Где-то в другом месте в Северной Корее

[Северная Корея]

Легкий смех эхом отразился от зеркал.
- Конечно же мы в "Веселых пилюльках", где же еще? Как минимум пилюльки ты тут точно найдешь, а еще здесь так невероятно весело, хоть вечеринку закатывай!
Внезапно раздался грохот, одно из зеркал лопнуло и разлетелось по комнате осколками. Но голос будто бы этого не заметил:
- Уже не нужен, - монотонно повторила Тхэджагви, - а кому нужен? Они не рождены для этого мира, а рожден ли ты для мира своего? Для мира, который даже не дал тебе имени? Так зачем же тебе в него возвращаться? Ради чего? Ради кого?

[Джон Доу]

С какого-то момента весь этот безумный мир начал играть с ним в безумную игру и... заманил его в иллюзию? Сбил с толку? Или только пытался сбить с толку прямо сейчас?
Покачал головой упрямо.
- Если они все еще живы, я им нужен, мэм. Точнее, не я лично, конечно. Им просто нужен шанс вернуться туда, где их семьи, друзья, родные и близкие. Потому что это и называется - быть рожденным для мира. Когда ты не один, когда рядом с тобой есть люди, которые тебя любят и заботятся. И у меня такие люди есть, мэм. И имя у меня есть. Я называю себя Доу по привычке, но в действительности я - МакНейр. Меня ждет... сестра. Меня ждут друзья. Меня ждет мой сын, и пусть я не был ему лучшим отцом на свете, другого отца у него нет, и пока я жив - а я очень даже жив - я сделаю все от меня зависящее, чтобы быть рядом с ним. Этого достаточно, чтобы хотеть вернуться, а не потеряться навсегда в веселых пилюльках в чужой стране.

[Северная Корея]

В комнате стало ощутимо холоднее. Под ногами начало расстилаться облако тумана.
- Дети могут вернуться, - согласилась Тхэджагви, - но они могут вернуться и без тебя. Тебе за ними следовать не обязательно.
Отражение в зеркале слева от Джона исказилось. Больше он не видел в нем себя, сейчас там стояли две темные фигуры - мужская и женская. Их лица было невозможно разглядеть, только стоило зацепиться за что-то конкретное - глаза, нос, рот, - как они расплывались и видоизменялись.
- МакНейр, - повторил голос, - не имеющий ничего общего со своим родом, кроме метки на своем Ци.
Теперь отражение начало меняться в зеркале справа, превращаясь на этот раз в хорошо знакомую миниатюрную девушку со светлыми волосами.
- Здравствуй, Джон, - она улыбнулась, нервно теребя рукав голубого платья, - знаешь... Ну, в смысле, я ведь теперь должна больше проводить времени со своей семьей. С мужем. А когда ты постоянно под боком, - девушка закусила губу, - я имею ввиду, что я, конечно, тебе очень благодарна, и ты мне, конечно, брат, стал им, хоть это скорее было и вынужденно и, если бы я знала заранее... То есть, я скорее о том, что мы ведь всегда друг друга не любили, ну ты сам знаешь, вспомни, а теперь приходится, ну....
Зеркало прямо напротив затуманилось, и в нем проявилась другая девушка, тоже светловолосая, тоже хорошо знакомая. За плечом у нее стоял хмурый взрослый мужчина с длинным носом, облаченный во все черное.
- Ты очень хороший, и добрый, и веселый, - начала девушка, - но я не хочу ставить под удар свою семью. Ты же знаешь, у меня муж и сын, я не могу просто все взять и бросить. А наша связь, нет. Это слишком тяжело. Она слишком пагубна. Прости.
За спиной раздался кашель. В зеркале позади была она. Тугой пучок на голове, из которого торчала волшебная палочка, острые черты лица и большие проницательные глаза, от которых было невозможно скрыться. Рядом с ней стоял мужчина, сильно-сильно старше ее, одной рукой обнимая девушку за плечи, а другой держа уже успевшего немного подрасти сына.
- Мы не твоя собственность, Джон, - произнесла она таким тоном, которым больше никто не умел, - Константину будет лучше без тебя, и ты это знаешь.

- Ну? - тихо прошептал голос, - тебе все еще стоит возвращаться?

[Джон Доу]

Замотал головой.
- Они не могут вернуться без меня, мэм. У них нет ничего, чтобы вернуться. Они не умеют аппарировать, у них нет порталов...
Поморщился. Первая попытка зеркала выбить его из седла вызвала только легкую зубную боль. Не то, чтобы он ужасно страдал от того, что он не совсем настоящий МакНейр. Человеку, который привык жить без имени, откровенно слизеринский, пожирательский род казался таким же чужим, как и вся эта жутковатая страна, куда его сейчас занесло.
Качнул головой и при виде Дженни.
- Нет, мэм, это не так, - заметил спокойно, - Я хорошо знаю Дженни. Ее отношение ко мне вовсе не вынужденное.
Стиснул зубы, когда в зеркале появилась Стеф.
- Ничего нового, - отметил еще спокойнее, может быть, слишком спокойно, - Мне это хорошо известно. Стеф не любит меня так, как я ее люблю. И все же мы - друзья. И я точно знаю, что если я не вернусь, она будет очень грустить.
А потом Джагви все-таки удалось достать его. Анка выглядела как живая, хмырь рядом с ней тоже казался очень настоящим, а малыш, его маленький Константин, которого он так давно не видел...
Он, пожалуй, и вправду мог бы выглядеть именно так сейчас.
- Не будет, - выдохнул сквозь зубы, - Если ты запретишь мне видеться с сыном, я отниму его у тебя. Слышишь? И можешь кувыркаться со своим хахалем сколько хочешь! Хотя бы ради этого я должен вернуться. Должен! Я нужен мелкому. Эй, слышите, Тхэджагви, кто бы вы ни были? У меня есть причины вернуться, я не хочу сгинуть тут. Я нужен своему сыну живым!

[Северная Корея]

Лицо Анки исказилось надменной насмешкой, однако ничего сказать она не успела. Над головой загорелось что-то очень яркое, ослепляя своим резким холодным светом, и начало быстро-быстро мигать. Все закружилось, завертелось, в ушах завыл ветер и зазвенел треск бьющихся зеркал.

Джон Доу стоял в простой, хорошо освещенной больничной палате. Рядом с ним на кушетки сидела черноволосая девочка не старше тринадцати лет. Еë лицо было испещрено красными пятнами.
- Мальчиков уже не увести, - сказала она голосом Тхэджагви, - они уже пустили корни в эти места, их нити уже переплелись с нашим миром. Но девочку еще можно вытащить, она еще сопротивляется. Вот только здесь ее ты не найдешь. Всех детей утром эвакуировали в К-001, стоило им узнать о возможном вторжении шпионов или еще кого похуже. Но ты ведь и так об этом уже знал, верно? Не волнуйся, Джон Доу, "Детский зоосадик" намного ближе, чем тебе кажется. Гостить тебе осталось не много. Кстати, красивое колечко, - она кивнула в сторону его руки, - передай от меня Таккэби, что может больше даже не мечтать о своем соджу. Вон, пусть питается водоводкой. И требуй, чтобы этот старый рыжий пьяница пропустил тебя туда, куда надо. Приятно было познакомиться, Джон. Ты хороший человек. Навести меня как-нибудь, когда все это земное закончится, - на этих словах кожа девочки засеребрилась и она плавно растворилась в воздухе.

Кольцо на пальце Джона Доу светилось ярко красным.