцом?
Взяла одну из кружек и обняла руками, ощущая горячую поверхность прохладными ладонями. Руки жгло. Это было избыточное тепло даже для ее рук, но не отпускала, только крепче сжимала чашку. Упрямствовала перед зарождающейся болью.

[Эндриана Булстроуд]

Качнула головой. В отличие от Анны, изучающей новую жизнь и не знающей что ждет за следующим поворотом, ее жизнь ей казалась предельно простой. И от этой безысходности шагать вперед не хотелось. Не находилось сил.
- Я знаю что случится. Что случится если я соглашусь. Если откажусь. И знаю, что у меня есть выбор, но он обременен условиями, при которых... - оборвола предложение, не зная как сформулировать правильно все происходящее. - Я уже... принимала неправильные решения. У меня нет возможности совершать ошибки вновь.
Хмыкнула задумчиво. Если бы зависимость от кого-то была толькл финансовой.
- Пора Снейпа просить повысить стипендию для магистрантов. Хотя бы потому, что они остались живы до шестого курса, - предложила почти серьезно. - Я зайду как-нибудь, - пообещала, улыбнувшись легко.
Не могла винить девушку в том, что та не рассказывает всего - если бы ей приходилось объяснять почему разорвались отношения с теми, кого она любит, она бы не смогла и так.
- Ты скучаешь по нему? – спросила осторожно.
Сама скучала по родителям лишь сильнее когда земля пропадала из под ног. Почему было так непросто расстаться с мыслью, что она – разочарование для своей семьи?
- Сбежать всегда проще всего, - поддержала. - И ты всегда возвращаешься. Я всегда возвращалась. В Хогвартс. Домой. Я старалась убежать от проблем, находя другие. Предавала друзей. Избегала замужества.
Пожала плечами.
- У меня нет никого здесь. Знаешь из чего я выбираю? Существовать здесь или там. Одинаково. Но выбирая второй вариант я впервые в жизни поступлю правильно. Как от меня этого ждут.
Оперлась о стол, не торопясь с горячим чаем. Наблюдала за паром, причудливо рисующем в воздухе различные картины. И слушала, удивляясь как здорово все они могут притворяться.
- Ты ведь вправду как будто всегда была в Хогвартсе. Вы с Зергиусом, с Анкой, с Несси уже успели хорошо подружится. Даже Гриффиндор как будто никогда не существовал без тебя до этого.
Пожала плечами. Когда приходилось думать о Гриффиндоре, там всегда была Хель, Анка, Коди, Леви - и Анна вписывалась туда так, словно никогда не существовала где-то еще. Она же сама напротив никогда не чувствовала себя ни частью Дома Огня, ни школы в целом.
Потому, должно быть, на себя чужими глазами смотреть было странно. Она всегда верила, что для других выглядит как, скорее, чья-то тень. Незаметная, холодная и чужая.
- Это... неожиданно, - поделилась. Она могла бы хоть сотню раз услышать какая она гриффиндорка, только всегда эти слова казались неправильными. – Только Гриффиндорцы не убегают, прячась от проблем.
Подняла кружку к себе, вдыхая горячий аромат. И только сейчас замечая, что успела замерзнуть - пора было менять мантию на зимнюю.
- Мама? – переспросила. – Любит. Конечно. Я не уверена, что могу сомневаться в этом. Мои родители хотят лучшего для меня. Как и твои, я уверена. Просто иногда их представления о лучшем могут... отличаться.
А второй вопрос не поняла. Защищает?
- Что ты имеешь в виду?

[Анна Авилла]

Неправильные решения вечно все портили. Правильность - понятие часто субъективное. Убеждать других в этом проще, чем поверить самой. Так и стоило ли сотрясать воздух тем, во что не до конца верила сама? Требовалось переключиться на что-то менее.. печальное? Хмыкнула со смешком, ощущая странную легкость.
- Стипендия вроде нормальная, когда учишься. Хотела бы я послушать этот разговор. "Сэр, нам не хватает галеонов на платьюшки и независимость!".
Последним спародировала себя, не забыв присесть в образцовом книксене.
- Нет, - следом ответила жестче, чем планировала. Иногда Анне казалось, что она даже не любит этих людей. Пояснила мягче:
- Я не хочу к ним возвращаться. Наши взгляды различаются. Я не уверена, что в них учитываются мои желания и счастье. Мама..она..я всегда завидовала однокурсникам, у которых были доверительные отношения с мамами. У меня такого никогда не было. Она только повторяет то, что говорит отец. Их разочарование сидит у меня в печенках. Прости, что вывалила на тебя. Прости. Тебе своего хватает, а я тут..
Виновато махнула рукой. Не ожидала, что решится все это сказать. Кажется вот так еще не с кем не откровенничала. Сказанное вслух становилось будто бы даже легче для восприятия. Словно она окончательно смирялась и выражала свою позицию. В словах же Эндрианы скользила покорность. Всегда есть что-то выше и больше нас? Но важнее ли оно личного счастья? Вздохнула, делая паузу на несколько горячих глотков. Удивительно, но буря внутри улеглась. Все поднятые темы не будили в ней ярость. Скорее, бестолково отдирали корки с болячек, мешая им заживать. Нарушила тишину:
- Что ждут от тебя и что ждешь от себя ты? Сложно пытаться соответствовать ожиданиям, ты права. Просто..замечательно, если ты справляешься.
Слова о замужестве не смогла произнести. Это было так близко и, одновременно, далеко от нее самой. Что-то из взрослого мира и то, что хотела организовать сама. Отвела взгляд, чувствуя горячие щеки. От чая наверное..
Лукаво улыбнулась, с четверть минуты наблюдая за Эндрианой.
- А по-моему ты признаешь свои слабые и сильные стороны. Практика, на мой взгляд, открытый и честный ответ о твоих поисках. Это достаточно гриффиндорская позиция. Ты столкнулась с чем-то, что не можешь решить внутри идеологии своего факультета на твой личный взгляд с погрешностью на эмоциональное состояние. Все зависит от личного восприятия. Побег - твой выбор так это называть. Но ты мне видишься иначе, правда.
Насколько по-разному они видят друг друга! Особенно там, где каждая о себе явно думает весьма малодушно. Это внутренне нежелание отпускать или же упрямство? Не смогла сдержать просьбу. Неуместную, но искреннюю.
- Не бросай учебу? Пусть не Хогвартс, но не бросай. Неужели какие-то там ожидания не могут идти бок о бок с личным развитием?
Иногда Анна не понимала, что ее толкает лезть. Нагло влезать в чьи-то решения и пытаться их оспаривать. Эндриана не была подругой. Они чуть ли не впервые общались вот так основательно. Но при этом в таком объеме еще никому не вываливала свои проблемы. Не Анке, не Зергиусу..Анастасия? Невесело усмехнулась, осознанно избегая комментарий про их стойкую нелюбовь друг к другу. Пожалуй, благодаря Анке, Зергиусу, Амайе, Леви и Коди держалась. А благодаря Анастасии закалялась, не иначе. Осторожно спросила.
- У тебя нет близкого человека? Просто..мне кажется одной очень сложно идти. Эндриана, можно я тебя обниму?
Поставила чашку на столешницу и протянула руки в дружеском жесте. Последние дни помогли вернуть немного тепла. На душе стало светлее и хотелось улыбаться. Снова. Может получится подарить хоть немного своего тепла? Чтобы поддержать и сказать простое "я рядом". Даже если это их последний близкий разговор. Эндриана - гриффиндорка. Анна не могла поступить иначе. Не хотела.

[Эндриана Булстроуд]

Сделала наконец несколько горячих глотков и придала кружку к себе, греясь о чуть обжигающе тепло.
- Звучит вполне убедительно. Добавить расходы на походы в дырявый котел - и вообще ничего не остаётся.
Ее, конечно, никогда не касались проблемы с деньгами в масштабах платьев и походов в магазины. Ее они коснулись с совершеннолетия куда глобальнее, позволив успеть поседеть на пару тройку волос от волнения. Возможно финансовые трудности, которые решатся с ее замужеством, перекроют ту ноту тяжёлого переживания, которое ее не покидало ни днём, ни ночью. Даже если отец делал все возможное и весьма успешно... она могла ли тянуть дольше?
Отец... Приводил к грустным мыслям. Но она не понимала как можно не скучать за родителями. Не важно что происходит - разве семья может однажды просто исчезнуть из жизни?
- Мне жаль, что так получилось, - посочувствовала искренне, осторожно касаясь плеча девушки. - Я уверена ты найдешь здесь то, что ищешь. И никогда больше тебе не придется убегать.
Улыбнулась уголками губ.
- Я не много выучила про Гриффиндор за столько лет, к сожалению, но пожалуй могу быть уверена в одном - он твоя вторая семья, которая всегда рядом. Ты среди нас теперь и... всегда можешь рассчитывать на поддержку.
Достала свой медальон из под мантии.
- Я никогда его не снимаю, - призналась чуть смущённо. - Даже если там у меня никого больше не осталось... это все ещё мой дом. Твой дом.
Иногда она хотела быть такой же как Анна. Как Анка. Как Хель. Как Дженни. Даже как Доу в определенном понятии. Хотела бы выбрать только одно и не жалеть, не ощущать что ты предаешь себя или свою семью. Своих друзей.
Опустила взгляд.
- Ты не жалеешь, что... оставила их? - спросила вполголоса.
В очередной раз пожала плечами, не скрывая насколько она потерялась в собственном окружении. Потому она искала ответов на Слизерине. Потому ее попытки были такими тщетными. Она запускала стрелу в небо, надеясь, что та приведет к сокровищам. И искала их с завязанными глазами.
Что от нее ожидают другие?
- Что я буду делать все правильно. Я думала что друзья не должны строить ожиданий, но... оказалось, что они есть у всех. И если ты их не оправдываешь - ты...
Остановилась говорить, то ли потеряв мысль, то ли не желая ее продолжать.
- Я потеряла собственные ожидания, стараясь соответствовать чужим, - призналась в вдруг возникшей мысли, от которой ударило по ребрам острыми лезвиями.
Зажмурилась, стараясь справиться с жжением в горле и груди.
- Извини, - всхлипнула вдруг, вытирая мокрые глаза. Нет, нет, она давно не плакала - и сейчас не будет. - Я просто... просто...
Все не так. Каждый новый день приходится просыпаться с мыслью, что это - не ее жизнь, что это не ее реальность. И она старалась - честно старалась! - разбудить себя, но когда холодная вода в душе, сменяющаяся обжигающе горячей, попадая на кожу начала также ощущаться так отдаленно, она... пыталась разбудить тело иначе. Пыталась - и попытки были такими глупыми и тщетными. Попытки, от которых становилось лишь на время легче.
Нет, она не позволяла себе оставлять шрамов, не могла - зная, что ее тело, даже оно ей не принадлежит полностью.
И сейчас каждый порез и каждая новая боль от бадьяна заставляли ее плакать, пока сердце все громче и громче стучало, а жар с груди разгорелся, окидывая ее всю в беспощадном огне.
Ей стало одновременно стыдно, обидно и насколько страшно, что мир вокруг опустился в кромешную тьму, заставляя стук в груди лишь учащаться и учащаться, оглушая все вокруг.
Она уже не слышала слова Анны, забыла о том, что та была рядом - вокруг нее и внутри нее был лишь страх, дикий, не знакомый ей, заполонивший все. Быть может она умирает?
Умирает. Эта мысль была то ли облегчением, то ли отчаянной попыткой понять.
Не услышала, как разбилась чашка у ее туфель.
Наверное хотелось кричать, но она забыла как. Забыла все - и осознала, что не дышит. Не помнит как это правильно делать.
Покачнулась назад, врезаясь в стол и хватаясь за его края, делая резкий и тяжёлый вдох. Выдохнуть не получилось - закашлялась. И сползла на пол в отчаянии, которое пусто лопалось внутри.
Паника заставляла тело дрожать, паника сковывала ее, забирала возможность думать, слышать, говорить, погрузила ее в ад, в яму, из которой не было выхода - и они думала, верила, что это конец. Ее конец. Так и закончится жизнь? С ее мокрым от слез лицом и бледным от испытываемого страха. С болью, которая пронизывала ее всю. С кошмаром, никогда ранее в жизни не видавшем.
И в тьме не было ничего. В тьме не находилось просвета. Был только голос. Не ее голос. Чей же?
- Мне плохо, - прошептала в темноту, всхлипывая и скручиваясь в комок, стараясь спрятаться от боли.
Почему же так сильно плохо.
Мысль билась о стену в башенном темпе.
Плохо. Плохо. Плохо. Плохо.

[Анна Авилла]

Словно в отражении зеркала видела, как Эндриана сжимает кружку, и сама ощущала горячие стенки своей. Тоскливый взгляд напоминал тот, утренний, когда заглядывала в свое собственное отражение. Только волосы спадали тяжелыми волнами по худеньким плечам Эндрианы. Непроизвольно коснулась кончиков своих коротко стриженных волос. Каждому свое, в разном объеме и по разным причинам, но можно ведь не оставаться в стороне. Через свою боль подойти и быть рядом. Никто не ждет помощи, но и на участие не у всех находятся силы. Их разговор выворачивал под разными углами и преподносил несочетающиеся друг с другом эмоции. Вот и сейчас..Смешливо фыркнула в чашку, хотя вся эта финансовая история ее ничуть не веселила. Отец присылал деньги, но Анна упрямо собирала их в отдельный мешок. В своих мыслях ярко представляла, как она добьется всего сама и потом вернет ему все галеоны, скопившиеся в этом мешке. Это было унизительно.. Благодарно улыбнулась в ответ. Горячая от кружки ладонь сжала плечо теплом. Эндриана говорила нужные слова. Она будто бы знала то, что мурашками бежало под кожей и вызывало..облегчение. Она напомнила о том, что сама ослепленная и потерянная Анна забыла. Ее Дом. Ее друзья. Шутки, теплые обьятия, кудри и починенный нос. Сглотнула подступающий ком и кивнула. Потом еще раз. Немного хрипло ответила.
- Я не хочу больше убегать. Нужно..бороться, понимаешь? Нужно выбирать. Нужно..
Замолкла, глядя на связной медальон Гриффиндора. У нее на шее висел такой же. Он связывал их всех. Таких разных и таких похожих одновременно. Шепотом закончила мысль, поднимая взгляд на Эндриану.
- Нужно держаться за тех, кто дорог. У тебя есть мы. У меня вы. Загадка получается. Когда у тебя есть они, а у них есть ты. Кто вы?
Чашка перекочевала на столешницу. Замотала головой вместо ответа. Анна постоянно о чем-то жалела, но не о том, что оставила родителей. Не только физически. Старалась отпустить их мысленно. Разорвать связь, которая разрушала ее больше всего. Плечи опустились, а взгляд..взгляд нашел макушку той, что смотрела на свои туфли. Не успела найти нужные слова. Не успела подхватить, беспомощно слушая учащенное дыхание Эндрианы. Прошептала, не слыша своего голоса:
- Эндриана. Эндриана..
Присела рядом, ногой отпихивая особо крупный осколок кружки. Аккуратно положила голову девушки себе на колени и обняла сверху печальным холмиком. Не сразу осознала, что всхлипывает в ответ, а слезы капают и стекают за ворот рубашки. Хотелось забрать хотя бы часть боли на себя. Анне так было по жизни легче - переживать за других, заглушая себя. Было совершенно невыносимо чувствовать, как содрогается тело Эндрианы. Медленно качалась из стороны в сторону, убаюкивая их обеих. Зачем этим хрупким плечам тащить столько? Шептала, кусая соленые губы.
- Дыши со мной. Вдох...
Сделала сильный вдох, обнимая спину гриффиндорки и надеясь, что она повторит за ней. А затем тяжело выдохнула, крепче обнимая.
- В-выдох. Вдох..
Это же так несправедливо! Как будто они родились с уже непомерным долгом за душой. С очевидной судьбой и конкретными требованиями. Но хоть кому-то важно, что они маленькие и хрупкие..там, внутри. У них есть мечты, слабости и свои принципы. Продолжала дышать, слушая Эндриану. Когда показалось, что всхлипывания стали тише, предложила шепотом.
- Я знаю классное место и способ..чтобы стало легче немного. Ты мне веришь?
Шумно вдохнула, сильнее жмурясь. Как будто это могло затолкнуть слезы обратно.

[Эндриана Булстроуд]

Она понимала. Понимала больше, чем могла понимать малознакомого ей человека. Будто бы они говорили об одном и том же, о знакомом друг другу так близко.
- Не убегай, - несильно сжала плечо девушки. - И я не буду.
,Пусть сил бороться не было - она могла просто не прятаться... только что оставалось вместо? Существование в бесконечном кошмарном сне ей приелось, покуда попытки проснуться продолжались тщетно.
- Я не хочу больше убегать, - повторила тише то, с чем была так согласна.
Слово "семья" улеглось на языке, но не было сказано. У нее была семья, была жизнь, были возможности, пока их в один момент не стало. Пока война и мир не отобрали у нее все. Пока отец не поставил условие. Его ожидания... Их она никогда не могла оправдать. И любовь к нему только делала больно, любовь к нему никогда не оправдывалась.
Ей было плохо. Плохо.
Возможно потому сейчас она забыла как дышать. Возможно потому ее сердце стучало так громко, перекрикивая мысли и слова.
Никогда ранее не приходилось испытывать такого страха. Никогда ранее не было боли настолько пронизывающей.
Умереть было страшно, но она желала этого - лишь бы избавиться от чувства, которое изматывало ее изнутри и обжигало снаружи.

Эндриана.

Тьма и боль были долгими. Они заставляла привыкать к себе, заставляли верить, что иного не будет. Заставляли желать того,о чем боялась признаться вслух столько раз.
Закрыла уши руками, пытаясь остановить шум, приносящий новые приступы испытываемого ужаса.
- Хватит, хватит! Хватит! - в рыданиях успевала произносить, не замечая для себя.

Тьма и вправду была бесконечной.

Эндриана.

Только чьи-то руки ее укутывали. Чье-то тело ее укрывало.
Вдох...
Вдох.
Выдох...
Выдох.
Руки обвивали чужие руки. Сжимали, хватаясь за них. Чужие руки были тем, что появилось первым, когда тьма совсем понемногу начала отступать. Страх, цепко сдавивший ей грудь, принялся отпускать, оставляя после себя пульсирующие раны.
Затем вернулись звуки.
Услышала себя, всхлипывающую на чужих коленях. Услышала чужие всхлипывания. И сильнее сжалась в руках Анны, позволяя себе плакать. Позволяя страху и боли со слезами выходить из ее тела словно яд и катиться по щекам и подбородку.
Мир не изменился? Мир был на месте. Все было на месте, кроме них. Кроме осколков чашки, которые заметила сквозь замылевшийся взгляд.
Подтянула к себе ноги, чтобы привстать, протянуть руки и полностью оказаться в объятиях Анны, которую теперь так сильно боялась отпустить.
- Н-не.. уходи... - произнесла хрипло, не выпуская девушку. - П-пожжалуйста...
Слезы не заканчивались. Даже если бы она сильно захотела - не смогла бы их остановить.
Сердце переставало стучать так громко и так часто, ей уже не приходилось напоминать себе о каждом вдохе и следить за дыханием Анны для того, чтобы знать как это делать самой.
Она не вернулась в нормальное состояние, совсем нет. Ее состояние не было нормальным задолго до. Но сейчас смогла расслышать слова. И ответить, пусть не сразу. Лишь когда собрала оставшиеся силы.
- Верю, - едва слышно.

Когда у тебя есть они, а у них есть ты. Кто вы?

[Анна Авилла]

В висках стучали слова, которые Эндриана повторяла снова и снова. Хватит. Внутри все горело, разрываясь дрожью во всем теле. Плохо. Только крепче обнимала, продолжая повторять и направлять. Вдох. Выдох. Сузить задачи до конкретной и достаточно простой оказалось мудрым решением. Слушала свое дыхание и запаздывающие вдохи Эндрианы. Она старалась, она слышала ее. Что ее подтолкнуло? Почему она побежала за Эндрианой? Анна не знала наверняка. По большому счету, она мало в чем разбиралась и вечно все понимала не так. Но похоже те чувства, которые домотали ее саму до полного бессилия, помогли обостриться иным. Всегда гордилась своей стойкостью, тем, как терпела любую боль. Но что было до этого? Поле, переломы, выбитые неудачной передачей пальцы, изнуряющие сборы, которые даже на летних каникулах позволяли держаться дальше от семьи. А потом..все изменилось. Быстро и резко. Было ощущение, что она падает снова и снова, пробивая дно все глубже и глубже. Вдруг эта боль стала не такой бесконечно звонкой, перестала глушить мысли..сейчас в ней была боль за Эндриану. Обняла крепче и пообещала в теплую макушку.
- Не уйду. Мы не уйдем. Мы..справимся.
Если не можешь починиться сам, дай инструмент в чьи-то добрые и не кривые руки. Для того, чтобы стало хоть немного легче, нужно, чтобы произошло что-то хорошее, но для этого требуется поднять голову. А она тяжелая! Слезы высыхали и стягивали кожу дорожками. Улыбнулась, услышав согласие. Нет, они совершенно точно не в порядке. Повторила, немного отстраняясь и заглядывая в покрасневшие глаза своими не менее красными.
- Мы справимся, слышишь?
Шумно выдохнула и вновь обняла Эндриану.
- Мы гриффиндорцы. Мы не сдаемся. Как думаешь, что бы сказал Основатель, если бы сейчас зашел на кухню за чаем?
Вдруг улыбнулась, пытаясь всерьез представить мощного богатыря из книги по истории Хогвартса.
- Так вот кто затопил норы Хаффлпаффа! Как думаешь, цветы любят соленую воду?
Мягко отстранилась и позвала.
- Я сейчас тебе такое покажу! Нам правда надо пару этажей пройти. Мне кажется тебе понравится.
Поднялась, помогая Эндриане подняться следом. Взмахнула палочкой в сторону разбитой чашки. Потом небольшой лужи. Следом взмахи достались чайнику и двумя чашкам.
- Reparo! Excuro! Excuro! Excuro! Excuro! Excuro!
Когда убедилась, что после них остается порядок, а стены вроде не шепчут о том, что подслушали, обернулась к Эндриане и протянула ей руку, готовая уводить в тайное место.

[Роб Селвин]

Ему точно надо было поесть и выпить кофе, потому что соображал он так себе.
- Нет. Нет, ничего ты не испортила, - стал убеждать сестру.
И пусть он пока не понимал, о чем именно речь. Но он точно знал, что если кто что и испортил - так это не она.
Толкнул дверь и вошел в кухню.
- Ага, не виноват он, - проворчал.
Подвел сестру к лавке:
- Давай, садись.
А сам прошелся между столами, собирая в большу тарелку еду, уцелевшую после завтрака.
- Есть чай. Будешь?
Налил себе покрепче.

[Фенелла Селвин]

- Испортила - покачала головой упрямо.
- Я призналась маме в том, что целовалась с ним - поделилась жалобно, совершенно не думая о том, как к этой новости отнесется сам Роб.
- Мама... за это меня заперла, и из-за этого же все и случилось, да? Нильс пришел меня спасать. Он ведь поэтому вообще пришел? А дальше все стало очень плохо. Я не собиралась говорить тебе про мамину роль в этом всем, Роб. Не потому, что хотела тебя обмануть, а потому, что понимала, как тебе от этого будет тяжело. Надеялась, что удастся... вообще обойти эту тему, что ты не узнаешь, и...
Обхватила голову руками. В ее изложении все это звучало ужасно. У Роба было полное право послать ее к дементорам, сказать, что он не хочет иметь с ней ничего общего, обозвать лгуньей и предательницей.
- Чай... буду - отозвалась бестолково. Как будто чай имел значение!

[Роб Селвин]

Так и прирос к полу где-то на середине пути к Фенелле. С тарелкой в одной руке и чашкой в другой.
Из всего сказанного он сначала услышал самое важное - целовалась.
- Вы целовались, - переспросил как-то даже не вопросительно.
Как будто просто хотел уложить эту мысль в своей голове. Хоть там и не находилось для нее места.
Зато это многое объясняло.
Подошел ближе поставил чашку с чаем возле сестры и молча направился искать вторую для себя. Этой минуты как раз хватило, чтобы вернуть себе способность складывать слова вместе:
- Нильс Роули - недостойный человек. Я не одобряю действий его дяди, но видит Мерлин, я начинаю желать ему преуспеть. Тебе лучше о нем забыть.
Еще один чай нашелся, и он поспешил сделать большой глоток.
- Это правда? Про маму.
Помедлил с продолжением, но потом все же попросил:
- Покажешь мне воспоминание?

[Фенелла Селвин]

Нервно расправила подол мантии. Мама не рассказала Робу? Она была уверена, что Роб уже знает все. Только, может быть, не знает, что целовалась она с Нильсом, но тут сложить два и два было несложно.
- Да - отозвалась тихо - Я не собиралась говорить об этом маме, но она начала... что мной никто не может заинтересоваться, что Нильс никогда не станет... Я сорвалась.
Замолчала, растерянно хлопнув ресницами.
Фенелла понимала, что Роб может злиться на Нильса. Он мог считать, что Нильс скрыл от него что-то важное и обижаться из-за грубости Нильса в адрес мамы. Но...
- Недостойный человек? - переспросила.
- Роб, но он ведь защищал меня - напомнила мягко.
- Ты бы тоже поступил так, будь ты на его месте. Разве нет?
Достала палочку. Смысла отказываться от демонстрации воспоминаний теперь уже не было. Роб все знал. Его желание иметь... доказательства было понятным.
- Мне нужен пустой флакон и... нам понадобится Омут.

[Роб Селвин]

Фенелла говорила об этом так просто, что Робу очень хотелось подойти и встряхнуть ее за плечи. А потом спросить, куда она дела его сестру. Которая точно не стала бы целовать никого. Тем более - Нильса Роули.
- Я надеялся, вы сможете поладить. Я думал, что ей очень одиноко. Знаешь, мы с тобой все время вместе, здесь. А она... Вот я и решил, что Рождество - это хорошая идея.
Помолчал, а потом признал:
- Я не понимаю, что с ней.
Сел рядом с сестрой.
- Тебе нужно было все мне рассказать. С самого начала. Прости. Я знаю, что где-то накосячил, раз ты пошла за помощью к постороннему человеку, а не ко мне.
Собирался уже отставить чашку, но ему нужен был еще глоток.
- Как бы поступил я? Для начала, я бы рассказал своему другу правду. Это ты можешь всякое придумать, что тебе меня жалко и все такое. Но он специально этого не сделал. Потому что знал, что тогда тебя буду защищать я. А он будет просто твой друг. А он хотел выставить себя героем, понимаешь? Как будто я о тебе не забочусь, а только ему есть до тебя дело. Поэтому он и устроил ту сцену у нас дома. А вместо этого он мог тихо и спокойно мне все рассказать, я бы отправился домой и забрал тебя в Хогвартс. И все. Но, понимаешь, он бы тогда не показал себя как герой, который лучше всех. А он хотел выпендриться. Покрасоваться перед тобой. И уж точно в таких условиях я бы на его месте не бросался обвинениями в своего друга, от которого я и скрыл правду, что якобы он не защищает сестру. Не защищает от опасности, о которой он не знает.
Посмотрел на Нелли прямо.
- А еще я не стал бы целовать достойную девочку, если у меня нет серьезных намерений. Так поступают только с какими-нибудь магглами или магглорождеными. И уж точно я бы не стал прятаться за юбку девочки. Из-за его семейки у тебя проблемы. Так что будь он мужиком, он бы отправился прямиком к своему дяде и разобрался бы там уже - кто кого. А не позволял бы ему впутывать в это тебя.
Материализовал флакон с пробкой. Хотел на этом и заткнуться, но снова глянул на Фенеллу и не удержался:
- Ты не слушай маму. Ты очень красивая. И многие достойные маги обязательно будут просить твоей руки. Не потому что ты Селвин. Или там из-за приданого. А потому что не будут представлять своей жизни без тебя.

[Фенелла Селвин]

Почему Роб отправил ее к маме, Фенелла понимала и так. Ему не нужно было оправдываться.
Зато она могла прояснить, наверное, вот этот вот вопрос "что с ней".
- Она боится за тебя - сообщила своей чашке.
- Роули-старший шантажирует ее твоей жизнью. Понятно, что между Нильсом и тобой выбор для нее очевиден. Даже если речь идет о пустой угрозе. Даже если вероятность воплощения этой угрозы в жизнь невелика.
В робовом извинении настолько явственно сквозил упрек, что поднять взгляд от чашки Фенелла так и не смогла пока.
- Я рассказала Нильсу не потому, что мне нужна была хоть чья-нибудь помощь, Роб. Я рассказала ему потому, что без знаний о его семье и врагах у меня не получилось бы выйти на заказчика убийства. А я хотела выйти на него.
Переспросила, закладывая волосы за ухо:
- Правду? Но он и рассказал тебе все, что узнал от меня. Я не сказала ему про маму. Я вообще никому не собиралась говорить о маме, но в особенности - ему. Он сам догадался. Догадался и перепугался, когда понял, что меня задержали дома. Боялся, что меня накажут за... провал задания, понимаешь? Ну и представь себе, что он бы поделился своей догадкой с тобой: "знаешь, Роб, я думаю, что твоя мать замешана в покушении на меня, а прямо сейчас она наказывает Фенеллу за то, что Фенелла меня не убила". Ты что, поверил бы в это? Да ты решил бы, что Нильс объелся мухоморов и потащил бы его в больничное крыло - протрезветь. Скажешь, нет?
Вспыхнула.
Почему в словах Роба ей сегодня постоянно слышались интонации матери?
- У него есть серьезные намерения - ответила сухо - Мы собираемся пожениться. Если бы не это, я бы не позволила ему... и себе... никаких поцелуев. Ты тоже считаешь меня падшей женщиной, Роб?
Пощелкала пальцами у брата перед глазами.
- Эй. Меня впутали в это до того, как Нильс вообще даже узнал об охоте на себя! И какое, к террористам, "кто кого", когда речь идет о подростке-недоучке и взрослом маге, да еще и приближенном к темному лорду? Ты считаешь, что Нильс был бы настоящим мужиком, если бы самоубился об дядю?
Достала пробку из флакона и слила воспоминания о том ужасном разговоре с матерью. Протянула брату. Она злилась. Злилась на Роба, на маму, на себя и на всю ситуацию. И даже комплименты не особенно ее смягчали.
- Мне не нужны многие - покачала головой - Мне нужен Нильс.

[Роб Селвин]

Тряхнул головой. И что тут очевидного?
- Неллс, она же выбирала не между мной и Нильсом. Хотя, знаешь, это тоже так себе оправдание было бы. Она выбирала между сомнительной угрозой от человека, который даже до своей основной цели добраться не способен, и тобой.
И как можно было в такой ситуации решить сделать из собственной дочери убийцу - Роб не понимал. Настолько, что даже сейчас вся эта история продолжала казалась ему безумием.
- Может, ей нужна помощь колдомедиков? - вздохнул.
Как еще это объяснить?
А вот тут уже и правда упрекнул сестру:
- Нелли, ну, о чем ты думала!
Роули-старший никак не походил на того, с кем весело и безопасно поиграть в детектива в одиночку.
- Ага, догадался он. Как? Это же так очевидно! В каждой второй семье такое происходит, почему бы не догадаться, что в нашей - тоже!
А дальше у него просто закончились доводы. Не потому, что он не мог придумать новых. В деле обвинения бывшего друга он мог бы еще много чего сказать. А потому что все это вдруг стало таким бессмысленным. И пустым. Он сам оказался совершенно пуст.
Взял флакон, сунул в карман. Ответил тихо:
- Я считаю тебя наивной и жалостливой. Он тебя одурачил. Серьезные намерения - это когда просят руки девушки у ее семьи по всем правилам. А потом объявляют помолвку. Все остальное - это только слова, которые ничего не значат. Он не просил твоей руки. А теперь - как удобно! - он скажет, что и соваться нет смысла, я ведь пошлю его ко всем фестралам.
Поднялся. Пожал плечами на счет Роули и самоубиться.
- Кишка у него тонка самому свой навоз разгрести. Но, да и к дементору. Я сам разберусь.

[Фенелла Селвин]

Фенелла горько хмыкнула. И впервые за весь этот разговор подняла на брата взгляд.
"Он не видит" - дошло до нее вдруг. Странно, но за все эти годы ей ни разу даже не пришло в голову пожаловаться Робу на мать. Так же ей не приходило в голову и что Роб мог бы сам заметить, насколько отличается отношение матери к ней, Фенелле, от почти горячечной любви к ее близнецу.
- А так-то ты не знаешь, что она меня не любит? - спросила просто.
- Ты этого не замечал никогда, Роб? Или просто не хотел замечать? Мне действительно нужно объяснять тебе, что между мной и тобой она всегда выберет тебя? Не нужна ей никакая помощь колдомедиков.
Пожала плечами.
- Это всегда так было. Всегда. Просто ситуаций таких не было, в которых это стало бы настолько очевидно. Нет, никакой колдомедик этого не поправит.
Невесело рассмеялась.
- Колдомедики не лечат нелюбовь.
Замолчала, сжимая ручку чашки до боли.
- Он собирался поговорить с тобой - упрямо возразила - Но, знаешь, вся эта история с его дядюшкой и мнимой беременностью его мнимой невесты слегка затормозила его.
Ухватила брата за рукав.
- Что ты собираешься делать? - спросила испуганно.

[Роб Селвин]

Не согласился, разумеется:
- Так не бывает. Она тебя любит. Все родители любят своих детей.
Не замечал ли он, что его любят больше? Пожалуй, замечал. Но предпочитал не обращать внимания. Или списывал на то, что он все же мальчик и наследник. А мальчиков частенько любят больше. Но больше или меньше - это не про отсутствие любви. Но, пожалуй, убеждать в этом Фенеллу - момент был не лучший. Может быть, однажды она захочет простить их мать, а сейчас... Роб и сам не знал, что бы решил на месте сестры. Он и на своем-то месте что-либо разбирал лишь потому, что у него всегда оставался четкий и понятный долг.
- Угу, - угукнул угрюмо, ни на секунду не веря в то, что у Роули могли быть те намерения, которые ему приписывала сестра.
Сделал шаг к выходу, но остановился. В целом, он уже придумал, что ему делать. Осталось только понять, в каком порядке.
- Для начала переоденусь и поговорю с мамой. А потом напишу этому подлецу, чтобы не смел больше соваться к нашей семье. Пусть уяснит, что мы ему не марионетки и не преступники. И что мы его не боимся.

[Фенелла Селвин]

Фенелла опустила голову. Не бывает. Ну конечно.
Роб действительно не видел, не понимал и не чувствовал. Ему, вероятно, даже в голову не приходило, что Фенелла может страдать от недостатка родительской любви, внимания и одобрения. И от готовности матери принести ее в жертву ради него, ради сына и наследника.
- Любит - повторила тускло - Так любит, что потребовала, чтобы я убила того, кого люблю я. Странная это любовь, Роб.
Отпустила рукав брата. На мгновение ей показалось...
- Ты ведь говоришь о Роули-старшем? - спросила осторожно.
После всего, что Роб наговорил про Нильса, "этим подлецом" вполне мог оказаться и он.
Удивительно, но даже сейчас, в этот совсем не веселый момент, Фенелла не могла не отмечать про себя, каким Роб выглядит... сильным и уверенным. В ситуации, когда вполне простительно было бы проявить слабость, послать всех к дементору и предложить разбираться как-нибудь без него, Роб брал на себя ответственность. И вызывал на себя огонь.
- А если у него все-таки есть какие-то рычаги? Может быть, не стоит объявлять ему прямо... открытую войну? Послушай...
Понизила голос.
- Он ведь - слуга сам-знаешь-кого. Сам-знаешь-кто сейчас - в силе. И ему, наверное, нужны в Хогвартсе верные люди. Верные, хорошего происхождения. Что, если мы...
Поправилась.
- Что, если я попробую выйти на контакт с ним? И пообещаю... шпионить на него в обмен на то, что Темный Лорд приструнит своего распоясавшегося слугу.

[Роб Селвин]

Он даже не особенно представлял, как можно потребовать стать убийцей у незнакомого или чужого человека. Но ведь даже если предположить, что миссис Селвин по какой-то причине и правда не любит Фенеллу - разве это что-то объяснит? Как требовать такое с человека, за которого ты отвечаешь, которого растишь, который связан с тобой узами крови? И который в силу своего положения зависим от тебя и должен тебя слушать. Как?
- Я не могу этого понять, - признался.
Наверное, поэтому ему хотелось верить, что колдомедики помогли бы. Что это все из-за смерти отца - горе может сделать из людей настоящих безумцев.
Кивнул, подтверждая:
- Да, о нем. Я даже не представляю, как отца угораздило связаться с таким человеком.
Что, если их отец был таким же, как Торфинн Роули? Но такое он мог допустить только в мыслях. Такое не произнести вслух. Может, Фенелла не додумается до этого сама?
- Стоит, конечно. Глянь, что он с нами сделал? Он думает, что мы легкая добыча. Да, какие у него рычаги? Если бы он мог дотянуться сюда, в Хогвартс, или хоть к нашему дому, он бы всей этой ерундой не занимался. Так что нам не нужно его бояться.
А продолжение ему совершенно не понравилось:
- Эй! Даже не думай! Вызвать старшего Роули на дуэль - и то безопасней, чем пойти к Темному Лорду.
Попросил:
- Пообещай, что не будешь этого делать? Иначе мне придется и правда бросить вызов старшему Роули прямо сегодня и по всем правилам!

[Фенелла Селвин]

Безрадостно улыбнулась. Роб не мог этого понять потому, что не хотел понимать. Потому что ему всегда было удобно и приятно купаться в маминой, да и в отцовской любви, в то время, как ей, Фенелле, доставались крохи и ошметки.
Но обсуждать это с ним было, пожалуй, бесполезно. И даже жестоко в каком-то смысле.
Она сама много думала о том, как Роули-старший получил доступ к их семье.
Предложила брату:
- Расспроси маму? О том, что связывало вообще отца с Торфинном Роули. Тебе она, может быть, расскажет. Может, там тоже какой-то шантаж был?
Взяла Роба за руку мягким жестом. Возразила:
- Почему? Роб, нам нужна защита. От террористов, от Роули-старшего, от Снейпа. Темный Лорд, вроде бы, не обижает своих. К тому же, раньше или позже он все равно может нами заинтересоваться. Мы - Селвины. Этого уже достаточно.
Поправилась:
- Я не считаю, что это будет легкая увеселительная прогулка. Но... Быть легкой добычей для любой мелкой пешки, возомнившей себя вершителем судеб, как этот Торфинн - унизительно, Роб.